Маргарет Уэйс - Сага о копье: Омнибус. Том II

• Название: Сага о копье: Омнибус. Том II
• Автор: Маргарет Уэйс
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2017

Затерянный во Времени и Пространстве волшебный мир Кринн…

Много веков назад Боги отвернулись от людей и на земле воцарился хаос. Никто уже не верил в то, что Боги существовали и только некоторые продолжали искать подтверждения, что Боги существуют и они вернутся. Злая сила, во главе с темной королевой Такхизис, стремится завоевать мир, и только вера в Богов может спасти людей от темных сил…

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Отик, хозяин таверны, прежде чем отправиться на покой, всерьез раздумывал, не повесить ли над большим столом у камина табличку с надписью «Здесь пил с друзьями Танис Полуэльф», однако Тика самым решительным образом воспротивилась этому. (При одной мысли о том, что Танис однажды увидит эту хвастливую вывеску, у нее от стыда вспыхивали щеки и уши.) В конце концов Отик не без сожаления отказался от своей затеи, однако, благодаря образовавшемуся избытку свободного времени, он никогда не упускал случая лишний раз повторить перед посетителями историю о том, как женщина с сияющим жезлом, явившаяся из племени варваров, спела здесь свою странную песню и вылечила от ран Хедерика Теократа. тем самым впервые подтвердив существование древних добрых богов.

Тика, взвалившая на себя хлопоты по управлению таверной и постоялым двором после «отставки» Отика, надеялась вскоре скопить достаточно денег, чтобы выкупить дело у хозяина, однако сегодня ею владела иная мысль. Тика очень надеялась, что хотя бы сегодня Отик воздержится от пересказа набившего оскомину предания. Впрочем, этим ее тайные желания не ограничивались.

Компания эльфов, спешащих из Сильванести на похороны Солостарана Беседующего-с-Солнцами, владыки земель Квалинести, остановилась на постоялом дворе, и теперь они не только подначивали Отика рассказать эту байку, но и сами, хлебнув винца, наперебой вещали о приходе Героев в их земли, которые они освободили от злого дракона по имени Циан Кровавый Губитель.

Отик слушал их хмельное щебетание и украдкой бросал в сторону Тики косые взгляды: он знал, что Тика была одним из Героев, освободивших Сипьванести, и его здорово подмывало поделиться с эльфами этой эффектной новостью. Но Тика, свирепо тряхнув рыжими кудрями, принудила его к досадному молчанию. Поход в Сильванести она никогда не вспоминала и ни с кем не соглашалась его обсуждать.

Денно и нощно она молилась о том, чтобы кошмарные воспоминания об этой истерзанной стране изгладились из ее памяти.

Поэтому теперь она больше всего на свете хотела, чтобы эльфы заговорили о чем-нибудь другом. В последнее время ее стали преследовать иные кошмары, и у нее не было желания присоединять к ним мучительные видения прошлого.

— Пусть они явятся и тут же уйдут, — негромко сказала она, обращаясь к самой себе и к любому из богов, который пожелал бы ее сейчас услышать.

Испустив последний луч, солнце скрылось за горизонтом. В таверну приходили все новые и новые посетители, и каждый требовал еды и вина. Тика извинилась перед Дэзрой — в конце концов, они были подругами и пролили вместе немало слез, — и теперь обе женщины усердно хлопотали, с завидным проворством носясь из кухни к стойке, а от стойки — к столам. Несмотря на заботы, Тика вздрагивала каждый раз, когда открывалась входная дверь, и не забывала раздраженно морщиться, если вдруг голос увлекшегося Отика перекрывал стук кружек и монотонный гомон посетителей.

— …Как сейчас помню, стояла чудная осенняя ночь, и у меня было больше хлопот, чем у инструктора шагистики в драконьей армии.

Эта реплика Отика всегда вызывала смех у тех, кто ее слышал, Тика же на нее тихо скрипела зубами. Толстяк отыскал себе благодарных слушателей и разошелся не на шутку — остановить его уже было невозможно.

— Таверна тогда располагалась в кроне огромного валлина, как, впрочем, и остальные дома нашего славного городка, пока его не разрушили драконы. О, как он был чуден, наш город!..

Отик вздохнул и театральным жестом смахнул слезу. Из примолкшей группы слушателей вырвался сочувственный шепоток.

— Где был я в это время? — Отик трубно высморкался — это тоже было предусмотрено сценарием. — Я был на своем посту, за стойкой, и тут дверь отворилась…

Дверь отворилась. Это выглядело так эффектно, что, казалось, было подстроено нарочно. Тика отбросила с покрытого испариной лба прядь рыжих волос и выжидающе посмотрела в сторону входа. Зал окутала внезапная тишина. Тика непроизвольно сжала кулаки с такою силой, что ногти впились ей в ладони.

В дверях стоял человек столь высокого роста, что при входе ему пришлось наклониться, дабы не задеть головой притолоку. Волосы его были темны, а лицо имело выражение суровое и мрачное. Несмотря на то что он был закутан в меха, поза и уверенная походка свидетельствовали о его немалой физической силе.

Словно оценивая каждого посетителя, гость окинул помещение цепким настороженным взглядом. Впрочем, взгляд этот скорее всего был чисто машинальным, потому что стоило гостю встретиться глазами с Тикой, как угрюмое лицо его сразу оттаяло, а на губах заиграла улыбка. В приветственном жесте человек развел в стороны могучие руки.

Мгновение Тика колебалась, но все же не смогла совладать с радостью, полыхнувшей в ее груди при виде старого друга. Одновременно она испытала легкий приступ ностальгии по былым временам. Протолкавшись сквозь толпу, Тика бросилась в его объятия.

— Речной Ветер, друг мой! — жалобно прошептала она.

Обняв Тику, Речной Ветер без усилий, словно ребенка, приподнял ее. Толпа разразилась приветственными криками, одобрительно стуча по столам донцами кружек.

Посетители не могли поверить своему счастью: перед ними стоял один из Героев Копья собственной персоной, словно это предание Отика принесло его на своих крыльях в полутемную таверну. В их глазах он был не обычным человеком а жителем волшебной страны сказок и мифов! Словом, зрители были покорены чудесным совпадением.

И гость не разочаровал их. Выпустив Тику из своих объятий, богатырь сбросил с плеч меховой плащ, и все увидели на нем мантию Верховного Вождя жителей Равнин. Она была сшита из угловатых полосок меха и выделанной кожи, каждая из которых обозначала одно из племен жителей Равнин, находившихся под властью этого человека. Он казался постаревшим и озабоченным в сравнении с тем, каким Тика запомнила его при последней встрече. От солнца и непогоды лицо его обветрилось и сделалось бронзово-красным, однако в глубине глаз таился спокойный свет, говоривший о том, что человек этот обрел наконец мир и покой, которые так упорно искал несколько лет назад.

Тика почувствовала подступивший к горлу комок и быстро отвернулась в сторону.

— Тика, — нежно сказал Речной Ветер. В речи его явственно звучал акцент, который после двухлетней жизни со своим народом стал куда заметнее. — Рад снова видеть тебя здоровой и столь же прекрасной, как прежде. Где Карамон? Я заехал ненадолго… Эй, что случилось?!

— Ничего, ничего, — торопливо заверила Тика и, встряхнув огненно-рыжими волосами, сморгнула с глаз слезы. — Идем, я приготовила тебе место у огня.

Должно быть, ты устал и проголодался.

Она повела его через зал, о чем-то без умолку болтая и не давая ему вставить хоть словечко. Сопровождавшая Речного Ветра толпа невольно помогала ей, отвлекая легендарного героя посягательствами на целостность его мехового плаща, попытками обменяться с ним рукопожатием (кстати сказать, среди жителей Равнин этот обычай считался варварским), а также предложениями немедленно выпить за знакомство.

Стоически перенося этот кошмар, Речной Ветер шагал вслед за Тикой к столику, придерживая у бедра дивный меч эльфийской работы. Лицо его стало еще угрюмее, чем в момент появления, и окна все чаще привлекали к себе его тоскующий взгляд, словно ему уже было невмоготу оставаться в этом людном, шумном и душном помещении. Тика, зная его пристрастие к вольным просторам и свежему воздуху, ловко оттеснила в сторону наиболее восторженных и бесцеремонных завсегдатаев таверны и усадила друга за отдельный столик возле самого очага, рядом с кухонной дверью.

— Я сейчас вернусь, — сказала она и, улыбнувшись, юркнула в кухню прежде, чем Речной Ветер успел открыть рот.

На другом конце зала снова зазвучал голос Отика, то и дело прерываемый громким стуком: недовольный тем, что его рассказ был прерван в самом интересном месте, Отик, пытаясь восстановить порядок, стучал по полу своей тростью — самым страшным оружием, оставшимся в Утехе. Хозяин таверны прихрамывал на одну ногу, и об истории своей хромоты любил рассказывать ничуть не меньше. По его словам выходило, что он был ранен в дни падения города, когда в одиночку отбивался от наступающей армии драконов.

Тика схватила в кухне тарелку с картофелем и вернулась в зал, по пути удостоив Отика осуждающим взглядом. Ей была известна прискорбная правда о том, при каких обстоятельствах Отик повредил ногу: это произошло, когда его вытаскивали из подпола, где он прятался от нападавших чудовищ. Впрочем, Тика никогда и никому не рассказывала об этом. В глубине души она любила старого болтуна как родного отца. Он взял ее к себе, когда она осталась круглой сиротой, вырастил и дал ей возможность честно трудиться, ибо в противном случае она была бы вынуждена зарабатывать себе на жизнь воровством. Кроме того, обычно бывало вполне достаточно просто намекнуть Отику, что она знает, как все случилось на самом деле, — как правило, этого было довольно, чтобы Отик окончательно не заврался.