Фома Аквинский - Сумма теологии. Том IX

• Название: Сумма теологии. Том IX
• Автор: Фома Аквинский
• Жанр: Религия

В последнем томе второй части (или третьем томе части II-II) «Суммы теологии» представлено окончание большого трактата «О главных добродетелях», а именно последний из трёх составляющих его трактатов «О мужестве и благоразумии» (вопросы 123–170), а также трактаты «О дарах благодати» (вопросы 171–182) и «О состояниях жизни» (вопросы 183–189).

Перевод, редакция и примечания С.И. Еремеева

Содержание

Том I • Том II • Том III • Том IV • Том V • Том VI • Том VII • Том VIII • Том IX • Том X • Том XI • Том XII

[Большой] трактат о главных добродетелях (окончание)

[Трактат] о мужестве и благоразумии.

Трактат о дарах благодати

Трактат о состояниях жизни

---

Этому противоречат следующие слова апостола: «Которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения, и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды» (1 Кор. 12:23-24). Но неблагообразными частями он называет низменные члены, а благообразными частями – члены прекрасные. Следовательно, благообразное и прекрасное суть одно и то же.

Отвечаю: как можно понять из слов Дионисия, прекрасное, или красота, возникает из сочетания ясности и должного благоустройства. Так, он говорит, что Бога именуют прекрасным как «причину ясности и соразмерности всего»[302]. Поэтому телесная красота человека заключается в должной соразмерности его членов в сочетании с некоторой ясностью их цвета. И точно так же духовная красота заключается в поведении, или деянии, человека, соразмерном духовной ясности разума. Но именно это и предполагает благообразие, которое, как мы уже показали (1), есть то же, что и добродетель, а добродетели свойственно умерять человеческое сообразно требованиям разума. Следовательно, благообразие есть то же, что и духовная красота. Поэтому Августин говорит: «Благообразием я именую умопостигаемую красоту, которую мы по справедливости называем духовной», и далее замечает, что «многое из того, что красиво для глаз, едва ли можно считать благообразным»[303].

Ответ на возражение 1. Движущий желание объект схватывается как благо. Затем, если нечто в момент схватывания воспринимается как прекрасное, оно также представляется как подобающее и благое. В связи с этим Дионисий говорит, что «прекрасное и благое любимо всеми»[304]. Поэтому благообразие, коль скоро оно подразумевает духовную красоту, является объектом желания, о чём Туллий говорит так: «Ты зришь, так сказать, форму и черты благообразия, но стоит только ему предстать пред твоим взором, как оно, по словам Платона, тут же пробуждает дивную любовь к мудрости».

Ответ на возражение 2. Как уже было сказано (103, 1), слава является следствием почёта, поскольку почитание и похвалы сообщают человеку ясность в глазах других. Поэтому то, что делает человека чтимым и славным, само по себе благообразно и прекрасно.

Ответ на возражение 3. Этот аргумент относится к красоте тела; впрочем, также можно сказать, что гордящийся благообразием блудит в отношении духовной красоты, согласно сказанному [в Писании]: «От красоты твоей возгордилось сердце твоё, от красоты твоей ты погубил мудрость твою»[305] (Иез. 28:17).

Раздел 3. ОТЛИЧАЕТСЯ ЛИ БЛАГООБРАЗНОЕ ОТ ПОЛЕЗНОГО И ПРИЯТНОГО?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благообразное не отличается от полезного и приятного. В самом деле, «благообразие желается ради него самого». Но удовольствие желается ради него самого, поскольку, как замечает философ, «нелепо спрашивать “ради чего” получают удовольствие»[306]. Следовательно, благообразное не отличается от приятного.

Возражение 2. Далее, богатство является одним из полезных благ. Так, Туллий говорит, что «есть нечто, привлекающее желание не само по себе и не в силу своей природы, но по причине своей плодотворности и пользы, и таковы деньги». Затем, богатство является частью благообразия, в связи с чем читаем [в Писании]: «Бедность и благосостояние – от Господа»[307] (Сир. 11:14); и ещё: «Великое бремя входить в общение с тем, кто почтенней», то есть богаче, «тебя»[308] (Сир. 13:2). Следовательно, благообразное не отличается от полезного.

Возражение 3. Далее, по мнению Туллия неблагообразное не полезно, и то же самое утверждает Амвросий. Следовательно, полезное не отличается от благообразного.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «благообразие желается ради него самого, полезное же предполагает соотнесение с чем-то другим»[309].

Отвечаю: благообразное совпадает с полезным и приятным со стороны субъекта, однако отличается от них со стороны аспекта. В самом деле, мы уже показали (2), что о чём-либо говорят как о благообразном постольку, поскольку оно прекрасно как сообразуемое с разумом. Но всё, что сообразуется с разумом, приличествует человеку по природе, а приличествующее по природе доставляет удовольствие. Поэтому благообразное приятно человеку по природе, что доказывает философ, когда рассуждает о деятельностях добродетели[310]. Однако не всё приятное благообразно, поскольку нечто может быть приличествующим не со стороны разума, а со стороны чувств. Приятное этого вида находится за пределами совершенствующего человеческую природу разума. И даже сама сущностно благообразная добродетель определена как к своей цели к чему-то другому, а именно счастью. И таким вот образом благообразное, полезное и приятное совпадают со стороны субъекта.

Однако они отличаются со стороны аспекта. В самом деле, о чём-либо говорят как о благообразном в связи с воздаянием ему некоторых особых почестей за его духовную красоту. Тогда как приятным называют то, на чём успокаивается желание. А полезным – то, что относится к чему-то ещё. При этом приятное простирается на большее количество вещей, чем полезное и благообразное, поскольку всё полезное и благообразное в том или ином отношении приятно, но не наоборот[311].

Ответ на возражение 1. То, что называют благообразным, желается ради него самого посредством разумного пожелания, которое склоняет к тому, что сообразовано с разумом, тогда как то, что называют приятным, желается ради него самого посредством чувственного хотения.

Ответ на возражение 2. Богатство называется благообразием [или благосостоянием] согласно мнению множества тех, которые почитают богатство, а ещё потому, что оно, как уже было сказано (1), может служить орудием добродетельных дел.

Ответ на возражение 3. Туллий и Амвросий имеют в виду, что несовместимое с благообразием не может быть просто и поистине полезным, поскольку оно противно конечной цели человека, каковая суть сообразованное с разумом благо, хотя при этом оно вполне может быть полезным в некотором отношении в связи с той или иной частной целью. Однако они вовсе не утверждают, что всякая полезная вещь может также считаться благообразной.

Раздел 4. ДО́ЛЖНО ЛИ СЧИТАТЬ БЛАГООБРАЗИЕ ЧАСТЬЮ БЛАГОРАЗУМИЯ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благообразие не до́лжно считать частью благоразумия. В самом деле, ничто не может одновременно быть частью и целым одного и того же. Но Туллий говорит, что «благоразумие есть часть благообразия». Следовательно, благообразие не является частью благоразумия.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано, что вино «все сердца делает… благополучными»[312] (2Езд. 3:21). Но употребление вина, особенно если оно чрезмерно, в каковом смысле можно понимать сказанное в этом месте, до́лжно, похоже, усваивать не благоразумию, а невоздержанности. Следовательно, благообразие не является частью благоразумия.

Возражение 3. Далее, благообразное заслуживает почитания. Однако, по мнению философа, «наибольшего почёта заслуживают люди правосудные и мужественные»[313]. Следовательно, благообразие является частью не благоразумия, а правосудности и мужества, по каковой причине [в Писании] читаем о том, что Елеазар призвал [юношей следовать его примеру и] «охотно и благородно принимать смерть за досточтимые и святые законы»[314] (2 Мак. 6:28).

Этому противоречит следующее: Макробий считает благообразие частью благоразумия, и Амвросий усваивает благообразие в первую очередь благоразумию.

Отвечаю: как уже было сказано (2), благообразие является своего рода духовной красотой. Затем, более всего красоте противна безобразность, а между тем ничто так явственно не выявляет друг друга, как противоположности. Поэтому благообразие в первую очередь относится к благоразумию, которое противостоит всему, что в наибольшей степени безобразно и не приличествует человеку, а именно животным похотям. В самом деле, самое имя благоразумия, которому свойственно умерять и сдерживать злые пожелания, указывает на благо разума. Поэтому особым образом усваиваемое благоразумию благообразие считается не субъектной его частью и не присоединённой к нему добродетелью, а неотделимой частью или сопутствующим условием.

Ответ на возражение 1. Благоразумие считают субъектной частью благообразия, понимаемого в широком смысле этого слова, а не в том, в каком оно считается частью благоразумия.

Ответ на возражение 2. Вино делает помыслы пьяного о самом себе благополучными потому, что он кажется себе великим и заслуживающим почестей.