Надя Папудогло - #тыжемать. Материнство по правилам и без

• Название: #тыжемать. Материнство по правилам и без
• Автор: Надя Папудогло
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00083-157-1

Сборник ироничных рассказов Нади Папудогло – самая «родительская» и, пожалуй, самая полезная книга в каталоге издательства «КомпасГид». Откуда ещё молодой маме узнать, что петь младенцу можно любую песню с любым уровнем мастерства – хоть даже Егора Летова при полном отсутствии слуха? Или о том, как объяснить малышу, почему хвататься за горячие предметы опасно, не привив одновременно страха перед бабайкой и милиционером? А что ребёнку нужнее – пустышка или дуду? Почему, в конце концов, быть мамой так трудно – и что нужно делать, чтобы стало легче?

Конечно, это не «ещё один справочник»: информации о том, как правильно растить и воспитывать ребёнка, а равно и противоречивых рекомендаций вокруг великое множество. Надя искренне и непосредственно описывает свой опыт беременности, родов, общения с ребёнком в первый год жизни. Она не пытается что-либо советовать или указывать, а в репортажной манере фиксирует и трезво анализирует происходящее с ней, приправляя факты щедрой порцией иронии.

Ирония спасает книгу и от малейшей назидательности (какой грешат справочники о материнстве), и от снобизма (присущего «матерям со стажем»), и от нагнетания страха (чему порой с удовольствием предаются даже лучшие подруги).

Иногда каждой молодой маме хочется услышать три самых важных слова: невозможно быть идеальной. Книга «#тыжемать. Материнство по правилам и без» ценна именно этим от страницы к странице утверждаемым правом оставаться собой, не тратя силы на погоню за мнимым совершенством.

Надя Папудогло вот уже пять лет регулярно ведёт блог kokomyboy, который читательницы полюбили за оригинальный стиль, нешаблонные мысли и многочисленные ценные наблюдения, в том числе психологические. И в блоге, и в книге автор смеётся как над собой, так и над своими стереотипами, открыто признаётся в собственных слабостях – они, ясное дело, есть у всех нас. Это создаёт ощущение обмена мнениями: и читательница с её, быть может, противоположными взглядами – полноценный участник диалога, к которому и приглашает Надя.

---

«Переизбыток безопасности подсекает тягу к риску, которая необходима человеку, чтобы чувствовать себя “живым”, “значительным”»;

«Как достичь зрелости, если не получить той свободы, той необъятной тяги к неизведанному будущему, которую переживаешь ценой риска?».

Помимо этого Дольто указывает на то, что чрезмерная опека свойственна женщинам определенного социального среза: «Женщины-интеллектуалки, “белые воротнички”, еще чаще, чем малообразованные матери, безотчетно занимают по отношению к своим детям позицию чрезмерной опеки. Они не дают ребенку своевременно приобрести опыт, который выработает у него навыки самозащиты. Они заражают своих детей сверхинфантилизмом». Разумеется, речь идет не столько о младенцах, сколько о детях постарше, но и на малышей это тоже распространяется.

То, что малыш постоянно рискует, понимает любой, кто находится рядом с ним. Все, что связано с электричеством, бытовой химией, острыми предметами, высотой, тяжелыми предметами… Ребенок, научившийся ходить (и даже еще ползающий), сует свой нос во все щели, залезает везде, куда только можно залезть.

Традиционные меры безопасности очевидны и просты. Покупаем в «Икее» многочисленные заглушки и замки безопасности. Запираем все очевидно опасное. За всем остальным – следим. Ползунка же и вовсе можно посадить в манеж. Я отказалась от манежа, так как подумала, что Коко будет в нем скучно, а когда Коко скучно, он громко и настойчиво кричит. Мне проще было наблюдать за ним, чем слушать его крик в зоне безопасности. Дольто и вовсе говорит, что манеж – это следствие лени и нежелания родителей объяснить ребенку, что такое опасность. «В наше время, вместо того чтобы точными словами посвятить ребенка в правила безопасности, объяснив ему, как обращаться с каждым предметом, его оберегают от опасности, помещая в загон».

Встает логичный вопрос – как же объяснить ребенку, что такое опасность. Особенно когда очевидно, что слово «нельзя» работает против вас. У Дольто, разумеется, готов ответ – простая вербальная передача опыта родителя, распространение опасности не только на ребенка, но и на взрослого. «Необходимо найти для ребенка точные слова и объяснить наличие опасности в слепом следовании соблазну и неумении устоять перед ним, тем самым помочь устоять перед искушением», причем действует это правило и для младенцев. В подтверждение она приводит историю о том, как своему маленькому сыну она рассказывала, почему опасны розетки.

Дольто отдельно предостерегает от запугивания глобальными явлениями. Это известная схема, с которой сталкивались и сталкиваются многие из нас при объяснении уровня опасности. Ребенку говорят просто – «смерть», «болезнь», «уродство», «катастрофа». Почти что ритуал обращения к хтоническим чудовищам, которые в любую минуту могут появиться из опасной зоны и поглотить все вокруг. В результате ребенок начинает бояться, но этот страх ведь не осознание последствий конкретных действий, а просто страх неведомого. Четырехлетняя дочь моей приятельницы, объясняя, почему она не съезжает с горки, говорит: «Мама сказала, что я могу разбиться и умереть». Мама удивляется и пытается вспомнить, когда такое было. И вспоминает – однажды, когда дочка пыталась съехать с той горки, которая была слишком высока и сложна для нее. Один раз – но ребенок уже все запомнил. Но он не запомнил, что та горка отличается от другой горки. Просто потому, что ему не объяснили разницу.

Кажется, что теория работает. Но на практике я сто раз объясняю Косте все о горячем и об электричестве. Он делает вид, что все понимает, но хватает этого на день или два. Зато с непосредственным опытом риска получается очевиднее. Один раз он прикладывает руку к обогревателю. Информация о том, что такое «горячо», получена. Больше ребенок к обогревателю не подходит и перестает требовать отдать ему чашку, если я говорю, что она горячая. На площадке один раз он падает с качелей. В последний момент я умудряюсь ухватить его за одежду и смягчаю приземление. Но все равно обидно и немного больно. Он ревет, а у меня от ужаса щемит сердце. Но снова – опыт получен, теперь на качелях ребенок крепко держится руками и не пытается вертеться во все стороны.

Я знаю людей, которые осознанно кололи детям руки ножницами и ножами, объясняя, что такое острое, специально давали трогать горячее и т. д. И я точно знаю, что эта схема не для меня. Мне не нравится мысль сознательно подводить ребенка к опасному и неприятному, сознательно сталкивать его с чем-то подобным и принуждать делать выводы.

В результате я иду самым простым и очевидным для меня способом. Не переставая читать смешные лекции о том, почему людей (маленьких и больших в равной степени) бьет током, я позволяю К. почти все. Без короткого поводка, но, конечно же, под присмотром, чтобы не упустить тот момент, когда риск познания с легкостью перерастает в риск падения. Это дается не так просто, как кажется, потому что грань очень тонка, а момент вмешательства всегда раздражает и огорчает малыша. Я стараюсь не использовать слова «нельзя» и «опасно». Ключевое слово в нашем обиходе – «аккуратно». К. его хорошо понимает: если прозвучало это слово, он почти всегда притормозит и посмотрит в мою сторону. Есть еще «Не надо так делать (трогать, говорить и т. д.)» с последующими объяснениями. Также мне кажется, что малыш прекрасно уже понимает, что такое больно.

Я пробовала делать так, как рекомендуют некоторые друзья, например говорить с испуганными интонациями: «Ой! Опасно! Горячо!» Но ребенок рассматривает это как отдельное развлечение, радуясь моим скудным актерским талантам. Если же я начинаю ему что-то объяснять своими обычными интонациями, он меня, как правило, слушает.

Если ребенок лезет на горку по лестнице, я не запрещаю ему это. Я просто страхую его. Если ребенок взял нож, не выдираю его срочно из детских рук. А то, что слишком опасно (у каждого есть свои фобии, я, скажем, боюсь кипятка), я никогда не ставлю в зоне доступности.

Бесконечная гигиена

Вместе с безопасностью оживленные споры вызывает еще один критерий окружающего ребенка пространства – гигиена. Настроенные серьезно мамы вступают в отчаянную борьбу за всеобъемлющее обеззараживание. Они постоянно стирают (руками, девочки, руками, иначе не гигиенично) и гладят детские вещи после стирки, с лицевой и изнаночной стороны. Бесперебойно вытирают даже несуществующую пыль и моют полы. Заставляют промывать нос всех приходящих с улицы. Бесконечно стерилизуют бутылки, пустышки, ложки, нервничают, когда к их ребенку прикасаются врачи без перчаток, и по-настоящему страдают от невозможности сто раз помыть ребенку попу с мылом на прогулке. И да, не забывайте стирать и мыть игрушки!!! Ребенок может взять их в рот.

К сожалению, я еще до рождения ребенка могла констатировать, что стремление к максимальной гигиене – это не мое. Зато мне повезло иметь мужа, который очень любит гигиену. И вот милый супруг говорит, что ему все стало ясно про нашу семью, когда за одним из домашних обедов ему рассказали веселую историю о том, как я в полтора года на даче допила молоко из собачьей миски. Просто ее не успели убрать, а я взяла и допила. «В этом все ваше семейство», – делает муж каменное лицо и вручает мне тряпочку для вытирания пыли. Я злюсь. Если ему кажется, что где-то есть пыль, пусть сам и вытирает. В квартире практически идеальный порядок, а у меня свободное время. Целый час. И я хотела почитать модный французский роман, а не скакать домашней феей по квартире.

Вот ребенок встает и ползет. Заодно он начинает пробовать все на вкус. Ножки стульев, папины и мамины штаны, песок и листья на улице. Поборники гигиены продолжают свою неустанную борьбу. «Не надо этого делать, не лижи, не тяни в рот». Ты отлепляешь ребенка от ноги, объясняя малышу, что джинсы не стираны уже примерно неделю (вот стыд), он в знак протеста ложится и начинает лизать пол. На французской детской площадке я наблюдаю, как милые соотечественницы носятся за своими детьми, нервно вырывая из рук младенцев палочки и листики, которые те пробуют на вкус. Французские мамы сидят на лавочках и встают только в крайних случаях. Выдыхаем, получаем удовольствие. Наш французский педиатр тоже приучает меня к мысли, что не надо создавать стерильное пространство. Она, конечно, моет руки перед общением с Коко, но не надевает перчатки.

Муж нервничает. Ему, как завзятому гигиенисту, тяжело. Мне же (выросшей на молоке из собачьей миски) значительно проще. Я борюсь только с очевидными вещами. Например, когда ребенок пытается попробовать на вкус голубиное гуано, кучку которого он нашел посередь площадки. Или уж слишком очевидно набивает рот песком. Приоритет прост: главное, чтобы не проглотил ничего опасного и не пил из лужи, а все остальное – ерунда. Ну и не надо думать, что я совсем уж ехидна. Я помою ребенку руки после прогулки. Но не вижу смысла постоянно протирать их антисептическими салфетками. Равно как и каждый вечер купать ребенка с мылом и шампунем.