Евгений Енин - Девочка-мебель

• Название: Девочка-мебель
• Автор: Евгений Енин
• Жанр: Сказка
• Год: 2016

Что чувствует малолетняя фея, превратившаяся в трюмо?

Как использовать навоз, чтобы стать королевой свиней?

Как ограбить пиратов, грабящих ведьму?

Что будет, если Москву завалит десятиметровым слоем снега?

Правда ли, что во всех стенах живут привидения?

Как себя вести оказавшись внутри страшилки?

Что будет делать фей холодильника, оказавшись в обычной людской квартире?

И – последняя новость: человек-паук ловит детей, развешивая гамаки в Сокольниках.

И всё это в одной книжке!

---

– Эй! – тихо сказала она.

Никакой реакции.

– Эй! – закричала погромче.

Бормотание прекратилось.

– Гхм, гхм, – Янка откашлялась. – Я извиняюсь, а тут по-русски кто-нибудь говорит? Очень надо.

– Мы все имеем немного говорийть по-рюсски. Но исчо ошень плёхо. Мы только столько учить язык наша нова страна. Меня звайть стеллаж Вилли. Я быть ошень приятен.

– Привет, Вилли, – поздоровалась Янка. – У меня к вам дело.

– Дело это есть ошень хороший, мы есть ошень деловой мебель, из ошень деловой страна.

– Ну и чудненько.

Вокруг Янки-тележки к этому времени образовалось кольцо из самых разнообразных предметов обстановки. В отличие от собрания в квартире, сходились они тихо: новая мебель не скрипела и не трещала. Приковыляли на уголках даже подушки.

– Всем меня слышно? Хорошо. К вам тут заходили хозяева квартиры, на Ленинградском проспекте. Выбирали новую мебель, хотят заменить всё, что есть у них дома. Помните?

– Я, да, это есть быть одна недель в прошлом, – подтвердил ортопедический матрас, – ошень приятны люди, мы быть счастлив жить у них в дому.

– Вот об этом я и хочу вас предупредить. Там такое счастье, в этом дому, вам мало не покажется. Только мне надо переселиться во что-то деревянное, чтобы показать.

Янка обвела тем, что заменяло ей глаза, мебельный круг.

– Мы не иметь незанятый мебель, – огорчился компьютерный стол, – вам увашаемый телешка нет куда переселяйсь.

– Ну, неужели ничегошеньки свободного деревянного тут нет?

Янка начала волноваться, что у неё ничего не получится. После такого-то пути!

– Ох, ай-ай-ай, как мы не мог догадаться! – покатилась куда-то подставка под телевизор, – у нас тут есть много-много упаковка! – крикнула она издалека.

Вместе с обеденным столом подставка притащила несколько длинных деревяшек.

– Вот, добро пожаловаться, здесь совсем незанято, – скинула она деревяшки на пол.

Янка вздохнула. Она уже начала разбираться в предметах, подходящих для заселения, и становиться упаковочной деревяшкой – это вообще нищета какая-то. Но на что не пойдёшь ради доброго дела.

– Граждане мебель! – сказала она, когда ей удалось встать вертикально. – Посмотрите на меня. Я есть несчастный беженец… Тьфу!

Янка сама начала говорить с иностранным акцентом, заразилась.

– Я несчастная беженка из той самой квартиры на Ленинградском проспекте. Видите, до чего я дошла. До деревяшки. И сейчас я вам расскажу, почему. Это страшная история. Так что слабонервных прошу удалиться.

Мебель ахнула и отступила назад. И тут же снова шагнула вперёд, чтобы не пропустить ни одного слова.

– Это, граждане мебель, несчастная квартира. Все, кто туда попадает, умирает страшной мучительной смертью. Потому что эта квартира заражена…

Янка сделала паузу. В пахнущей новой мебелью тишине дребезжали от страха тысячи дверок.

– Эта квартира заражена… Заражена… Жуком-древоточцем! – выкрикнула Янка. – Слушайте!

Мебель взвизгнула от страха и затихла. И услышала, как в деревяшке, в которой поселилась Янка, скрипит и тикает грызущий дерево жук. Тот самый жук, что щекотал правый бок трюмо. Янка захватила его с собой, это и был её план.

– О майн год! Мы не хотеть попадать в эту страшную смертельную квартиру! – возопил огромный шкаф в прихожую.

– Мы не хотеть! – хором подхватили остальные.

– Мы прибыть в вашу страна жить долго и счастливо! Мы не хотеть умереть изгрызенный жуком. Что же нам делать!? – из шкафа в прихожую со звоном вывалилась пара шурупов.

– Ну, одна идея у меня есть, – слегка покачнулась деревяшка-Янка, – но не знаю, подойдёт ли она вам…

– О, говори, говори, наша предупредительница! Мы сделать всё что есть в наших сил!

– В общем, всё просто. Вам надо им разонравиться. Ну, этим, мужу и жене, хозяевам. Когда они придут вас покупать, вы уж как-нибудь постарайтесь, чтобы где-то дверца не закрывалась, где-то стенку перекосило. Чтобы им на вас противно было смотреть. Поняли?

– Мы понять, мы понять! – радостно закричала магазинная мебель.

* * *

А ещё через неделю семейная пара вернулась к себе домой.

– Как мы вообще могли позариться на эту дешёвку? – удивлялась сама себе жена.

– Да, правду говорят, сейчас не умеют делать качественную мебель. Поток, ширпотреб, сляпают лишь бы держалось, и побыстрее продать. Капитализм! – соглашался с ней муж.

– То ли дело в наше время, – умилилась жена, – ты только посмотри. Да он ещё сто лет простоит. Он ещё нас переживёт.

Она с нежностью погладила изнутри стенку шкафа, куда складывала свитер.

Шкаф еле сдержался, чтобы не скрипнуть от счастья.

* * *

– А дальше что? – спросил Фёдор.

Не знаю. Я из той деревяшки сразу домой вернулась. И знаешь, как мне в фейской школе за прогул всыпали? Чуть на второй год не оставили. Я вообще по ночам уроки делала.

– А ты-то в чём виновата?

– Вот! И я говорю: в чём я виновата? А они сказали, что только ленивая фея может на столько времени застрять в трюмо. И если бы я хотела, сразу бы оттуда выселилась.

– Правда?

– Не знаю, – пожала плечами Янка. – Больше я в мебель не попадала. А у вас что интересного было? Как там гномы? Белка, Толстый, Малыш, Профессор?

– А ещё бутик сделаешь?

– Да сделаю, сделаю. Как в тебя столько влезает. Дай хлеб. Там, он в пакете, на подоконнике.

– О, пакетик.

Фёдор рассматривал пакет с хлебом, держа его перед собой на вытянутой руке.

– Что, «о пакетик»?

– Да был у нас случай.

– С пакетиком?

– По большой части с Малышом. Ну, и с пакетиком тоже.

2

– Слазь, слышишь, слазь, говорю!

Толстый стоял под деревом и пытался сманить оттуда Малыша.

– Слазь, я тебе орешков дам!

На ладони Толстого лежало пять пустых ореховых скорлупок, умело склеенных сосновой смолой. Ядрышки он съел сам.

– Я тебе что, белка, что ли? – огрызнулся Малыш откуда-то из кроны.

– Ага, – радостно согласился Толстый, – белка. Если ты на дереве второй день сидишь, кто ты ещё? Корова, что ли? Если ты корова – хочешь, я тебе молока принесу? Тьфу, то есть сена. А молоко ты сам, внутри себя делай.

Где-то наверху треснула ветка, несколько листочков, раскачиваясь, спланировали на голову Толстому.

– Эй, белко-корова, ты слазишь или падаешь? Если падаешь, я отойду в сторонку, ага?

– А я, может быть, на мягкое хочу упасть? – сострил Малыш. – Ты постой, я сейчас прицелюсь.

– Малыш, у меня сверху голова, а не живот. Я тебе лучше камень подложу, он помягче моего котелка будет. Слезай, давай, тебя Белка зовёт, – всерьёз рассердился Толстый.

– Какая ещё белка?

– Ты вообще там ополоумел, от птичьей жизни? Наша Белка, Белочка. А не та, которая тебя на дереве усыновить собралась.

Ветки затрещали, Малыш прыгнул вниз. В позе «стоя смирно», руки по швам. Метра за три от земли он расправил крылья, затормозил и мягко приземлился.

– Ну, фейское отродье, – Толстый схватил его за руку, – долетаешься, я тебя за ногу привяжу, будешь у меня вентилятором работать.

– Не бурчи, – вырвался Малыш, – пошли, гусеница ползучая, а то и правда обед остынет.

* * *

Месяц назад Малыш изобрёл воздушный шар. Сидел у Янки в московской квартире, смотрел мультик «80 дней вокруг света», и изобрёл. Вот прямо так показал пальцем на экран и сказал:

– Ой, это же я его придумал!

Интерес к воздухоплаванью он проявлял давно. После самого первого своего полёта. Другое дело, тогда это было не воздухоплаванье, а в воздух киданье. Полёт осуществлялся с помощью дикого медведя, схватившего Малыша и Толстого, и дикого великана, схватившего этого медведя. И долбанувшего медведем об сосну. Повторить это упражнение невозможно, в чём Малыша убедить удалось не сразу, пару недель он бродил вокруг деревни и искал медведей под каждым кустом. А вскоре он познакомился с феями, те научили его летать и подарили крылья. Гномы летать могли не хуже феев, всё-таки одна порода. Но не летали. А феи не рыли подземные ходы. Хотя тоже могли.

Но – не принято.

Мы же не бегаем голые по городу, хотя можем, по той же причине: не принято. Когда лет пятьсот подряд не принято, уже и в голову никому не придёт попробовать.

Малыш обучился полётам, потому что был самым младшим из четвёрки гномов, и к своему нелетанию до конца не привык. Ну и по глупости, как утверждал Толстый.

Первый в мире летающий гном пытался приобщить к аэронавтике своих друзей, но Профессор отказался сразу, Белочка попробовала и расстроилась – от того, что не взлетала, а Толстый сделал почти удачную попытку. Разогнался он хорошо. Даже очень хорошо. Кто ж виноват, что какой-то дурак на его пути построил сарай. Мог бы подумать, когда строил, что лет через сто тут толстые будут бегать. Сломал он всего одну стену. В общем, почти получилось. Но Толстый с тех пор при разговорах о полётах бросался шишками.