Эндрю Лоуни - Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды

• Название: Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды
• Автор: Эндрю Лоуни
• Жанр: Военное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07308-2

Эта книга о Гае Бёрджессе – непризнанном гении шпионажа и самом эксцентричном агенте советской разведки. В 1951 году Бёрджесс бежал в СССР и в течение двенадцати лет добросовестно служил принявшей его стране, однако, оставаясь англичанином до мозга костей, так и не сумел приспособиться к жизни в сталинской России. Деятельность истинного лидера Кембриджской пятерки до сих пор остается объектом всевозможных измышлений и спекуляций, современники и кураторы из КГБ дают самые противоречивые и неоднозначные характеристики его личности. Эндрю Лоуни удалось создать многоплановый портрет незаурядного, порочного интеллектуала, представителя поколения западной левой интеллигенции, которое в 30—40-х годах ХХ века оказалось в плену коммунистической идеологии.

---

Дилкуша, урожденная Элис Ренч, родилась в 1899 году в Индии. Титул она получила благодаря браку с немецким аристократом Карлосом де Роганом. После его гибели в дорожной аварии в 1931 году она переехала из Берлина сначала в Париж, потом в Лондон. Здесь она открыла магазин дизайнерской одежды Dilkusha de Rohan Ready-to-Wear-de-Luxe в доме номер 4 по Сэвил-Роу. Его директором стала Нэнси Митфорд. Дил Роган жила со своей любовницей Мэри Оливер и коллекционером произведений искусств Дугласом Купером в одном крыле Пембрук-Лодж, 52-комнатного георгианского особняка в Ричмонд-парке, остальная часть которого использовалась как место сбора для группы «Фантом». Сюда Бёрджесс часто приходил на вечеринки с Энтони Блантом и Мурой Будберг.

Основная роль Бёрджесса заключалась в связи между министерством информации, теперь расположенном в Доме сената в Центральном Лондоне, и JBC, вещавшим с двух площадок в Суссексе: Ренби-Грендж (фермерский дом Роджера Экерсли) и Рукс-Фарм (коттедж Хильды Матесон). Последняя находилась в Пеннз-ин-де-Рокс, поместье ее любовницы Дороти Уэллесли, что недалеко от Танбридж-Уэллз. Изначально это был дом Уильяма Пенна, основателя Пенсильвании. Сын Питера Экерсли Майлз вспоминал, что видел там Бёрджесса. Ему говорили, что тот делает программы для Южной Америки[321].

Вероятно, он поддерживал связь и с Би-би-си, потому что в мае 1940 года Дж. М. Роуз-Троуп из Би-би-си жаловался в Управление специальных операций (УСО) на его ненадежность. Бёрджесс был оскорблен обвинением и даже обратился к Маконахи, утверждая, что его непопулярность в Би-би-си вызвана «нападками из министерства информации»[322]. Вероятно, он также продолжал поддерживать связь с группой из Электра-Хаус, которая получала «много разведывательной информации от тайных, дипломатических, военных и других источников»[323]. Иногда он отправлялся в поездки для отдела D и фигурировал под именем мистера Фрэнсиса в плане МИ-6 воспользоваться поддержкой лейбористов, чтобы разжечь забастовочное движение шведских шахтеров, тем самым лишив Германию поставок угля[324].

К началу 1940 года JBC использовал около сорока человек, включая семь зарубежных агентов, и рассылал регулярные программы на самые разные темы, от истории ирландской гвардии до инсценировок шпионских рассказов Моэма с главным героем Эшендоном, в более чем десяток стран, от Болгарии до Уругвая[325].

В марте 1940 года Бёрджесс пригласил Розамунд Леман, одну из немногих современных британских писательниц, известных во Франции, в Париж, предположительно чтобы принять участие в вещании от имени JBC с парижской станции. По прибытии она обнаружила, что персонал станции понятия не имеет, кто она такая и почему здесь, а Бёрджесс лишь пробормотал неразборчивые извинения и сразу исчез. Она провела все время своего визита во Францию в подвалах отеля «Крийон» в ожидании воздушного налета, а потом вернулась домой. Создается впечатление, что Бёрджесс использовал ее для прикрытия – ему надо было встретиться с кем-то из старых контактов, предположительно с Пфейфером, и членами коммунистического подполья[326].

В середине мая 1940 года Бёрджесс стал работать на Гранда с зарплатой 600 фунтов в год. Его новая должность начиная с 15 июня называлась временный гражданский служащий, гражданский помощник, военное министерство, МИ-6[327]. Теперь он проводил время на пятом и шестом этажах дома номер 2 по Кэкстон-стрит, за углом от штаба секретной разведывательной службы на Бродвее. Это значило, что он вернулся в самое сердце отдела D, который существенно разросся после начала войны. Теперь он насчитывал более 300 офицеров и располагал «именами агентов, отправленных за границу и поддерживавших контакты с офицерами разведки и МИ-5»[328].

Теперь Бёрджесс добивался работы в отделе D для Кима Филби, только что вернувшегося из Франции, где был корреспондентом «Таймс» при штабе британской армии. Бёрджесс намекнул о коллеге Лесли Шеридану, бывшему ночному редактору «Дейли миррор», который отвечал за скрытую (черную) пропаганду. Разведчики всегда нужны. Филби, журналист с опытом работы за границей и хорошим немецким языком, вполне подходил для работы. Один из старших офицеров разведки (SIS), Валентин Вивиан, знал отца Филби, и потому была проведена лишь поверхностная проверка. МИ-5 был дан очень короткий ответ: ничего порочащего не обнаружено. Таким образом, Москва через шесть месяцев после начала войны имела уже двух агентов в британской разведке[329].

Ирония ситуации заключалась в том, что, как раз когда Бёрджесс и Филби заняли ключевые позиции, позволившие раскрыть внутреннюю деятельность правительства, лондонская резидентура – база советских шпионских операций – закрылась. После чисток в России, которые стоили жизни одному резиденту Адольфу Чапскому (он же Антон Шустер) и отправили его преемника Григория Грапфена (он же Григорий Бланк) в лагеря, почти не осталось людей, обладавших обширными знаниями об агентской сети. После процессов над шпионской группой Перси Глейдинга Арнольд Дейч вернулся в Москву. Единственным оставшимся офицером был Анатолий Горский, плохо знавший кембриджскую группу. Он принял у Эйтингона Бёрджесса только в марте 1939 года.

Московский центр, как и прежде, не вполне доверял своим агентам, опасаясь агентов-провокаторов, а Литци Филби (Мэри) и Эдит Тюдор Харт (Эдит), которых Бёрджесс использовал в роли связных для контактов с НКВД перед войной, жаловались, что их расходы не оплачиваются. В феврале 1940 года лондонская резидентура временно закрылась, и Горский был отозван в Москву. Кембриджская группа оказалась предоставленной самой себе.

Одной из причин стал переход на сторону противника незадолго до начала войны офицера советской разведки Вальтера Кривицкого. Он располагал сведениями о западноевропейской советской резидентуре, в том числе лондонской, и шпионах в Форин Офис. Джон Кинг, шифровальщик из департамента связи, был сразу арестован. Но относительно другого шпиона у Кривицкого были лишь самые общие сведения. Перебежчик предполагал, что это аристократ, молодой человек до тридцати лет, получивший образование в Итоне и Оксфорде. А еще он «секретарь или сын одного из шефов Форин Офис. Дональду Маклину и Джону Кернкроссу повезло. В Форин Офис было множество молодых людей, подходивших под это описание лучше, чем они»[330].

Причины, стоявшие за попыткой Бёрджесса совершить поездку в Москву летом 1940 года, породили самые разные теории. Его роль, согласно его же более позднему рассказу, была расширение задания отдела D организовать подпольное сопротивление. Он хотел убедить русских поставлять оружие и припасы некоммунистическим партизанским формированиям в Восточной Европе, а взамен британцы будут помогать коммунистическим группам в Западной Европе. Бёрджесс хотел предложить идею русским и помочь ее реализовать. Однако, согласно одному русскому источнику, идея принадлежала не Бёрджессу, а Валентину Вивиану из SIS, который считал, что для работы Бёрджесса будет полезным дипломатическое прикрытие британского посольства. Впоследствии Бёрджесс тоже заявил, что это не его идея, он в ней не заинтересован и предпочитает совершать только короткие поездки за границу, да и то в теплые края – в Танжер или Испанию[331].

Какой бы ни была правда, в начале июля Бёрджесс уехал во Владивосток через Америку, в сопровождении явно ошеломленного Исайи Берлина. Бёрджесс оказал давление на Глэдвина Джебба в Форин Офис, чтобы Берлина, говорившего по-русски, назначили пресс-атташе британского посольства в Москве, а сам Бёрджесс ухитрился присоединиться к нему в роли дипломатического курьера.

За счет Форин Офис, удобно расположившись в каютах первого класса, мужчины пересекли Атлантику на пароходе «Антония». После выматывающего путешествия в сопровождении эсминцев 20 июля они прибыли в Квебек. Добравшись поездом до Монреаля, они вылетели в Нью-Йорк, где провели два дня, прежде чем отправиться в Вашингтон. Там они остановились у советника британского посольства Джона Фостера и встретились с журналистом Джозефом Олсопом, которому с первого взгляда не понравился Бёрджесс, «потому что тот не носил носков»[332].

Бёрджесс устроил встречу со своим старым кембриджским товарищем Майклом Стретом – возможно, в этом заключалась главная цель его поездки. Сначала он развлек его весьма фривольными рассказами, к примеру, как «он и Пфейфер и еще два члена французского кабинета провели вечер в мужском борделе в Париже, танцуя вокруг стола и стегая обнаженного парня, который был к нему привязан, кожаными плетками», и лишь потом перешел к делу. Стрейт должен был вернуться в Государственный департамент, чтобы контролировать Кривицкого, который продолжал сообщать детали о русской шпионской сети в Европе[333].

27 июля Фицрой Маклин, соперник Бёрджесса еще по школе, теперь ставший дипломатом, телеграфировал британскому послу лорду Лотиану о нежелательности поездки и Бёрджесса, и Берлина в Москву. «Бёрджессу следует немедленно вернуться на родину, а Берлин, который не состоит на службе правительства его величества, может поступать как сочтет нужным»[334].