Виктория Угрюмова - Голубая кровь

• Название: Голубая кровь
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Азбука
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-267-00580-0

...Люди могли научить аухканов любви, нежности, преданности, способности радоваться и печалиться. Но они научили их ненавидеть, мстить, быть беспощадными и жестокими. И справедливая месть народа-воина вот-вот сметет этот цветущий мир. И лишь один Избранник — воин Руф, человек, в чьих жилах течет голубая кровь аухканов, может предотвратить катастрофу.

---

— Я только-только заметил вслух, что ты повзрослел, — поскреб Аддон многодневную жесткую щетину. — Так вот, это у меня случилось временное помрачение рассудка от усталости и жестоких боев. На самом деле все по-прежнему… — Лицо его посуровело, и он совершенно другим голосом продолжил: — Ну, езжайте. И возвращайтесь со славой.

Уна рванулась было в сторону Руфа, но он улыбнулся ей так отчужденно и безразлично, что она остановилась как вкопанная, бессильно уронив руки вдоль тела. И только ее взгляд умолял о последней милости, о прощальном поцелуе, хоть о чем-то…

/Неужели я настолько безразлична тебе, что ты не хочешь даже обнять меня напоследок?! Ну скажи что-нибудь. Не гляди на меня, как каменный истукан!/

Руф смотрел на нее свысока — сидел верхом на рыжем коне, а тот вертелся, плясал, застоявшись в стойле за мучительные дни осады, и, вероятно, поэтому девушка никак не могла поймать взгляд его седока. Наконец тот понял, что пауза слишком затянулась. Да и Аддон с Килианом явно ждут, что он попрощается с У ной, оттого и не командуют построение.

Молодой воин подъехал поближе к сестре, наклонился (не спрыгнул с коня — только наклонился) и легко приобнял ее за плечи.

— Ты молодчина. Ты прекрасно держалась все эти дни. Я горжусь тобой. Ну, до встречи, милая моя.

— Возвращайтесь скорее, — прошептала она, обвивая его шею руками.

Поцеловать Руфа Уна отчего-то не решилась — не то он был так отстранен, не то взгляд Килиана прожигал ей спину, не то слишком много глаз наблюдали за ними. Словом, не поцеловала.

И потом, долгое время спустя, отыскав в библиотеке таблички с изречениями какого-то древнего мудреца и вычитав у него, что лучше сделать и после сожалеть об этом, чем не сделать и об этом сожалеть, — рыдала в голос несколько литалов подряд, оплакивая и все свои потери, и этого давно умершего философа…

Воины построились ровными рядами, сомкнули строй и двинулись по направлению к лагерю палчелоров. Ворота пропустили длинную вереницу пехотинцев и всадников и снова захлопнулись. С тяжелым стуком упал окованный бронзой засов.

— Не печалься, девочка моя, — обратился к ней Аддон. — Они обязательно придут назад, и мы всегда будем вместе.

Уна подошла к отцу, уткнулась лицом в его широкую грудь (доспехи царапались, и она удивилась тому, что чувствует это, несмотря на адскую боль, которая терзает ее сердце) и пробормотала:

— Ты не волнуйся, я не плачу. Мне просто тоскливо, и боязно, и больно. Но это пройдет. Я, наверное, очень устала, поэтому мне чудятся всякие страшные вещи.

Прихрамывая, подошел Каббад. В отличие от остальных защитников Каина он не почернел на палящем солнце, а будто бы пожелтел, словно глиняная табличка. И черные глаза его неукротимо сверкали под выгоревшими бровями.

— Странное что-то творится в лагере варваров, — сказал он негромко.

Аддон жестом пригласил его подняться на стену. Это был величайший подвиг изо всех совершенных главой клана и прорицателем за истекшие дни, но они оказались способными и на это.

— Ты прав, друг мой, — согласился Кайнен, прислушиваясь к отчаянным, не затихавшим до сих пор крикам.

Толпы варваров бежали куда-то за шатры. Два обезумевших дензага-едлага, сорвавшиеся с привязи, носились вокруг шеста с красноглазым черепом, топча и круша все, что попадалось им под ноги, до тех пор, пока лучники не подстрелили их. Казалось, палчелоры совершенно забыли о том, что только что осаждали Каин, и сломя голову ринулись в какое-то другое сражение. Но кто был их врагом?

— Не могу понять, — продолжал Каббад настойчиво. — Они орут так, словно их пытают. Будто бы они смертельно напуганы чем-то или кем-то…

— Теоретически, — медленно произнес Аддон, наблюдая за тем, как стройные ряды воинов Каина неотвратимо приближаются к противнику, — даже армия Ардалы могла высадиться с кораблей в тылу нашего врага. — Он прищурился, вглядываясь в силуэты всадников, и ему показалось, что он видит и белого коня Килиана, и рыжего коня Руфа. — Но мне действительно непонятно, отчего они так голосят. И тут ты прав. От этого воя как-то не по себе. Что скажешь, Каббад?

/Если бы я мог сказать все, что предвижу, сколько боли я причинил бы тебе, друг Аддон. Да и не поймешь ты многого. Я и сам не понимаю и не помню… Одна надежда — мы вынесем это, как вынесли все остальное, потому что человек способен на невозможное.. Оттого-то боги приходят и уходят в небытие, а род человеческий остается./

— Нам предстоит столкнуться с чем-то необычным, — ответил прорицатель после долгой паузы. — Не спрашивай, с чем. Ты и сам догадываешься, просто не хочешь признаваться ни себе, ни окружающим.

Никогда еще наши враги не вели себя столь безрассудно, необъяснимо и нелепо. Тому наверняка есть причина. И боюсь, что сия причина не понравится и нам.

8

Победа давалась им в руки до такой степени легко, что у Килиана стали зарождаться неприятные подозрения.

После стольких дней кровопролитных боев; после того, как Суфадонекса вероломно и безжалостно уступил их жизни своему грозному брату; после того, как Ягма гостеприимно распахнул перед ними врата, ведущие в его мрачное царство, — все переменилось в считанные литалы.

В лагере варваров царили паника и хаос.

Что-то происходило там, далеко впереди, где дорога резко поднималась в гору и начинался лес. Где скалы были прорезаны глубокими ущельями и где пели хрустальные водопады. Там, у самой границы с территорией Шэнна, разыгрывалась кровавая трагедия.

Милделины медленно, но неотвратимо шагали впереди маленького войска Каина. Надежно защищенные бронзовыми нагрудниками, поножами и наручами, вооруженные двуручными топорами, в причудливых шлемах, делавших их похожими скорее на кровожадных демонов, нежели на обычных людей, — они сметали всех, кто оказывался у них на пути.

Подвижные, стремительные эстианты зачастую выгоняли на них перепуганных варваров, и топорники крушили врага, в слепой ярости похожие на степной пожар. За ними точно так же не оставалось ничего живого.

Большинство воинов Омагры были застигнуты врасплох. Вопящие, окровавленные, потерявшие ориентацию в пространстве, они метались по разоренному лагерю, среди упавших шатров и брыкающихся и ревущих дензага-ед лагов, между перевернутых барабанов и затоптанных в землю остатков еды… Топорники рубили их, не обращая внимания на то, что враги почти не сопротивлялись. Им было не до благородства, жалости и не до человеколюбия. Только утопив противника в его же крови, они могли гарантировать своему городу победу, а значит, жизнь.

Копейщики-дилорны защищали им спины. Ведь милделины тяжелы и неповоротливы, а их шлемы хоть прочны и надежны, но затрудняют видимость, и топорник не знает, что делается по сторонам. Эта армия шагает только вперед.

Ловкие же копейщики, конечно, не выдерживают прямой атаки колесниц или меченосцев-раллоденов, которых мощные милделины выкашивают будто траву, — зато справляются с конниками и охраняют топорников и лучников.

Справа и слева от милделинов постоянно находились раллодены Руфа Кайнена. Их доспехи были не так тяжелы, как у топорников, но и не такие легкие, как у дилорнов. В левой руке каждый меченосец держал круглый бронзовый щит, а вот клинки у них были железные, обоюдоострые — краса и гордость газарратских кузнецов. Эти мечи ценились на вес золота во всех городах-государствах Рамора, но купить их было очень сложно. Почти все оружие, выкованное газарратскими умельцами, отправляли в царские оружейные. Да и железо было труднодоступно.

Раллодены не щадили никого: они добивали раненых, атаковали с тыла, а один раз — им очень повезло — незамеченными подкрались к целому отряду палчелорских лучников, которые обстреливали кого-то с лихорадочной поспешностью, почти не целясь и пуская стрелы в одну сторону чуть ли не наугад. Меченосцы истребили их в считанные тексели: ведь лучник ничего не может поделать с пехотой или конницей в ближнем бою. Они, конечно, выхватили ножи и даже попытались сопротивляться, но какой жалкой оказалась эта попытка.

Несколько эстиантов подожгли повозки, стоявшие на западной стороне варварского лагеря. Огонь занялся мгновенно, и острые языки пламени при полном безветрии копьями вонзались в белое, изможденное небо.

Войско Каина продвигалось довольно медленно, зато позади оставалась их земля, полностью свободная от захватчиков.

Руф подъехал к Килиану и наклонился к самому уху брата:

— Там, впереди, что-то странное. Не стоит вести туда наших людей.

— Почему?

— Если там сражаются наши союзники, то рано или поздно они подойдут к стенам Каина. Если же это кто-то неведомый, то нельзя рисковать бойцами. Они и так измучены донельзя.

Килиан огляделся.

Вокруг виднелись следы кровавого побоища: тела, тела, тела — одни убитые палчелоры. Руф прав, больше никого не видно. И молодой Кайнен внезапно вспомнил разоренное стойбище палчелоров.