Д. Пален - Живой товар

• Название: Живой товар
• Автор: Д. Пален
• Издательство: Олимп; ACT
• Жанр: Детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7390-0131-5, 5-7841-0295-8

События стали нарастать подобно снежному кому, когда в офис преуспевающей фирмы вошел элегантный господин с легкой проседью… И безмятежная жизнь менеджера Аси круто изменилась. Она оказалась в центре кровавой разборки криминальных групп. Причем в качестве важного действующего лица, а не просто свидетельницы.

---

— Ты можешь быстрее?!

Он шипел как змей! А я коленкой страшно стукнулась…

— Быстро, Ася! Пока что сюда не стреляют, но могут. Или хочешь оказаться возле горящего бензобака?! И тихо!

Он потянулся рукой через какую-то калитку, открыл и потащил меня дальше, за домик.

— Все! Сиди тут и молчи. Если кого-то услышишь — прячься в кусты. Да! На кассету, спрячь в сумку!

Глаза немного привыкли к темноте, я заметила какой-то ящик и села на него.

Колесников осторожно подошел к углу дома и выглянул. В руке у него был пистолет.

— Куда ты?! — спросила я отчаянным шепотом.

— Пойду погляжу…

И исчез.

Он даже не поцеловал меня!

* * *

Я пошел на звук — довольно громко и совсем недалеко слышались выстрелы как минимум из пяти единиц оружия. Нет, не такой я опытный, этому меня никто нигде не учил. Просто звуки были совсем разными. Длинные очереди уже прекратились, изредка лишь прорывалось «тра-та-та» на три или четыре патрона — вроде как «Калашников». Время от времени раздавались одиночные выстрелы — как будто пистолетные, но тоже разные: то обычный треск, а то вдруг «бабах» такой, что уши закладывает. Может, это и есть сорок пятый калибр? Или это вообще «магнум»?

Мой «Макаров» показался мне вдруг защитой малонадежной…

Стреляли впереди и чуть правее. Почему? Мне показалось, со слов Ивана Иваныча, что засада будет чуть ли не у самых ворот…

Я старался двигаться бесшумно, добежал до главного проезда и, присев к земле, осторожно выглянул из-за угла забора — у здешнего пайщика он был солидный, деревянный. К темноте я уже привык. Тут луна давала довольно много света — в городе, среди огней, этого не замечаешь…

Совсем недалеко, не дальше ста метров, виднелись контуры машин, и, как ни странно, у задней еще горели фары. Конечно же теперь я видел и вспышки выстрелов. Автоматы били из-за оград — я заметил одно место на противоположной от меня стороне проезда, остальных не видел — то ли машины закрывали, то ли стрелки сидели на этой стороне. Одиночные вспышки пистолетных выстрелов сверкали как будто из-под машин, во всяком случае, с уровня земли. Стрельба шла довольно вяло — видимо, первые очереди из засады сумели остановить наших преследователей, но всех не положили, и теперь обе стороны пытались достать друг друга в темноте по вспышкам.

Я наблюдал с минуту — и понял, почему перестрелка так затянулась: после каждой вспышки тьма становилась непроницаемой и глаза должны были довольно долго привыкать…

Да, нехорошо оборачивается. В этой темноте людям Мюллера ничего не стоит разбежаться — и тогда снова неопределенность, снова жизнь в ожидании ежеминутной опасности… А иначе? Ну побьют шестерок — но останутся сам Мюллер и Манохин…

Внезапно прогремела дробью более длинная очередь — и следом донесся жуткий вопль, высокий, почти визг, страшно долгий, а за ним внезапно воцарилась тишина.

И правда — вопль этот прозвучал куда страшней, чем выстрелы. Для современного человека, насмотревшегося бесконечных голливудских боевиков, выстрелы — дело вроде как бы и привычное, да и вообще сплошь и рядом в глушителе какого-нибудь дряхлого «газона» стреляет — куда там пистолету. Но вот такой вопль предсмертной муки… Думаю, не один я застыл сейчас как заледенелый, у всех здесь, думаю, сердце замерло.

Долго было тихо. Никто нигде не двигался, нигде не бахало и не вспыхивало пламя, слух начинал ловить обычные ночные звуки — мягкий шелест листьев, далекий-далекий гудок тепловоза… Глаза адаптировались к темноте — я старался не смотреть в ту сторону, где светили фары, и мир вокруг медленно-медленно выплывал из затемнения: черные кроны яблонь, черные двускатные крыши домиков отделялись от черноты неба… Где-то я читал, что опытные текстильщики различают до двухсот оттенков черного цвета… Над одной из крыш разглядел хрупкий скелет телевизионной антенны, небо за ней мне показалось каким-то буроватым — я не сразу сообразил, что смотрю в сторону Новоалексеевки, низкие облака над которой отражают желтый свет десятков тысяч окон…

И вдруг краешком глаза я поймал неясное движение — даже не движение, перемену в окружающей тьме. Я резко перевел взгляд — и успел заметить темный силуэт на фоне размытого от фар зарева.

В мою сторону медленно, бесшумно продвигался человек. И меня это обозлило — он не заледенел вместе со всеми от того вопля, не замер в ужасе перед голосом смерти, нет, он поспешил воспользоваться всеобщим смятением и оторваться от опасного места. Не знаю, может, он побывал на настоящей войне, и ему все это было не в новинку, и умел он сохранять ясную голову среди выстрелов и предсмертных криков — не знаю.

Но он пробирался в мою сторону, он мог свернуть в этот поперечный проезд, стараясь уйти от опасности, — и случайно наткнуться на Аську… Это наверняка кто-то из манохинских бандюг, иначе он не прятался бы и не уходил тайком от своих в темноту. И наверняка ему сейчас не до меня и не до Аськи, но он насторожен, как зверь, и какой-то внезапный звук может его спугнуть, а у него в руке оружие… ну да, вон какая длинная пушка. Это не «Макаров», это что-то здоровенное…

Я сидел, застыв на корточках, а он бесшумно приближался, и все вокруг было абсолютно тихо. У меня тоже был в руке пистолет, но я боялся даже спустить его с предохранителя, ведь тот сейчас насторожен как волк, услышит, а он-то из боя, у него-то пушка не на предохранителе…

Медленно, неслышно я встал и прижался спиной к забору. Теперь я не видел его, но слышал его осторожные шаги. Еще несколько секунд — и он вынырнет из-за забора, и если будет прижиматься к нему, как я, то наткнется прямо на меня…

А я? Что я сделаю?

Большой палец потянулся к предохранителю. Вот сейчас он вынырнет, я спущу предохранитель и сразу же выстрелю…

Рука пошла вверх — и дрогнула. Я вдруг отчетливо понял, что не смогу выстрелить в человека. Может, в схватке, в перестрелке на расстоянии, когда он далеко и больше похож на силуэтную мишень, но не так, с одного шага, глядя в глаза…

Шаги звучали все ближе и все чаще — он уже достаточно удалился от места засады, видно, решил, что тут его не услышат, он уже бежал, а я все еще не знал, что мне делать…

…Он прыжком вылетел из-за угла, и тут словно замедлился ход времени (я уже сталкивался с таким, когда случайно падал, — все как бы растягивается, успеваешь увидеть, и подумать много-много, и сделать), он мягко приземлился на вытянутую вперед левую ногу, она начала плавно сгибаться в колене, амортизируя прыжок, тело медленно проплыло мимо меня справа налево, и тоже медленно начало поворачиваться в мою сторону лицо, не видимое мне, черное, луна светила ему в затылок, и медленно вслед за движением головы начало разворачиваться ко мне тело и согнутая правая рука с большим пистолетом, а правая нога, сгибаясь, шла вперед, догоняя тело…

…И я вдруг сделал такое, что мне и в голову не приходило, что вытащило из детских лет подсознание и само послало приказ мышцам, не дожидаясь, пока со скрипом сработают мозги, — я подставил ему ножку! Вернее, поймал в воздухе его правую ногу носком кроссовки, чуть потянул на себя, он зацепился ногой за ногу — и с гулким ударом упал на землю.

И тут время вернулось к нормальному темпу.

Он упал, машинально выбросив вперед руки, и выпустил пистолет, который отлетел вперед на пару шагов. А я прыгнул на него сверху. Не знаю, что он был за тип и где тренировался, но он успел перевернуться на спину и встретил меня двумя выброшенными вперед ногами. Они ударили мне в живот, в солнечное сплетение, я взлетел в воздух, перевернулся через голову и успел понять, почему оно «солнечным» называется: в глазах полыхнуло, словно вдруг среди ночи вспыхнуло солнце.

Но меня тоже когда-то тренировали. Я подогнул голову, сгруппировался, приземлился плечами и перекатился вперед. В глазах уже потемнело, но слышал я нормально — и различил громкий хруст справа, в груди. Ребро? Так громко? Да нет, это мобильник несчастный в кармане!..

Не знаю, сколько я сидел, но, думаю, совсем немного — что-то меня словно толкнуло, я перевалился вбок, с разворотом, и, как учили когда-то, покатился, вытянувшись в одну линию, вытянув руки вперед, и оказалось, что они стискивают «Макарова».

А он успел подняться раньше меня, успел подобрать свою здоровенную дуру, успел выстрелить — полыхнуло желто-красным, грохнуло, мне в щеку хлестнуло землей, и я, продолжая катиться, опустил флажок предохранителя и нажал на спусковой крючок.

Пуля ударила ему в бедро, наверное, в кость, потому что его отбросило назад — и его вторая пуля ушла высоко вверх. А мой второй выстрел пошел намного выше, но я все-таки лежал на земле, расстояние между нами было каких-то три шага, и моя пуля попала.

Он упал на спину, откинув правую руку, — и застыл. Послышался хрип и бульканье. А потом там, у машин, снова ударили очереди и заглушили эти звуки.