Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет

• Название: Смерть длиною в двадцать лет
• Автор: Ариэль С. Уинтер
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07306-8

Преступники, найденные зарезанными в окрестностях французского городка, в то время как по документам они отбывают срок в местной тюрьме… Жестокие убийства молодых женщин в Голливуде… Насильственные смерти и бандитские разборки в Мэриленде… Три запутанных криминальных сюжета складываются в эпическую историю некогда успешного писателя, чья жизнь рушится, когда преступное окружение и собственное малодушие отнимают самых близких ему людей. События происходят в разные десятилетия и воспроизводятся в стилистике трех великих мастеров остросюжетного жанра.

---

Пеллетер пролистал пять остальных дел. Это были личные дела пятерых арестантов, найденных зарытыми в поле. Все они тоже были переведены в тюрьму в Сегре.

– Та-ак, хорошо… – сказал Пеллетер, протягивая папки Летро, чтобы тот тоже мог посмотреть.

– В Сегре нет никакой тюрьмы, – сказал Мартен, не вставая из-за стола и глядя на инспектора.

– Я знаю.

– Бог ты мой!.. – воскликнул Летро.

Пеллетер подошел к одному из столов и взялся за телефонную трубку. Пока он ждал соединения, пришел Фурнье.

– Ну? Вы довольны теперь, когда запугали весь мой персонал?

Повернувшись к нему спиной, Пеллетер стал говорить по телефону.

Задетый таким пренебрежением, Фурнье спросил у Летро:

– Кому он звонит?

– Не знаю, – ответил тот.

Повесив трубку, Пеллетер сказал:

– Так, хорошо. А как там поживает наш вчерашний раненый?

Этот вопрос, похоже, сбил Фурнье с толку. Он ожидал чего-то другого.

– Да у него все хорошо.

– Ладно. С вами, я надеюсь, мы увидимся чуть позже.

– Секундочку! Подождите! А что происходит?

Пеллетер повернулся к Мартену, показал ему свой блокнот и сказал:

– Отделите вот эти два дела. Потом просмотрите все записи отдела кадров. Я хочу знать, кто еще устроился сюда в то же время и до сих пор числится в штате. – Он помолчал и прибавил: – Или числился до недавнего времени.

Мартен вышел.

– Я требую, чтобы вы объяснили мне, что здесь происходит! – взорвался Фурнье.

Пеллетер улыбнулся, но это, похоже, только еще больше разозлило Фурнье.

– Скоро все узнаете, – пообещал Пеллетер. – Как только прибудет первый утренний поезд. Мы уже почти закончили.

С этими словами Пеллетер повернулся к Летро и направился к выходу. Летро последовал за ним.

– Подождите! – крикнул им вдогонку Фурнье.

– Мы поставим вас в известность, – на ходу ответил ему Пеллетер.

Вскоре они с Летро уже шли к своей машине, ожидавшей их на залитой солнцем стоянке.

Глава 12 Мадам Розенкранц нашлась!

Они прибыли в Вераржан, когда на улице уже смеркалось. Вечерний город, как всегда, казался призрачной тенью самого себя дневного. Сквер в центре площади опустел, и только редкие огни в окнах не давали принять эту картину за какую-то огромную застывшую сценическую декорацию.

– Ужинаешь ты сегодня у нас, – решительно заявил Летро, захлопнув дверцу машины. – Моя жена в ужас пришла от того, что из-за всех этих чертовых событий я заставляю тебя ужинать в одиночестве.

Пеллетер подошел к нему, обойдя машину спереди.

– Я еще ни разу тут не ел в одиночестве. Люди как-то вычисляют мой маршрут и ходят за мной по пятам.

Летро покачал головой. Вид у него был изнуренный, складки на лбу стали глубже, щеки опали, уголки глаз опустились.

– А ты правда считаешь, что скоро все это разрешится? Потому что я, например, этого пока не вижу.

– Думаю, отчасти да. Утром узнаем, прав ли я.

Летро пытался безуспешно что-нибудь угадать по лицу Пеллетера, потом со вздохом положил руку ему на плечо.

– Ну так как насчет ужина?

– Нет, спасибо. Тебе и твоей жене. Но я сейчас хочу немножко пройтись.

Летро покачал головой.

– Только прибавляешь мне проблем. – Он рассмеялся, но смех получился натужный. Понимающе кивнув, он убрал руку с плеча Пеллетера и замялся, словно хотел сказать что-то еще, потом снова молча кивнул и поднялся по ступенькам. Уже на пороге полицейского участка он обернулся. – Ну тогда с нетерпением буду ждать утра! – И он скрылся за дверью.

Перед тем как вернуться в отель, Пеллетеру нужно было кое-что проверить. Он побрел по улице, удаляясь от площади.

Темные дома сонно подмигивали огнями светящихся окон. Казалось, ничто не могло нарушить безмятежного покоя Вераржана. Яркий фонарь над входом в городскую больницу даже казался лишним и каким-то неуместным.

Больница располагалась в одноэтажном здании, выстроенном когда-то на самой окраине, давным-давно уже ставшей полноправной частью города. По простой и очень функциональной наружности здания сразу становилось ясно, что в нем находится учреждение.

Дежурная медсестра за столом у входа читала свежий спецвыпуск «Вераржан Веритэ». В глаза бросался крупный заголовок на первой странице: «УБИЙСТВО!», и это означало, что Розенкранц был, должно быть, более чем убедителен, когда увещевал Сервьера не упоминать имени его жены на страницах газеты.

– Чем могу помочь? – спросила у Пеллетера медсестра, отрываясь от газеты.

– Я – инспектор Пеллетер. Хочу заглянуть к вам в морг.

– У нас нет морга как такового. Только склад общего назначения в дальнем конце здания. Но на этой неделе он действительно прямо забит мертвыми телами… Вот, пожалуйста, пройдите в ту дверь… Там мужская палата… В конце ее будет дверь в коридор… А в коридоре самая первая дверь – это и есть склад.

В палате стояли двенадцать коек, разделенных проходом – по шесть вдоль каждой продольной стены. Наружную стену занимали окна, а противоположная стена служила перегородкой, отделявшей мужскую палату от женской. Перегородка эта даже не доходила до потолка.

Из двенадцати коек заняты были только восемь, на двух спали дети. Пеллетер остановился и посмотрел на мальчиков мадам Перро. Ему показалось забавным, как два таких маленьких карапуза сумели поставить на уши весь город. И еще инспектор невольно поймал себя на мысли о том, какая участь могла ждать этих ребятишек, если бы его недавние опасения подтвердились и они действительно угодили бы в лапы Мауссье. Он в задумчивости отвернулся. По проходу другая медсестра катила тележку с ужином для пациентов. Пеллетер вышел из палаты через нужную ему дверь и оказался в коридоре.

Здесь он взялся за дверную ручку импровизированного морга, и первым, что он увидел с порога, было заплаканное испуганное лицо, глаза, глядевшие на него поверх укрытого простыней мертвого тела на каталке.

– Надеюсь, вы ели что-нибудь с тех пор, как мы с вами последний раз виделись? – спросил Пеллетер у мадам Розенкранц.

Она опустила голову, снова приняв позу, в которой, несомненно, провела последние три дня – сгорбленные плечи, руки, молитвенно сложенные на коленях. Поза искренней, неподдельной скорби.

– Да. Медсестры кормят меня.

Пеллетер взял себе другой стул и, поставив его возле порога, сел на него верхом, положив локти на спинку. В сторонке стояли составленные друг на друга в два штабеля пять гробов, наполнявшие комнату запахом разложения.

– Ваш муж очень переживает из-за вашего исчезновения.

– Но вы же знали, где я? – проговорила она, не поднимая головы.

– Да.

– И не сказали ему?

Пеллетер промолчал.

– Ребенком я предпочитала говорить людям, что мои родители умерли… Это было легче, чем признаваться, что мой отец сидит в тюрьме… Я не виделась с ним и не хотела иметь ничего общего, поэтому для меня он считался как бы мертвым, и я постепенно привыкла к этой мысли, забыв, что это неправда. А вспоминая об этом иногда, я сама будто бы даже поражалась тому, что он на самом деле жив. Я начинала думать об этом, твердить себе, что мой отец живой, но мне в это почему-то не верилось. Потому что я уже сама поверила в свою ложь.

Она произносила слова как будто автоматически. В них не слышалось ни той самоуверенности, ни той кротости, ни тех эмоций, ни тех конфликтующих в ее душе настроений, свидетелями коих Пеллетер был за ужином три дня назад. Лицо ее было бледным, а голос заунывно-ровным и безжизненным.

– Я даже не рассказывала мужу правды до нашего переезда в Вераржан, а мы к тому моменту были знакомы уже больше года. Переехать в Вераржан была его идея. Городок маленький, тихий, спокойный, есть железнодорожное сообщение, но больше ничего, никаких людских толп, вот муж и решил, что это будет идеальное место для жизни и здесь ему никто не помешает работать. И я пошла на это, поскольку не сильно ощущала свое родство с отцом. Мне тогда казалось: какая разница, буду я от него за двадцать миль или за сто? Поэтому я ни о чем таком не говорила мужу, пока мы не купили здесь дом. Но даже тогда я только сказала ему, что мой отец отбывает тюремный срок, но не уточняла, что он сидит в Мальниво.

Она сейчас произносила эти слова, сидя над мертвым телом отца, словно говорила о ком-то другом.

– Как уже сказала вам, я считаю, что мой отец убил мою мать, и это чистая правда. И я не питала к нему ненависти. И это тоже чистая правда… Когда я была маленькая, он учил меня разбирать и собирать его наручные часы. Мать говорила ему, что это занятие для мальчиков, а не для девочек, но он заявлял, что ему плевать и его дочь может заниматься чем хочет. Он клал часы на стол, доставал свои инструменты и показывал мне, винтик за винтиком, пружинка за пружинкой, из чего они состоят. Доставал из бронзового корпуса все эти крошечные детальки и складывал их в кучку на скатерть. А я не понимала, как эти крохотные металлические штучки могут целыми днями отсчитывать секунды. Я думала, что они и содержат в себе время, но, когда они были разобраны, время шло так же, а потом, когда они были собраны, оно тоже шло своим чередом. И я не видела разницы. Нет, видела ее только в те моменты, когда он закручивал все винтики до последнего и заводил часы. Секундная стрелка начинала бежать, и тогда мне казалось, что мы с ним только что запустили бег целого мира заново… Он так терпеливо возился со мной в те времена. А ведь он совсем не был терпеливым человеком. Был скор на руку, матери тумаки и оплеухи раздавал, чуть что не так…