Фома Аквинский - Сумма теологии. Том V

• Название: Сумма теологии. Том V
• Автор: Фома Аквинский
• Жанр: Религия

«Сумма Теологии» (Summa theologiae, Summa theologica), самое значительное по своему влиянию на христианский мир философское сочинение. Главный труд великого христианского философа и богослова, крупнейшего схоласта и метафизика Фомы Аквинского (Thomas Aquinas – 1225–1274). Оказал огромное влияние на развитие православного «школьного богословие», его влияние едва ли можно переоценить.

Вся «Сумма Теологии», прекрасная хрестоматия по целому массиву вопросов христианской веры и жизни. Во многих своих рассуждениях («непорочное зачатие» Девы Марии; «безусловный примат папы» и др.), Аквинат, совершенно неожиданно, для католического схоласта, занимает православную позицию.

Вся «Сумма…» состоит из трех частей. Труд представляет собою ряд трактатов, но основой деления являются вопросы оппонентов Фомы, затем приводиться противоречащее этим «возражениям» мнение, которое, однако, не кажется Аквинату достаточно убедительным или исчерпывающим, и только затем (после слова «отвечаю») излагается решение проблемы, принадлежащие автору.

Содержание

Том I • Том II • Том III • Том IV • Том V • Том VI • Том VII • Том VIII • Том IX • Том X • Том XI • Том XII

Трактат о навыках в целом

После рассмотрения человеческих действий и страстей мы переходим к исследованию начал человеческих действий, во-первых, внутренних начал и, во-вторых, внешних начал. Внутренним началом является сила и навык, но так как мы уже рассуждали о силах в первой части (77 и далее), то нам остается исследовать [навыки; вначале мы рассмотрим] их в целом; затем мы рассмотрим добродетели и пороки и тому подобное, относящееся к навыкам, которые являются началами человеческих действий.

Что касается навыков в целом, то здесь нам предстоит исследовать, во-первых, субстанцию навыков; во-вторых, их субъект; в-третьих, причину их возникновения, возрастания и разрушения; в-четвертых, их отличие друг от друга.

Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) является ли навык качеством; 2) является ли он отдельным видом качества; 3) подразумевает ли навык упорядоченность к акту; 4) о необходимости навыка.

---

Для прояснения этого вопроса должно иметь в виду, что то, в отношении чего вещь получает свой вид, должно быть чем-то установленным, постоянным и в определенном смысле неделимым, поскольку оно, как таким вот образом составляющее эту вот вещь, принадлежит ее виду, а то, что более или менее от него отлично, принадлежит другому, более или менее совершенному виду. Поэтому Философ говорит, что виды вещей подобны числам – ведь если от числа отнять или к нему прибавить что-то из того, из чего оно состоит, то это изменит его вид[74]. Таким образом, если форма или что-либо вообще получает свою видовую природу либо в отношении себя, либо в отношении чего-то из принадлежащего себе, то необходимо, чтобы это, взятое само по себе, было чем-то [именно такой вот] определенной природы, которая не может быть большей или меньшей. Таковы теплота, белизна и прочие подобные качества, которые не определяются через посредство своего отношения к чему-то еще, и тем более такова субстанция, которая является сущностью через самое себя. А вот то, что получает свой вид через посредство своего отношения к чему-то еще, может в большей или меньшей степени разниться в отношении самого себя и при этом оставаться относящимся к тому же самому виду благодаря единичности того, к чему оно относится, и благодаря чему оно получило свой вид. Так, например, движение может быть само по себе более или менее интенсивным и при этом сохранять свой вид благодаря единичности определяющего его предела. Нечто подобное мы наблюдаем и в случае здоровья; в самом деле, тело получает природу здоровья в соответствии с тем, насколько его расположение подходит природе животного, которой могут [так или иначе] подходить различные расположения, которые, таким образом, вариативны с точки зрения «больше» или «меньше», что не мешает при этом сохраняться природе здоровья. Поэтому Философ говорит, что «само здоровье допускает большую или меньшую степень. Ведь во всех существах оно не одно и то же, и даже в том же самом индивиде оно не всегда одно, но и при своем уменьшении до известного предела оно все еще остается здоровьем»[75].

Но все эти различные расположения и степени здоровья являются таковыми в силу избыточности и недостаточности, и потому если бы имя здоровья усваивалось только наиболее совершенной степени [здоровья], то мы не могли бы говорить о здоровье как о большем или меньшем. Из сказанного понятно, каким образом само по себе качество или форма может возрастать и умаляться, а каким – нет.

А если мы возьмем качество или форму со стороны причастности субъекта, то в таком случае, опять-таки, обнаруживаем, что некоторые качества и формы восприимчивы к «больше» или «меньше», а некоторые – нет. Симплиций усматривает причину этого разнообразия в том, что сама по себе субстанция не может быть восприимчивой к «больше» или «меньше», поскольку она является сущностью через самое себя. И потому любая форма, которой ее субъект причастен субстанциально, не может варьироваться с точки зрения степени своего возрастания или умаления, поскольку в роде субстанции ни о чем нельзя сказать как о большем или меньшем. В самом деле, коль скоро понятие количества сродно субстанции, а вид [прямо] последует количеству, то, следовательно, ничто из этого не может быть большим или меньшим. В связи с этим Философ говорит, что когда вещь оформлена и приобрела свой вид, то о ней говорят не как о [качественно] измененной, а как о возникшей[76]. А вот другие, связанные со страстями и действиями качества, которые не до такой степени связаны с количеством, восприимчивы к «больше» или «меньше» со стороны причастности им субъекта.

Впрочем, можно разъяснить причину этого разнообразия и обстоятельней. В самом деле, как уже было сказано, то, в отношении чего вещь получает свой вид, должно быть чем-то установленным, постоянным и в определенном смысле неделимым. Поэтому причина того, что форме нельзя быть причастным в большей или меньшей степени, бывает двоякой. Во-первых, причина заключается в том, что причастник имеет свой вид в отношении этой вот формы. И потому никакой субстанциальной форме нельзя быть причастным в большей или меньшей степени. Поэтому Философ говорит, что «как определенное число не может быть большим или меньшим, точно так же не могут быть таковыми и виды субстанции», то есть в отношении своей причастности видовой форме, «разве только в той мере, в какой субстанция соединена с материей», то есть в отношении материальных расположений, «мы можем обнаружить в субстанции «больше» или «меньше""[77].

Во-вторых, это связано с тем, что форма является сущностно неделимой, и потому если нечто причастно указанной форме, то оно необходимо причастно ей в отношении ее неделимости. Поэтому нельзя сказать о виде числа как об изменяющемся в отношении «больше» или «меньше», поскольку каждый его вид установлен в неделимом единстве. То же самое справедливо сказать и о видах непрерывного количества, которые именуются по числу, таких, например, как длина в два или три локтя; и о соотношении количеств, таких, например, как двойное или тройное; и о количественных фигурах, таких, например, как треугольник и четырехугольник.

Именно это имеет в виду Аристотель, когда в «Категориях», разъясняя, почему фигуры не восприимчивы к «больше» или «меньше», говорит: «Все, что принимает определение треугольника или круга, есть треугольник или круг»[78], а именно потому, что таким определениям присуща неделимость, и то, что причастно их природе, необходимо причастно и их неделимости.

Поэтому ясно, что коль скоро о навыках и расположениях говорят в отношении чего-то еще, то в навыках и расположениях можно отметить два типа возрастания и умаления. Во-первых, в отношении самого навыка; так, например, мы говорим о большем или меньшем здоровье, большей или меньшей науке, которая простирается на большее или меньшее количество вещей. Во-вторых, в отношении причастности субъекта, а именно в том, насколько одной и той же науке или здоровью вследствие обладания различными способностями, что обусловливается различием темпераментов или традиций, один является причастным в большей степени, нежели другой. В самом деле, навыки и расположения и не сообщают субъекту его вид, и не предполагают сущностной неделимости.

Ниже мы проясним, каким образом решается этот же вопрос в отношении добродетелей (66, 1).

Ответ на возражение 1. Как взятое из определения телесных количеств слово «великое» сказывается [в том числе] и в отношении интеллигибельного совершенства форм, точно так же – и слово «возрастание», которое выражает некую великость.

Ответ на возражение 2. Навык, действительно, является совершенством, но не тем совершенством, которое является пределом своего субъекта, а именно тем пределом, который сообщает субъекту его видовое бытие. Кроме того, и природа навыка не включает в себя понятие предела, как это, например, имеет место с видами чисел. Поэтому ничто не препятствует тому, чтобы навык был восприимчив к «больше» или «меньше».

Ответ на возражение 3. Первичным образом изменение, разумеется, находится в качествах третьего вида, но вторично оно может присутствовать и в качествах первого вида; в самом деле, вслед за изменениями в тепле или холоде в животном возникают изменения в здоровье и болезни. И точно так же изменению в страстях чувственного желания или в чувственных способностях схватывания последует изменение в науке и добродетели.

Раздел 2. ВОЗРАСТАЮТ ЛИ НАВЫКИ ПОСРЕДСТВОМ ДОБАВЛЕНИЯ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что возрастание навыков происходит посредством добавления. В самом деле, как уже было сказано, само слово «возрастание» применяется к формам по аналогии с телесными количествами. Но у телесных количеств не может быть возрастания без добавления, поскольку, как сказано, «рост – это добавление к уже существующей величине»[79]. Следовательно, и в навыках не может быть возрастания без добавления.

Возражение 2. Далее, навык не может возрастать иначе, как только через посредство некоего действователя. Но каждый действователь делает нечто в пассивном субъекте; так, нагревающий нагревает нагревающееся. Следовательно, возрастания без добавления быть не может.

Возражение 3. Далее, как не белое в возможности является белым, точно так же менее белое в возможности является более белым. Но то, что не бело, не станет белым иначе, как только путем добавления к нему белизны. Следовательно, и то, что менее бело, не станет более белым иначе, как только путем добавления к нему белизны.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «из теплого возникает более теплое, причем в материи не возникает никакого тепла, которого не было раньше, когда тело было менее теплым»[80]. Следовательно, точно так же и в других формах не происходит никакого добавления при их возрастании.