Станислав Борзых - Тотальность иллюзии

• Название: Тотальность иллюзии
• Автор: Станислав Борзых
• Жанр: Философия

В этой книге исследуются вопросы ложных представлений о мире, которые мы усваиваем в процессе социализации. Культура учит нас не только поведению, но и мышлению и чувствам. Это достигается посредством языка, норм и правил, мировоззренческих позиций, ценностей. Выбраться за пределы этой иллюзии крайне проблематично, но эта книга поможет читателю попасть в сумеречную зону общества.

---

Но взаимодействия языков, разумеется, не ограничиваются исключительно заимствованиями, хотя последние и представляют собой наиболее обширный материал для исследования. Не менее важной стороной таких контактов может служить знание о том, что собственные обозначения и понятия не единственные в своём роде. Слушая иностранную речь, часто удивляешься тому, как люди понимают друг друга. Бессмысленный на взгляд профана набор звуков или иных единиц кажется удручающе однообразным, хотя в действительности таковым не является.

Люди склонны с подозрением относиться к тому, чего они не понимают. Изучая чужой язык, мы погружаемся в его мелодику, механизмы и функциональные особенности, что расширяет наш кругозор и придаёт ему новые оттенки и краски. И даже если мы не прилагаем никаких усилий для того, чтобы осознать смысл незнакомого, мы, тем не менее, всегда оказываемся поставлены перед неудобным фактом наличия множества альтернативных обозначений реальности.

Нередко человек вообще делит всех остальных на своих и чужих, пользуясь маркером языка. Это может иметь разные последствия, но наиболее интересующие нас – это, безусловно, подражание, пусть и исковерканное и неверное, а также желание и стремление более полного изучения собственной коммуникационной системы. Всё это, естественно, оказывает влияние на родной язык.

Особым случаем контактов выступает изоляция. Несмотря на кажущуюся бессмысленность такого заявления, оно, тем не менее, имеет глубокое значение. Язык, лишённый возможности взаимодействия со своими собратьями становится заложником того, что лучше всего было бы обозначить термином «внутренняя логика». Не имея альтернативных источников описания реальности, одиночка неизбежно сталкивается с проблемой развития, что часто приводит к ригидности и закоснению некоторых специфических черт, а также к отрыву от, собственно, описываемого (см. ниже).

Наконец, последним, но не по важности, внешним фактором преобразования языка выступает влияние случайных событий. Возникновение новых вещей или явлений подталкивает коммуникационную систему к выработке новых способов или единиц их обозначения. Нередко, разумеется, язык попросту использует старые слова. Так, скажем, немцы называют бегемота нильской лошадью в буквальном переводе. Но есть и случаи обратного. Например, «хулиган», получивший своё содержание благодаря привязке к изначально другому понятию, «цинизм», связанный с Диогеном, «Енисей», сузивший первоначальный смысл, и многие другие.

Последняя иллюстрация вообще имеет очень широкое распространение. Обозначение географических объектов часто связано с заимствованиями, но бывает и так, что люди пытаются придумать нечто новое. То же самое касается и животных, и растений, и многих других объектов, первоначально не вписанных в состав языка, но с необходимостью в него попадающих.

Таким образом, можно говорить о том, что наиболее существенный вклад в развитие коммуникационной системы вносят, прежде всего, переносы понятий и логики из других структур. Показательно в этом смысле существование различных пиджинов. В этом случае происходит слияние двух языков, но в упрощённой манере. Владеющие таким инструментом общения, бесспорно, изменяют свои родные средства беседы, но также воздействуют и на своих партнёров. Впрочем, помимо заимствований присутствуют и иные способы влияния извне.

В качестве внутренних нарушителей спокойствия в языке выступают два основных фактора. Первый – взаимодействие между его носителями. Должно быть ясно, что люди не могут в точности повторить то, что они усваивают в процессе овладения той или иной коммуникационной системой. И с этим связаны многочисленные искажения, которые, в целом, повторяют игру в испорченный телефон.

Мы все учимся языку, обладая лишь собственным телом. Произнесение или любое иное действие по воспроизведению всякой единицы коммуникационной системы сопряжено с тем, что точного повтора достичь крайне сложно. Отчасти эта проблема снимается тем, что язык создаёт диапазон приемлемых колебаний, но случается и так, что из исковерканных понятий возникают совершенно новые. Например, слово «шваль» в русском – это искажение «шевалье».

Общаясь, люди всегда имеют дело с посторонними и чужаками. Из-за того, что мы отличаемся друг от друга, почти нереально такое положение, при котором бы отсутствовала разноголосица, но, напротив, имелся бы единый стандарт. И если трансформация отдельных единиц, по сути, мало что меняет, то более обширные, а, значит, и влиятельные пертурбации вносят серьёзные корректировки или полностью опрокидывают старое положение вещей. Такие события могут касаться грамматических структур или порядка слов в предложении и т.д.

Подобное объясняется множественными факторами. Изменившиеся условия жизни или неудачная имитация, чем бы ни было вызвано преодоление старого порядка, оно, со всей очевидностью, имеет свои корни именно во взаимодействии между носителями языка. Такие события регулярно случаются, особенно за пределами письменной речи, но и здесь данный возмутитель спокойствия работает в том же направлении.

Для удобства рассмотрения я разделю контакты между людьми на нарочные или сознательные и случайные или бессознательные. Конечно, их действие плохо дифференцированно. Мы можем специально запускать какие-то перемены, и так ни к чему не прийти. И, наоборот, вскользь брошенные слово или фраза нередко приводят к колоссальным трансформациям. К тому же вообще сложно разграничить намеренные поступки и спонтанные. Среда, в которой мы обитаем, слишком насыщенна для того, чтобы провести чёткую линию между нашими личными побуждениями и социальным влиянием на нас. Тем не менее, я всё-таки рискну.

Нарочное изменение языка сегодня наблюдается в огромных масштабах. Государственные органы сознательно вносят некоторые корректировки в то, каким правилам следовать, какие слова использовать и зачастую как произносить те или иные конструкции. Разумеется, вмешательство бюрократов гораздо больше озвученного, и оно серьёзно влияет на коммуникационную систему. Ярким примером тому может служить изъятие из общеупотребительного оборота нецензурных выражений.

Вообще создание словарей, по которым сверяются средства информации, а также все заинтересованные лица, носит дисциплинирующий характер. Как именно, что именно и когда именно мы будем употреблять в своей речи, зависит от множества факторов, но принудительность подобных процедур очевидна, и она не может не сказываться на конечном виде языка, и, соответственно, на том, как мы будем говорить.

Кроме того существует пресловутая цензура, и она касается не только мата, а также скользких и ненадёжных слов и предложений, но имеет более обширное влияние. Так оказывается возможным ранжировать коммуникационные акты по степени их благонадёжности и приемлемости. Но и это ещё не всё. Нередко контекст обязывает человека к переключению между различными слоями и пластами языка, что само по себе не проходит бесследно.

Можно долго рассуждать на тему принудительности языковых практик – как намеренную, так и обусловленную контекстом, но ясно одно. Те или иные обстоятельства, ситуации, стандарты и представления, в которые включён говорящий, трансформируют его речь так, что она претерпевает довольно серьёзные пертурбации и, в конечном счёте, может измениться радикальным образом. Например, научное сообщество заставляет вымывать индивида из своего лексикона повседневные выражения и слова, а если и употреблять их, то в несколько ином значении, что неизбежно влияет как на способ выражения данного человека, так и нередко – на инструменты его мышления. Впрочем, данного обстоятельства мы коснёмся позже.

Естественно, не только само наше окружение влияет на язык. Мы и сами вправе вносить в него некоторые, хотя и по преимуществу незначительные, поправки. Слова придумываются и забываются. Отдельные коммуникационные единицы приобретают новое содержание. Может произвольно меняться порядок частей речи. И многое другое. Вообще, то, как мы используем язык, и есть он сам. Именно поэтому критически важно усвоение определённого диапазона черт и характеристик в процессе его изучения.

Кроме того важную роль играет порядок наименования. Обозначая те или иные явления и вещи определёнными терминами, мы тем самым определяем своё отношение к ним. Известно, что язык содержит многочисленные синонимы, но они полностью не сводимы друг к другу вследствие коннотаций, которые вызываются при их воспроизводстве. Восприняв нечто новое, мы вправе дать ему имя, но не всякое, а то, которое бы показывало нашу предрасположенность оценивать его, что в итоге приведёт к некоторому способу включения придуманных слов или только их смыслового состава в общий поток речи.

Разумеется, отдельные лица по преимуществу не обладают способностью внесения серьёзных корректировок в язык, если только они не причастны в силу тех или иных причин к его трансформации. Однако с распространением коммуникационных технологий власть подобного рода становится более дисперсной, особенно если они позволяют связываться сразу со многими и в любое удобное для реципиента и отправителя время, а кроме того предоставляют другие вспомогательные механизмы, облегчающие общение.