Фиона Хилл - Сибирское бремя

• Название: Сибирское бремя
• Автор: Фиона Хилл
• Издательство: Научно-образовательный форум по международным отношениям
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 5-901981-18-9

В книге известных американских специалистов представлена оригинальная авторская концепция анализа причин и характера освоения сибирских регионов России в годы советской власти и после распада СССР в контексте политической климатологии — новой подотрасли современной науки политической экологии. С этой точки зрения книга представляет собой методологическую новацию. Авторы рассматривают вопросы развития «Русских Северов» в сравнении с опытом освоения арктических и субарктических регионов Канады, обнаруживая некоторые сходства и множественные различия, давая собственные оценки и объяснения причин проявляющихся процессов. В книге предложен один из наиболее полных и продуманных зарубежных вариантов понимания движущих мотивов, издержек и перспектив оптимального развития сибирских регионов в контексте общенациональных задач Российской Федерации.

Издание адресовано преподавателям вузов, научным сотрудникам, аспирантам и студентам, обучающимся по специальностям «политология», «экономика», «социология», «новейшая история», а также широкому кругу читателей, интересующихся историей России и СССР.

_{[В тексте есть таблицы.]}

---

К 1998 году численность населения в Северокавказском регионе возросла более чем на 4 миллиона и составила 17 707 000 человек — порядка 12 процентов от численности населения РФ, — превратив его в самый плотнонаселенный регион России15. Частично этот рост численности произошел из-за высоких темпов естественного прироста жителей в некоторых автономных республиках с преимущественно нерусским населением. Но большая доля прироста была, вероятнее всего, следствием миграции16. В 1998 году, например, Северный Кавказ принял 248 000 мигрантов, из которых большинство осело в сельских регионах, а не в административных центрах и городах, из-за перспектив получения сезонных и иных видов сельскохозяйственных работ. Численность сельского населения в регионе в 1998 году возросла почти до 45 процентов с 43 процентов в 1989 году. Такой дисбаланс распределения населения между городом и селом полностью противоположен миграционным тенденциям в других современных сообществах и подчеркивает, что городские районы в регионе не создают достаточное количество новых рабочих мест для размещения новых мигрантов17.

Действительно, многие мигранты, переехавшие на Северный Кавказ в 1990-х годах, к тому же были еще и городскими жителями, вытесненными из других мест жительства и берущимися за более примитивную работу в сельских регионах. Миграция на Северный Кавказ приняла более примитивную форму, чем передвижение элит или городских профессионалов в поисках более тесных деловых связей с рынком. Это больше походило на бегство крестьян из-под центрального гнета в поисках земли на периферии, чем на типичную миграцию XXI века — из сельских регионов в городские. Более того, на Северном Кавказе миграция увеличила экономическую напряженность в одном из самых «хрупких» регионов Российской Федерации и не повысила производительность. По всем экономическим показателям, в 1998 году, например, учитывая доход на душу населения, средние заработки, покупательную способность и безработицу, жителям Северного Кавказа было далеко до аналогичных средних национальных показателей. И уровень бедности там тоже заметно увеличился в 1990-е годы18.

«Расселение» Севера

Что касается Севера, в вопросах миграции присутствуют и неопределенность, и сложность. Идея, что российские проблемы могут быть разрешены простым перемещением населения из наиболее отдаленных северных и дальневосточных поселений в другие места обширного Зауралья, — постулат российской государственной политики. Она же формирует и международное мнение по вопросу перестройки связей в России. Мнение основывается на том, что географически Сибирь — огромное пространство, но сравнительно мало заселенное и, конечно же, обремененное рядом сложных экономических обстоятельств.

Север в России — это изменчивое образование (см. приложение В). Статистика по Северу зачастую охватывает разные группы регионов в разное время и в различных целях. В советской литературе по планированию Крайним Севером считалось более 60 процентов территории Российской Федерации от Баренцева моря до Берингова пролива. Согласно определению, данному Северу Всемирным банком, которого придерживаемся в этой книге и мы, в 1989 году на Севере проживало 6,7 процента российского населения19. Хотя этот процент мал для территории такого размера, он в то же время чрезвычайно велик по сравнению с 1 процентом населения, проживающего в аналогичных регионах в западных странах, имеющих значительные северные территории.

Крупные поселения появились на Севере в 1930 году, когда были осознаны размеры и ценность материальных активов региона — его богатые и зачастую редкие минеральные ресурсы20. Как и в большинстве добывающих и перерабатывающих отраслей промышленности в советский период, ресурсы российского Севера первоначально эксплуатировались с использованием принудительной рабочей силы и системы ГУЛАГа. В 1970–1980-е годы Север стал притягивать рабочую силу в связи с запланированными гигантскими строительными и промышленными проектами. Сегодняшний Север — особенно «разобщен» даже по российским меркам. Там мало автотрасс и железных дорог для обеспечения связи между поселениями и между Севером и остальной Россией. Большую часть поставок приходится совершать авиарейсами из Европейской России или пароходами и баржами по речной системе региона. Основные виды телекоммуникации еще более проблематичны, если учесть тот факт, что 60 000 поселений на Севере вообще не имеют телефонной связи21. И действительно, сегодня одним из параметров официальной классификации территории, которая является частью такого более широкого понятия, как Север, является частичная или полная недосягаемость в течение 180 и более дней в году22.

Согласно Константину Доценко, исполнявшему в 2000 году обязанности руководителя департамента по делам Севера Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ), это определение относится к любым регионам, с которыми нет железнодорожного сообщения23. Недосягаемость тех регионов Севера, где до поселений можно добраться только речным транспортом (или вертолетом), может быть полной большую часть года (например, Таймырский автономный округ).

Главный экономист Таймырского округа Виктория Морозова отмечала в 2000 году, что до некоторых поселений там можно добраться только в течение одной или двух недель в году, когда уровень сибирских рек достаточно высок для судоходства24. В других регионах Севера, таких как Магадан, высокий уровень воды, напротив, создает большие проблемы для местных жителей. В марте 2001 года подъем грунтовых вод вынудил постоянных жителей одного из районов Магаданской области эвакуироваться из своих домов. Согласно сообщению ИТАР-ТАСС, грунтовые воды прорвались на поверхность, залили дома в регионе и превратили их в ледяные блоки.

Российский журналист так описывает впечатляющую картину тех решительных мер, которые пришлось принимать городским властям в борьбе с ледовым нашествием:

«Некоторые дома в поселке Снежный теперь выглядят как гигантские ледяные блоки. Лед заполнил некоторые помещения в домах до потолка. Грунтовые воды продолжают подниматься на поверхность. Их потоки разрушают дома и замерзают, превращая жилища людей в ледяные дома… Мэр города распорядился временно расселить обитателей ледяных домов по общежитиям и незаселенным квартирам в городе, независимо от их принадлежности… Пришлось выкатить бульдозеры, чтобы взломать лед на улицах, но большая вода все еще продолжает поступать, превращая поселок в гигантский ледяной город»25.

Регионы, официально классифицируемые как «северные», получили право на федеральное дотирование, которое осуществляется под контролем Госкомсевера в форме поставок топлива и продуктов питания в зимнее время. Российские источники утверждают, что каждый постоянный житель Севера с учетом субсидий обходится российскому государству вчетверо дороже жителя европейской части России26. И тем не менее федеральные субсидии в форме северных поставок не считаются адекватными потребностям Севера. В 2001 году Валентина Пивненко, глава комитета по проблемам Севера и Дальнего Востока Государственной думы, соотнесла нужды Севера с текущими затратами: когда необходимые поставки были оценены в 685 миллионов долларов, фактические федеральные дотации составляли всего 224 миллиона27. Это существенно обременяет скудные региональные бюджеты. Морозова подсчитала, что на Таймыре пришлось использовать свои собственные фонды для покрытия до 60 процентов затрат на зимнее топливо и поставки продуктов питания в 2000 году28. Необходимость покрытия разницы между федеральными субсидиями и реальными затратами вынуждает региональные власти на самостоятельные и не всегда разумные меры. В 2002 году, например, власти Иркутска, изыскивая возможности покрыть возрастающие зимние затраты на топливо, стали передавать находящиеся в собственности государства доли в местном бизнесе российским поставщикам энергии в обмен на списание задолженности за топливо29.

Чтобы разобраться во всевозможных и зачастую противоречивых оценках затрат на Севере, эксперты Всемирного банка попытались в 1998 году подсчитать общую стоимость дополнительных (по сравнению с остальной Россией) затрат российской финансовой системы на поддержку Крайнего Севера. Они включали в себя как прямые затраты (затраты регионального и федерального бюджетов и внебюджетные фонды), так и затраты в форме неплатежей различных налогов. Вывод Всемирного банка был следующим: в 1995–1997 годах Россия тратила целых 2–3 процента своего годового ВВП на поддержку населения на Севере30.

По мере роста задолженности за топливо продукты питания на российском Севере становились недоступно дорогими. В августе 2002 года, в то время как, судя по отчетам, средняя месячная стоимость минимальной потребительской корзины продуктов питания в России снизилась в некоторых регионах европейской части и держалась на уровне 995 рублей по стране в целом, — в большинстве самых отдаленных регионов на Севере и Дальнем Востоке она достигала максимума. В Анадыре на Чукотке продукты питания стоили 2823 рубля — значительно дороже, чем где-либо еще в России. За Анадырем следовали Петропавловск-Камчатский (1762 рубля) и Магадан (1601 рубль). Для сравнения, средняя стоимость корзины продуктов питания в Москве составляла 1244 рубля, а в Санкт-Петербурге — 1047 рублей31. В этом отношении российский Север отличается от других отдаленных и холодных ресурсных регионов в Соединенных Штатах, Канаде и Скандинавии. Хотя затраты на продукты питания в таком городе, как Анкоридж на Аляске, например, могут быть сравнительно выше, чем в Лос-Анджелесе на Юге США, а стоимость проживания в Анкоридже и других городах Аляски может быть относительно высокой по сравнению с США в целом, — фактически они все же значительно ниже, чем затраты в Нью-Йорке, самом дорогом среди американских городов32.