Джеффри Арчер - Бойтесь своих желаний…

• Название: Бойтесь своих желаний…
• Автор: Джеффри Арчер
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-389-12877-4

«Бойтесь своих желаний – они имеют свойство сбываться». Старая народная мудрость, заключенная в этой фразе, в равной мере справедлива и для непутевого сына Гарри Клифтона Себастьяна, чудом избежавшего смерти от рук аргентинской мафии, и для дона Педро Мартинеса, главы преступного клана, готового пойти на все ради мести семейству Клифтонов, – для любого, кто забывает, что крылатая богиня возмездия твердо держит в руке весы, взвешивая наши поступки и воздавая каждому по делам его.

Эта книга – четвертая, продолжающая «Хроники Клифтонов», историю триумфов и поражений нескольких поколений одной семьи, историю, разворачивающуюся на двух континентах, разделенных водами океана.

На русском издается впервые.

---

Едва Эмма успевала остановить свой «Остин А30» на парковке больницы, Джессика выскакивала из машины с последним рисунком под мышкой, шоколадным батончиком «Кедбери» в руке и неслась без остановки до самой койки Себастьяна. Эмме не верилось, что кто-то другой мог любить ее сына так, как она сама, но если и существовал на свете такой человек, это была Джессика.

Когда несколько минут спустя Эмма вошла в палату, ее ожидали два сюрприза. С удивлением и радостью она увидела Себастьяна не на койке – сын сидел в кресле. Завидев мать, он встал, опираясь на подлокотники, чуть покачнулся, ловя равновесие, и расцеловал ее в обе щеки – второй сюрприз. В какую пору приходит, спросила себя Эмма, тот момент, когда матери перестают целовать своих детей, а юноши начинают целовать матерей?

Джессика в мельчайших подробностях рассказывала брату, чем занималась на неделе, так что Эмма пристроилась на краешке кровати и с радостью послушала о ее подвигах второй раз. Как только Джессика дала брату возможность вставить слово, тот повернулся к матери:

– Сегодня утром перечитал протокол последнего собрания совета. Я так понял, что в следующий раз председатель точно потребует голосования, и тогда уже не удастся избежать принятия решения о постройке «Бэкингема».

Эмма воздержалась от комментариев, а Джессика развернулась и начала рисовать спавшего на соседней койке старика.

– На его месте я сделал бы то же самое, – продолжил Себастьян. – Как по-твоему, кто победит?

– Никто, – ответила Эмма. – Потому что, независимо от исхода, мнения членов совета останутся разделены, пока со временем не станет ясно, кто был прав.

– Будем надеяться, что не останутся. У вас, по-моему, появилась неотложная проблема, бороться с которой надо тебе и председателю рука об руку и в полном согласии.

– Фишер?

Себастьян кивнул:

– Бог знает, как он проголосует, когда встанет вопрос, строить «Бэкингем» или нет.

– Фишер проголосует так, как ему прикажет дон Педро Мартинес.

– Почему ты так уверена, что те акции купил Мартинес, а не леди Вирджиния?

– По мнению Уильяма Хикки из «Дейли экспресс», Вирджинии вот-вот предстоит еще один грязный бракоразводный процесс. Будь уверен: сейчас ее больше всего занимает, как бы оттяпать у миланского графа побольше денег, а потом – на что их потратить. К тому же у меня личные причины верить, что Мартинес стоит за последней покупкой пакета акций.

– Я долго думал и пришел к собственному заключению. Знаешь, когда мы с Бруно ехали на машине в Кембридж, едва ли не последние его слова были о том, что его отец собирался встретиться с майором и что он нечаянно услышал, как они несколько раз повторили имя «Баррингтон».

– Так и есть, – кивнула Эмма. – Фишер поддержит председателя хотя бы для того, чтобы отомстить Джайлзу, который помешал ему пробиться в парламент.

– Даже если он так поступит, не стоит полагать, будто Фишер захочет, чтобы строительство «Бэкингема» шло без сучка без задоринки. Далеко не так. Он перейдет на сторону противника, как только решит, что появилась возможность навредить краткосрочным финансовым операциям компании или ее многолетней репутации. Прости за штамп, но леопард не может изменить свои пятна, а волка сколько ни корми… Просто помни: главная его цель прямо противоположна нашей. Ты желаешь компании процветания, он – краха.

– Но зачем ему это?

– Подозреваю, мама, ты знаешь ответ на этот вопрос.

Себастьян замолчал, глядя на нее в ожидании реакции, однако Эмма сменила тему:

– Где ты успел набраться столько мудрости, сынок?

– Брал ежедневные уроки у эксперта. Более того, был его единственным учеником.

– И как же твой эксперт посоветует мне поступить, если я захочу, чтобы совет директоров послушался меня и проголосовал против постройки «Бэкингема»?

– Он предложит план, который гарантирует тебе победу в голосовании.

– До тех пор, пока мнение членов совета разделено поровну, это невозможно.

– О нет, это возможно, – возразил Себастьян, – но только если ты захочешь подыграть Мартинесу.

– Что у тебя на уме?

– Поскольку семья обладает двадцатью двумя процентами акций компании, у тебя есть право назначить еще двух директоров в совет. Тебе надо всего лишь скооперироваться с дядей Джайлзом и тетей Грэйс, чтобы они поддержали тебя, когда дело дойдет до решающего голоса. Так ты точно не проиграешь.

– Нет, я никогда на это не пойду, – покачала головой Эмма.

– Но почему нет, когда столько поставлено на карту?

– Потому что это подорвет позицию Росса Бьюкенена как председателя. Если он потеряет важный голос оттого, что семья сговорилась против него, у Росса не останется иного выбора, кроме как подать в отставку. И я подозреваю, что за ним последуют другие члены совета директоров.

– Но это может положительно сказаться на компании в долгосрочной перспективе.

– Возможно. Однако я должна предстать как выигравшая спор по существу, а не за счет формальностей процедуры голосования. Именно на такую низкую уловку и способен Фишер.

– Моя дорогая мамочка, никто не ценит тебя больше, чем я, за то, что ты всегда выбираешь путь высокой морали. Но когда имеешь дело с Мартинесами этого мира, надо помнить, что морали для них не существует, они всякий раз будут с радостью выбирать кривую дорожку. Да Фишер в ближайшую водосточную канаву заползет, если решит, что это поможет ему выиграть голосование.

Оба долго молчали, потом Себастьян проговорил очень тихо:

– Мама, когда я впервые пришел в себя после аварии, у изножья моей кровати стоял дон Педро. – (Эмма содрогнулась.) – Он улыбался… И сказал: «Как ты, мой мальчик?» Я покачал головой, и только тогда до него дошло, что это я, а не Бруно. Взгляд, который он бросил на меня, перед тем как выйти, мне не забыть до конца жизни.

Эмма по-прежнему молчала.

– Мама, как полагаешь, может, уже пора рассказать мне, почему Мартинес спит и видит, как поставить нашу семью на колени? Ведь много ума не надо, чтобы понять: на шоссе А-один он хотел убить меня, а не своего сына.

5

«– Вы всегда так нетерпеливы, сержант Уорик, – заметил патологоанатом, приступая к более тщательному исследованию тела.

– Но вы можете хотя бы ответить на вопрос, просто как долго тело находилось в воде? – спросил детектив».

Гарри вычеркивал слово «просто» и менял «как долго» на «сколько времени», когда зазвонил телефон. Он отложил ручку и поднял трубку.

– Да! – Ответ прозвучал резковато.

– Гарри, это Гарольд Гинзбург. Поздравляю, на этой неделе ты номер восемь. – Каждый четверг днем Гарольд звонил Гарри, чтобы сообщить о месте его книги в воскресном списке бестселлеров. – Уже пять недель подряд в топ-пятнадцать.

Месяц назад Гарри был четвертым, достигнув самой высокой позиции, на которую ему приходилось когда-либо подниматься. Не признаваясь в этом даже Эмме, он все еще надеялся вступить в ту группу избранных британских писателей, которым удалось попасть на вершину по обоим берегам Атлантики. Два последних детектива об Уильяме Уорике держались на первом месте в Британии, но первое место в Штатах по-прежнему не покорялось ему.

– Объемы продаж – вот что действительно имеет значение. – Гинзбург подслушал мысли Гарри. – Как бы то ни было, уверен, ты заберешься еще выше, когда в марте выйдет книга в мягкой обложке. – (Гарри обратил внимание, что сказано было «еще выше», а не «на первое место».) – Как там Эмма?

– Готовит речь на тему «Почему в настоящее время компании не следует строить роскошный пассажирский лайнер».

– Эта тема, по-моему, не тянет на бестселлер, – хмыкнул Гинзбург. – Расскажи, как дела у Себастьяна?

– Передвигается на кресле-каталке. Но хирург заверяет, это ненадолго: уже на следующей неделе ему разрешат с нее встать.

– Браво. Означает ли это, что его отпустят домой?

– Нет, заведующая говорит, такая продолжительная поездка ему пока противопоказана; возможно, разрешат съездить на встречу с преподавателем в Кембридж и выпить чайку со своей тетей.

– Что ж, будем надеяться, скоро его выпишут.

– Или выгонят. Не уверена, что произойдет первым.

– С чего бы им выгонять его?

– Как только с него сняли бинты, одна или две сестрички начали проявлять к пациенту слишком большой интерес, и, боюсь, он не очень-то против такого внимания.

– Танец семи покрывал, – сказал Гарольд. Гарри рассмеялся. – Он по-прежнему надеется в сентябре начать учебу в Кембридже?

– По-моему, да. Но после аварии сын так изменился, что меня уже ничего не удивит.

– А как он изменился?

– Да прямо так и не сказать… Он резко повзрослел, год назад я его таким и представить не мог. И кажется, я знаю, отчего так произошло.

– Звучит интригующе.

– Да так оно и есть. Я тебе подробно все расскажу, когда в следующий раз буду в Нью-Йорке.