Фиона Хилл - Сибирское бремя

• Название: Сибирское бремя
• Автор: Фиона Хилл
• Издательство: Научно-образовательный форум по международным отношениям
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 5-901981-18-9

В книге известных американских специалистов представлена оригинальная авторская концепция анализа причин и характера освоения сибирских регионов России в годы советской власти и после распада СССР в контексте политической климатологии — новой подотрасли современной науки политической экологии. С этой точки зрения книга представляет собой методологическую новацию. Авторы рассматривают вопросы развития «Русских Северов» в сравнении с опытом освоения арктических и субарктических регионов Канады, обнаруживая некоторые сходства и множественные различия, давая собственные оценки и объяснения причин проявляющихся процессов. В книге предложен один из наиболее полных и продуманных зарубежных вариантов понимания движущих мотивов, издержек и перспектив оптимального развития сибирских регионов в контексте общенациональных задач Российской Федерации.

Издание адресовано преподавателям вузов, научным сотрудникам, аспирантам и студентам, обучающимся по специальностям «политология», «экономика», «социология», «новейшая история», а также широкому кругу читателей, интересующихся историей России и СССР.

_{[В тексте есть таблицы.]}

---

В апреле 2002 года, после усиленного лоббирования со стороны регионального руководства, российское правительство одобрило двадцатилетнюю «Стратегию экономического развития Сибири». Этот план был разработан группой сибирских научно-исследовательских центров и региональными ассоциациями в сотрудничестве с МЭРТ. Стратегией (по большей части декларативной) предусматривалось, наряду с прочим, содействие созданию новой инфраструктуры и модернизации транспортной сети; снижение транспортных тарифов и введение налоговых стимулов для уменьшения высоких производственных затрат в Сибири; внедрение энергосберегающих технологий18. Стратегия основывалась на надежде получить средства из неких дополнительных федеральных и региональных бюджетных фондов. Перекликаясь с «доктриной Энгельса» (производительные силы следует распределять по всей территории максимально равномерно), «Стратегия экономического освоения Сибири» одной из основополагающих задач ставила «уменьшение различий в экономическом развитии между регионами» путем реструктуризации сибирской экономики и стимулирования всеобщего экономического роста19.

Как и следовало ожидать, базовая предпосылка стратегии основывалась на представлении о том, что ключ к успеху — богатые природные ресурсы в сочетании с «хорошим» правительственным планом. Один из сторонников стратегии, Леонид Драчевский, полпред президента Путина в Сибирском федеральном округе в 2000-2004 годах, утверждал: «Все сложности, вытекающие из географического положения Сибири и сурового климата, компенсируются потрясающим богатством ее природных ресурсов. Все, что от государства требуется, это систематизированный подход к решению сибирских проблем». Драчевский отмечал, что при наличии реальной возможности получить иностранные инвестиции Сибирь сама в состоянии финансировать свое развитие. В дополнение к ресурсной базе Сибирь подкрепляла свои позиции еще и за счет «наукоемких технологий» своих академических научно-исследовательских центров и оборонных предприятий, машиностроительных заводов, лесопромышленного комплекса и транспортных маршрутов в Европу и Азию. Всего этого было бы «достаточно», говорил Драчевский, «если бы только государство уделило хоть какое-то внимание региону»20.

К сожалению, одного «внимания» со стороны федерального правительства к Сибири недостаточно. И хотя Драчевский и многие другие в России утверждают, что все, в чем нуждается Сибирь для успешного развития, — это «новая целенаправленная региональная политика», Сибири потребуется гораздо больше, чем один лишь только план, для того чтобы стремление к возобновлению развития ее современного экономического профиля было реализовано21. Как осознают сами разработчики политики и аналитики, со стороны федерального и региональных правительств снова потребуются героические и дорогостоящие меры по перестройке существующей инфраструктуры, повышению эффективности энергетики и снабжения и созданию единой экономической системы. Ресурсов для выполнения этих задач чрезвычайно мало. Этот вопрос был центральной темой всех дебатов во Владивостоке во время визита президента В. Путина на Дальний Восток в августе 2002 года. В частности, президент провел совещание с участием федерального правительства и региональных лидеров для обсуждения социальных и экономических проблем Дальневосточного федерального округа22. И опять за отправную точку был принят курс на освоение региона (президент требовал то же самое в августе 2000 года). Однако Виктор Христенко, в то время заместитель российского премьер-министра, ответственный за региональную экономическую политику, все же отметил, что государству придется расставить приоритеты, и признал, что некоторые территории региона, особенно Север с его суровым климатом, будет сложно осваивать заново. Взамен Христенко рекомендовал, чтобы правительство сосредоточило свои усилия на юге региона.

Подводя итоги совещания во Владивостоке, президент Путин сказал, что «проблем в регионе гораздо больше, чем количество предлагаемых решений», и что потенциал Дальнего Востока может быть в полной мере использован только ценой «значительных усилий». Путин продолжает утверждать:

«[Российский Дальний Восток] — это та часть Российской Федерации, где придется реализовать политику, которую немодно сегодня предъявлять, а именно политику преференций. Ничего с этим не поделать, и по-другому нам никак не выстроить эту работу, она исторически по-другому и не выстраивалась. Преференция по тарифам на железную дорогу, которая сегодня осуществляется, на электроэнергетику, на инвестиции, в целом на государственную поддержку. Эти преференции должны быть сохранены, и они будут сохраняться. Планы по развитию региона Дальнего Востока… без всякого преувеличения масштабные и грандиозные. Нам нужно добиться того, чтобы они были реализованы»23.

Несмотря на заверения Путина, столь великолепно разработанные планы развития Сибири и Дальнего Востока продолжают оставаться только на бумаге — их реализация маловероятна.

Больше горячих людей для Сибири

Говоря о первостепенных проблемах на совещании во Владивостоке в августе 2002 года, федеральные чиновники отмечали, что для всех крупномасштабных и грандиозных проектов развития Сибири потребуется еще и рабочая сила, в которой регион испытывает крайне острый дефицит. Как заявил на совещании Виктор Ишаев, губернатор Хабаровского края «мы не овладеем Дальним Востоком, если не создадим там постоянного заселения»24. Что касается унаследованной советской экономики — не той ее части, что оказалась жизнеспособной в рыночных экономических условиях, — то Сибирь сегодня сталкивается с острой нехваткой рабочей силы точно так же, как и в 1980-х годах. Не хватает людей, которые захотели бы работать в суровых условиях за предельно низкую плату ради поддержания на плаву убыточных предприятий и рудников, не говоря уже о создании предполагаемой новой инфраструктуры. В результате удержание на месте и доставка в Сибирь и на Дальний Восток еще большего числа людей (даже несмотря на то, что имеющееся население пытается оттуда уехать) стали главными вопросами для российских политиков в регионе и Москве. Во время предыдущей поездки в Сибирь в феврале 2001 года президент Путин в своем выступлении отметил: «В последние годы население большинства сибирских регионов неукоснительно сокращается, люди уезжают. Уезжают, потому что просто не видят для себя перспектив. Демографический дисбаланс между европейской частью и Зауральем, и без того серьезный, усугубляется в последние годы… Нужно существенно повысить миграционную привлекательность Зауралья»25. И бывший премьер-министр Евгений Примаков в интервью российской прессе в июле 2002 года тоже заявил (снова отголосок «доктрины Энгельса»), что одна из главных проблем, стоящих перед Россией, — «это неравномерность распределения населения по территории России. „Вакуум“ на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири. Но вакуумы ведь заполняются»26.

Но как этот вакуум будет заполняться? И опять прозвучало то, что признал Виктор Ишаев на совещании во Владивостоке в августе 2002 года: «[российский Дальний Восток] не развивался на коммерческой основе. Он развивался во исполнение геополитической, геостратегической миссии, которая всегда возлагалась на него исключительно государством и правительством. Люди приезжали сюда не потому, что они этого хотели, что здесь было тепло, что здесь было много пищи или что здесь было удобно жить. Это была их миссия. Вот почему люди прибывали сюда. Вот почему они осваивали Дальний Восток»27.

Признание Ишаева подтверждает, что совершив полный оборот, Россия снова приходит к призывам к мобилизации и принуждению. Действительно, убеждение, что лучше уж пусть российское государство само распределяет рабочую силу в определенные регионы и в отрасли промышленности, чем позволять делать это рынку (предоставляя людям выбор), по-прежнему глубоко коренится в российском политическом мышлении. На совещании во Владивостоке, хотя и Виктор Христенко, и Владимир Путин отметили, что обычное правило для людей, подыскивающих работу и место жительства в условиях рыночной экономики, звучит так: «Вы должны работать там, где наиболее выгодно, и жить там, где наиболее комфортно», — оба они подчеркнули, что у россиян должна быть и другая императива: «Вы должны служить там, где потребуют государственные интересы». (Путин даже заявил, что как Верховный главнокомандующий он имеет право решать, «где кому служить»)28.

Президент Путин и прочие российские лидеры все еще вольны рассуждать о важности чувства долга и служении государственным интересам. Россияне же с 1990-х годов с большей готовностью реагировали на притягательность сил рыночной экономики, покидая Сибирь и Дальний Восток, если им предоставлялась такая возможность. По свидетельству экспертов, например Тимоти Хелениака, в 1989–2001 годах миграция в пределах региона была довольно заметной. Свыше 12 процентов населения региона, отнесенного Всемирным банком к жителям российского Севера (см. приложение В), уехали из этих отдаленных районов, хотя многие мигранты были не в состоянии выехать за пределы Сибири29. Как свидетельствуют аналитики, наиболее интенсивный всплеск миграции отмечался в 1992 году, непосредственно после развала Советского Союза. Хотя темп эмиграции и снижался из-за восстановления политических барьеров на пути миграции и хотя переселиться куда-нибудь в Российской Федерации становилось все сложнее, тот факт, что массовый исход подобного рода действительно произошел в начале 1990-х годов, был важным и своевременным сигналом со стороны рынка и свидетельствовал о том, что большая часть производства в этой части страны находится в упадке. Такой сигнал должен был быть, но не был замечен ни региональными, ни центральными властями.