Сергей Устинов - Проигрыш

• Название: Проигрыш
• Автор: Сергей Устинов
• Жанр: Детектив

---

- Да, - с вызовом согласилась она. - И этот самый директор, между прочим, не за решеткой сидит, а в своем кресле, процветает и благоденствует. И сыночек его с первого класса ходит с японскими часами, а к пятнадцати годам у него есть все: мопед, моторка, импортный магнитофон. И карманные деньги. Я ответила на ваш вопрос?

- Не совсем. - Я пожал плечами. - Мне неясно только, зачем играет сын директора мясокомбината?

Циала Абасовна посмотрела на меня в упор и горько усмехнулась.

- У нас так говорят: беден не тот, у кого ничего нет, а тот, кому мало того, что у него есть...

- Ну хорошо, - прервал нашу философскую беседу Зураб. - Меня, например, сейчас другое интересует: по каким правилам они играют, на что, какие ставки?

- Правила простые - дальше некуда. И это самое отвратительное, устало ответила учительница. - Потому что даже здесь им не приходится думать, напрягать мозги. Кидают две костяшки по очереди, у кого больше, тот и выиграл. А на что играют... Началось вроде бы с пустяков. Знаете, есть такой польский, кажется, журнал - "Стадион"? В нем перед прошлым футбольным чемпионатом печатали коллективные портреты знаменитых сборных команд. Ну, мальчишки у нас все помешаны на футболе, покупали журналы в киосках "Союзпечати", вырезали картинки, вешали на стенку. Потом одно время все про них забыли, а тут вдруг вспомнили опять - и началось. Сначала менялись ими, потом стали менять картинки на футбольные мячи, на книжки, да мало ли на что! А потом стали и продавать. Закон рынка: спрос определяет предложение. У меня волосы дыбом поднялись, когда я первый раз услышала эти цены: по тридцать, по сорок рублей за картинку! Ну, разумеется, больше всех картинок оказывалось у тех, у кого больше денег. Вернее, кому больше денег доставалось от родителей. Короче, при продаже один получал картинку, другой - деньги. Но обоим хотелось и деньги, и картинку. Вот тут, кажется, и началась игра в "зари"...

- С кем играл Заза? - спросил Гольба.

Она пожала плечами.

- У меня в классе восемнадцать мальчиков. И половина, по-моему, этим занимается. За всеми ведь не набегаешься: сидят где-нибудь в углу на заднем дворе, а подойдешь - раз, и кости у кого-нибудь из них в кармане!

- Одного хотя бы назовите, - попросил Гольба. - А уж мы от него об остальных узнаем.

- Пожалуйста. - Она снова пожала плечами, всем своим видом выражая неверие в успех этой затеи. - Например, Гоча Ахуба. Только вряд ли он вам про других что-нибудь скажет. Пять лет твержу им, что сказать правду далеко не всегда значит совершить предательство...

- И как результат? - не удержался Зураб.

Циала Абасовна тяжко вздохнула.

- Увидите сами...

Губа не дура

Гоча Ахуба был занят тем, что поливал из шланга белый "мерседес". Он делал свое дело сосредоточенно, стараясь, чтобы влага по справедливости доставалась каждому квадратному сантиметру роскошного тела машины. В левой руке Гоча держал наготове тряпку. Если на полированной поверхности обнаруживалось пятнышко, он пускал ее в ход мягкими круговыми движениями. Глядя со стороны на упоенного работой Гочу, я подумал, что эту обязанность - мыть на глазах у всего двора белый "мерседес" - он, пожалуй, никому не уступит. Ни за серединку от яблока, ни за алебастровый шарик. Автомобиль сверкал под солнцем, как драгоценный камень.

Зрителей Гоча заметил давно, но показать это считал, наверное, ниже своего достоинства. А может быть, он просто привык к зрителям. Парень сунул шланг в пластмассовое ведро, туда же кинул тряпку, а сам отошел на шаг и склонил голову на плечо, словно оглядывая только что созданное им произведение искусства.

- Папин? - дружелюбно поинтересовался Гольба.

Гоча наконец соизволил обратить на нас внимание. Кинул в нашу сторону холодный, полный сознания собственного достоинства взгляд и хотел было молча отвернуться, но тут заметил в руках Гольбы красную книжечку.

- Дедушкин... - пробормотал он неуверенно.

А я отметил, что уже самый вид сотрудника милиции привел Гочу в некоторую растерянность. И поразился: неужели генетическое?

Мы пересекли двор и уселись за некрашеный так называемый "пенсионерский" столик в тени огромного платана. Платан был старый, тоже пенсионного возраста, с облетевшей от старости корой. Полуденное солнце путалось в его густых ветвях и застревало где-то, не добравшись донизу. От толстого и гладкого, как колонна Большого театра, ствола исходила прохлада. Я вспомнил предостережения Циалы Абасовны и подумал, что это удачная обстановка для изнурительной беседы, которая, видимо, предстоит нам с представителем поколения, почитающего упрямство одной из основных человеческих добродетелей.

Мне хотелось угадать, с чего начнет разговор Гольба. Самое главное для него сейчас, это я понимал, установить с мальчишкой контакт, вызвать его на откровенность. Я пытался прикинуть, что бы я сказал на его месте. Ну, например, так, проникновенно: "Старик, мужской разговор. Ты можешь помочь нам найти убийцу?" Но тут же я ставил себя на место Гочи и размышлял так, настороженно: "Знаем мы эти штучки! Ишь чего захотел: расскажи ему про все наши дела! Найдут они убийцу, не найдут, а мне больше во двор не выйти до конца жизни..."

Я всматривался в напряженное лицо Гочи Ахуба, видел тяжелый, застывший взгляд, упрямо выпяченную вперед нижнюю губу и с сочувствием думал, что Зурабу и впрямь предстоит нелегкая задача. Но когда я перевел глаза на Гольбу, то увидел, что Зураб глядит на Гочу с безмятежной улыбкой. Потом он опустил руку в карман и извлек "зари". Костяшки небрежно покатились по шероховатым доскам стола. Выпало 2 и 4.

- Сыграем? - все с той же улыбочкой предложил Гольба.

В лице Гочи появилось что-то, если можно так выразиться, барановоротное. Рот бессмысленно приоткрылся, глаза забегали. Он явно ждал чего-то совсем другого. Впрочем, надо честно признать - я тоже. Зураб между тем продолжал, лихо раздувая усы:

- Десять партий, на "американку". Условия такие: мне надо выиграть восемь, тебе две, ничьи не в счет. Давай, не трусь!

Теперь и Гоча наконец улыбнулся в ответ. Сначала в улыбке была осторожная недоверчивость: шутит дядя? Потом в ней проскользнуло хитровадское торжество: восемь к двум, вот это фора! Робкая рука его протянулась над столом и сгребла "зари", уже откровенно широко блеснули мелкие зубы.

- На "американку"?

- На "американку"!

Гоча хорошенько потряс кости в ладонях и размашисто выкинул на стол. 4 и 5.

Гольба сосредоточенно взял "зари" в щепотку тремя пальцами, катнул недалеко. 5 и 6.

- Считай! - кивнул он мне, и я, так и не поняв еще, на что он рассчитывает, но уже включившись в его игру, громко и уверенно объявил:

- Один - ноль!

Гоча выкинул 1 и 6. Зураб - 6 и 6. Гоча попытался кинуть тихонько: 2 и 4. Зураб - 6 и 5.

Когда я, не веря своим глазам, объявил: "Семь - ноль", у Гочи пылали щеки, а на верхней губе, в пробивающихся усиках, блестели капельки пота. Неверной рукой он последний раз потянулся к костяшкам, и в этот момент Гольба прикрыл их своей ладонью.

- Стоп! - сказал он. - Тайм-аут. А то ты сейчас проиграешь мне "американку", и что я буду с ней делать? Если только заставить тебя влезть на этот платан и оттуда прокукарекать на все Абхазию? Вот он я какой, Гоча Ахуба, смотрите на меня, проиграл - плачу! А, нравится?

Парень засверкал глазами, у него на скулах заходили желваки.

- Ты зубы-то не сжимай! - жестко и насмешливо продолжал Гольба. Лучше скажи: узнаешь, чьи это "зари"?

Гоча во все глаза глядел на кости. Наконец произнес неуверенно:

- Зазы?..

- Молодец! - похвалил Гольба. - Ну, а раз узнал, тогда продемонстрируем маленький опыт, хорошо известный нам из курса физики за седьмой класс средней школы.

С этими словами он вытащил из кармана магнит - металлическую дугу, одна половина которой была выкрашена в красный цвет, другая в синий. Я, кажется, уже обо всем догадался. Гоча - определенно нет.

Гольба поднес магнит к "зари". Костяшки легко встрепенулись, подскочили вверх и прилипли. "Вуаля!" - сказал Зураб и перевернул магнит. Прямо на нас смотрели две шестерки.

- Заза вплавил кусочки металла в пластмассу там, где "единичка" и "двойка", а потом опять закрасил их краской, - деловито объяснял Гольба, но я не был уверен, что Гоча его слышит: такой у него был потерянный вид. - Дальше дело техники. Я, например, за один вечер научился бросать так, чтобы все время были "пятерки" с "шестерками". Игра - тот же спор. А в споре, как известно, часто бывает, что один глупец, другой подлец. Неприятно, конечно, чувствовать себя глупцом... Так сколько Квициния выиграл у тебя таким способом?

Гоча молчал, разглядывал сучок на поверхности стола.

- Парень, - сказал ему тогда проникновенно Зураб. - Запомни: чем прикидываться дураком, лучше прикидываться умным. Заза у всех вас брал фору, только вы про это не знали. Ну?

- Восемьсот... - начал Гоча и дал петуха. Прокашлялся и сипло повторил: - Восемьсот рублей.