Александр Домовец - Ад ближе, чем думают

• Название: Ад ближе, чем думают
• Автор: Александр Домовец
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016

События романа происходят в России и Англии начала XXI века. Однако реальность этого мира альтернативна существующей.

На планете доминирует союз России и Франции. Два века назад страны объединили усилия, чтобы поставить на колени вероломную Британию. Но Англия не смирилась. Туманный Альбион, проиграв развязанные им же две европейских и две мировых войны, вновь пытается вернуть былое величие.

…В деревне Эйвбери трагически гибнет российский офицер Сергей Добромыслов. Деревня окружена огромными древними мегалитами. Эта земля с незапамятных времён окутана чёрной мистикой. Как очутился здесь Добромыслов? Чем занято историческое общество «Наследие прошлого, расположенное в Эйвбери? Кто правит чёрный шабаш в деревне?..

Шаг за шагом герои идут к пониманию страшных чудес Эйвбери. Ответ они находят в ритуальной гробнице Вест-Кеннет, близ которой было обнаружено тело Добромыслова. Там, с его помощью, ценой тяжких испытаний, герои предотвращают угрозу франко-российскому союзу и миропорядку в целом. Но когда, казалось бы, всё уже позади, из тени на свет выходит могущественный таинственный враг…

---

О визите Буранова меня ещё с утра предупредил непосредственный начальник – товарищ директора Департамента Иван Францевич Нессельроде, и был Иван Францевич при этом несколько озадачен.

– Ума не приложу, с какой целью он вами интересуется, – честно признался он.

– А он интересуется? – уточнил я.

– Да уж… Затребовал досье, расспрашивал о проведённых делах. У меня даже сложилось впечатление, что имеет на вас некие виды.

– Что?!

Я внутренне напрягся. Служба в канцелярии Е. И. В. считалась престижной, платили там хорошо, карьеры складывались успешно, однако чиновничья стезя меня отнюдь не привлекала. Скорее, наоборот. А вот в Департаменте я был занят живым делом и, полагаю, вполне с ним справлялся. Во всяком случае, полковником стал раньше стандартного графика, удостоился двух орденов, и Нессельроде не скрывал, что через три-четыре года видит меня своим преемником.

– Вы уж меня не отдавайте, Иван Францевич, – попросил я как бы в шутку. Хотя какие там шутки! Мы люди служивые. Спустят сверху указание о переводе, и загремит полковник Ходько В. А. приносить дальнейшую пользу Отечеству в канцелярии. А если не согласен, пиши рапорт об отставке и мотай в родную Малороссию, в полузабытое полтавское имение, в котором после смерти отца, почитай, ни разу и не был. Только отчёты управляющего получаю по информационной сети, и раз в три месяца приходят невеликие банковские переводы от него же…

Нессельроде сердито кашлянул.

– Не отдадим, – буркнул он. – Впрочем, скажу откровенно: коли не ошибаюсь, и речь действительно зайдёт о переходе в его ведомство, возражать будет непросто. Это же Буранов… Хотя, какое там ведомство! Он сам по себе министерство. Уж очень своеобразное амплуа у человека…

И Нессельроде кое-что рассказал про тайного советника. Его рассказ в сочетании с обрывками моей собственной информации дал богатую пищу для размышлений. Вот почему визита Буранова я ждал с тревожным интересом.

Михаил Буранов

Ничто так не говорит о человеке, как его жилище. А кабинет для офицера-контрразведчика и есть второе жилище. Ненормированный день, порой недели без выходных, вызов к руководству в любое время суток, а если, не дай бог, какой-нибудь форс-мажор, то и переход на казарменное положение… сам служил, знаю. Вот и получается, что кабинетный диван или кресло, предназначенные, вроде бы, для сидения, нередко заменяют постель.

Правда, военная служба в России вознаграждается щедро. Ежемесячное жалованье полковника Ходько составляет никак не меньше трёхсот рублей. С командировочными, наградными и лечебными на круг выйдут и все четыреста пятьдесят. За такие деньги со служебными неудобствами и лишениями мириться можно. Беда лишь в том, что высокое жалованье не заменяет жене мужа, а детям отца. В офицерской среде разводы – дело обычное, и Ходько, увы, не стал исключением. Я это знаю из личного дела. Три года назад жена забрала сына и ушла к врачу-терапевту, который зарабатывает меньше, но времени и внимания уделяет ей намного больше. И, подозреваю, с тех пор кабинет полковника действительно стал для него вторым домом…

Ну, что ж, своё жилище Ходько содержит в порядке. Дело даже не в том, что в кабинете царит чистота, а на столе и светящемся экране анализатора нет и пылинки – на то существует уборщица. Главное, здесь каждая вещь знает своё место. Аккуратно разложены бумаги, письменные принадлежности под рукой, календарь с перечнем текущих дел – перед глазами, три телефонных аппарата удобно расположились на приставном столике слева, книги на полке в шкафу – корешок к корешку… А если прибавить хорошо сидящий на полковнике, безукоризненно отглаженный тёмно-синий костюм с галстуком в тон, то нетрудно предположить, что хозяин кабинета аккуратист и педант, не лишённый, впрочем, творческого начала. Об этом говорят некоторые дела, которыми он занимался.

Например, чётко спланировал и виртуозно провёл оперативную игру, в результате которой в Дагестане были взяты с поличным агенты Федерального управления разведки Северо-Американских Объединённых Штатов. Одновременно было обезглавлено и местное мусульманско-террористическое подполье, поддерживаемое американцами. Наградой для Ходько стало внеочередное звание подполковника.

Недурно поработал он и в САОШ под журналистским прикрытием. Там он открыл корпункт издания «Вечерний Петербург» (слегка обалдевший владелец газеты не возражал, тем более что все расходы по содержанию взял на себя Департамент) и в течение года отправлял из Америки игривые репортажи – кстати, на мой вкус, очень даже неплохие. О главном же, само собой, не напишешь… А заключалось это главное в том, что, используя собственные малороссийские корни, Ходько установил контакт с эмигрантским движением «Великая Украина». Организация эта, щедро подпитанная американцами, долго время изрядно мутила воду в западных украинских провинциях. Отколоть Малороссию от империи, создать отдельное государство, а в перспективе и унию с Польшей – таковы были цели «Великой Украины».

Выдавая себя за представителя львовских сепаратистов, Ходько вошёл в доверие к эмигрантским лидерам. Добытые им сведения помогли арестовать на нашей территории нескольких эмиссаров движения, были найдены склады с нелегальной литературой и оружием, взрывы в администрациях трёх провинций так и не состоялись… А министерство иностранных дел с фактами в руках сделало чрезвычайно жёсткое предупреждение американской стороне, после которого заокеанские спецслужбы были вынуждены резко сократить помощь эмигрантам…

Лет полковнику исполнилось тридцать семь, роста он среднего, и скорее коренаст, нежели строен. В тёмных волосах серебрится ранняя проседь; не красавец (нос подкачал – картошкой). Однако на недостаток внимания со стороны противоположного пола не жалуется (знаю, знаю: личное досье выдало с головой…). Возможно, причиной тому широкие плечи, внимательные карие глаза и квадратный подбородок. На добродушном лице Ходько он вроде бы из другой оперы, зато намекает на твёрдый характер владельца…

Твёрдый характер – в нашем деле условие непременное. И он полковнику сейчас очень даже понадобится. Мало того, что я намерен привлечь его к распутыванию мутной, тёмной и, судя по всему, весьма опасной ситуации, в которой сам пока что ни черта не понимаю. Так ещё и начать разговор придётся с новости для Ходько печальной. Ненавижу сообщать людям дурные вести, но сейчас деваться некуда…

– Как вам чай? – любезно спросил полковник на правах хозяина.

– Благодарю. Очень даже недурён. Привык, знаете ли, на Востоке…

На самом деле чаёк был так себе. Настоящий высокогорный зелёный чай пивал я в гостях у буддийских монахов, и с тех пор напитком этим буквально заразился. Да где ж его взять, настоящий-то, в Петербурге? И не до чая теперь – пора начинать разговор.

Закурив ещё одну папиросу, я откинулся на спинку стула и сказал:

– Полагаю, Владимир Анатольевич, некоторое представление обо мне и характере моей деятельности вы имеете.

– Разве что некоторое, – откликнулся Ходько с чуть заметной улыбкой.

– Ну, это поправимо. Коли придётся работать вместе, познакомимся короче. А работать вместе, судя по всему, придётся. У меня на руках вышестоящее предписание, коим вы временно прикомандировываетесь к моему ведомству. Проще говоря, поступаете в распоряжение тайного советника Буранова Эм Эм. Не возражаете? – не удержался я от риторического вопроса.

Ходько пожал плечами. Лицо стало серьёзным, улыбка исчезла.

– Мы люди служивые… А с какой целью? – спросил он.

– Сейчас объясню. И разговор будет не из коротких… Кстати, как вы посмотрите, если в процессе я буду ходить взад-вперёд? Такой у меня пунктик – думать ногами, – добавил я извиняющимся тоном.

– Да ради бога, – с ноткой удивления ответил Ходько.

Привыкай, полковник, к моим чудачествам, привыкай. Похоже, работать нам с тобой не один день и, скорее всего, не одну неделю. Если и не пуд, то уж полпуда соли схарчить успеем…

Я с удовольствием прошёлся по обширному кабинету полковника, разминая ноги.

– Для вас, конечно, не секрет, что на территории Альбиона действует миссия Организации Объединённых Государств, – начал я.

– Разумеется, – подтвердил полковник.

– А как вы думаете, почему эта миссия работает на постоянной основе?

– Ну, это общеизвестно, – сказал Ходько с некоторым недоумением в голосе. – Подробностей не помню, тема не моя, но, в целом, Альбион относится к числу государств, представляющих угрозу для человечества. За двести лет после Парижского трактата развязал две европейские и две мировые войны. Все четыре проиграл. Агрессивная внешняя политика, стремление к реваншу, тесные связи спецслужб с террористическими кругами Востока и Азии, вроде бы тайные попытки нарушить Закон об ограничении… ну и так далее. Словом, подлежит особому контролю ООГ. Так?