Семен Бабаевский - Семен Бабаевский.Кавалер Золотой звезды

• Название: Семен Бабаевский.Кавалер Золотой звезды
• Автор: Семен Бабаевский
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1979

Главная книга Семёна Бабаевского о советском воине Сергее Тутаринове, вернувшемся после одержанной победы к созиданию мира, задуманная в декабре сорок четвертого года, была еще впереди. Семён Бабаевский уже не мог ее не написать, потому что родилась она из силы и веры народной, из бабьих слез, надежд и ожиданий, из подвижничества израненных фронтовиков и тоски солдата-крестьянина по земле, по доброму осмысленному труду, с поразительной силой выраженному писателем в одном из лучших очерков военных лет «Хозяин» (1942). Должно быть, поэтому столь стремительно воплощается замысел романа о Сергее Тутаринове и его земляках — «Кавалер Золотой Звезды».

Трудно найти в советской литературе первых послевоенных лет крупное прозаическое произведение, получившее больший политический, общественный и литературный резонанс, чем роман писателя-кубанца «Кавалер Золотой Звезды». Роман выдержал рекордное количество изданий у нас в стране и за рубежом, был переведен на двадцать девять языков, экранизирован, инсценирован, по мотивам романа была создана опера, он стал объектом научных исследований.

---

— Вот как! — сказал Сергей. — А у меня тоже нет леса.

— Да как же так — нету? — Родионов снял кубанку и ударил ею о ладонь. — А я знаю, что есть! Прошлым летом сплавлял лес. Мимо нашей станицы брусья плыли. Мы все видели, а только не знали, что к чему.

— То лес чужой, — сказал Сергей. — Усть-невинский. Сплавляйте и вы. Наряд я выдам.

— Как же его сплавлять, когда Кубань обмелела?

— У нас одни перекаты, — подтвердил Андриянов.

— Сергей Тимофеевич, — заговорил Родионов, — скажи Савве Остроухову; пусть он даст нам взаймы бревен сто. До лета. Летом мы все восполним. А ждать до лета…

— Попросите Савву, может, он и даст.

— Просили. Мы с Никитой Никитичем ездили к нему, чуть не кланялись в ноги. Я ему говорю, что на фронте мы делились и патронами и снарядами. — Родионов развел руками. — Куда там! И гладиться не дается! Я ему про фронт, а он свое: «Мой лес…» Ну, что тут скажешь? Прикажи ему, Сергей Тимофеевич.

— Приказать не могу. — Сергей задумался. — Если бы вы были одни — другой разговор. Вчера приезжали из Белой Мечети. Привезли план и тоже просят лесу. На той неделе были краснокаменцы — им тоже нужен лес. И все смотрят на Савву Остроухова. Короче говоря, мы ваш план утвердим. А вот строительство электростанции не утвердим. У нас будет на весь район одна станция — Усть-Невинская ГЭС. Прочее строительство — пожалуйста. Поможем достать строительный материал. Поговорю с Саввой не только о ваших нуждах. Скажу ему так: «Сделал почин — выручай, дели свой лес напополам». Думаю, что уважит. А гидростанцию будем строить всем районом — тут распыляться нельзя.

— Когда же мы получим окончательный ответ? — спросил Родионов, встав и накинув на плечи бурку. — Нам бы надо побыстрее.

— Ах, какие быстрые! Завтра позвоню.

— Будем благодарны, — сказал Андриянов, вставая.

Они распрощались и вышли.

В кабинете появился Стефан Петрович Рагулин. Он снял шапку, вытер кулаком вспотевшую лысину и, не здороваясь, мрачно посмотрел на Сергея.

— И что это у вас тут в районе за дурацкие порядки! — сказал он, и его давно не бритое лицо почернело от злости. — На словах — все за высокий урожай, а на деле что ж получается? У Калугина в банке лежат колхозные гроши, а получить я их не могу. Да как же тут не кричать! Мне нужны гроши сегодня. Я посылаю человека за минеральными удобрениями. Завтра надо выезжать, а Калугин говорит, что у него нету такой статьи и он не может мне выдать ни копейки. Да какое мне дело до его статей! Мои гроши — давай их мне, раз они мне требуются. Я же их не пропивать собираюсь! Я пообещался к концу пятилетки получить сорок центнеров зерна с гектара, а он мне своими статьями голову заморачивает. Законник какой нашелся!

— Сколько ж вы просите? — спросил Сергей и положил руку на телефонную трубку.

— Да хоть бы тысяч пять.

Сергей позвонил Калугину, говорил с ним долго и упросил выдать половину суммы сегодня, а остальную половину — в конце недели.

— Как же так — половину? — горячился Рагулин. — Мне ж никто не скажет: «Ты, Стефан, наобещался взять с гектара сорок центнеров, а бери любую половину!»

Ушел Рагулин недовольный и еще более разгневанный.

Затем переступили порог старик и старуха из хутора Вишневые сады. Они жаловались на невестку, которая ушла от них и увела корову. Сергей пообещал вызвать в исполком невестку и поговорить с ней.

Стариков сменил бухгалтер колхоза «Путь хлебороба» Авдеев, и Сергей с полчаса слушал историю о разбазаривании продуктов и трудодней в этой небольшой сельхозартели.

После бухгалтера Авдеева у стола минут двадцать сидел животновод колхоза «Волна революции» Сидоренко, приехавший с жалобой на трактористов, запахавших часть сенокосных угодий.

…Короткий день угасал. Когда из кабинета ушел последний посетитель, Сергей встал, прошел к окну, расправил плечи. За Кубанью над лесом садилось солнце. От реки несло свежестью. Сергей вспомнил, что завтра вечером его ждет Савва, что там будет Ирина. Он задумался и не слышал, как вошел старший агроном отдела сельского хозяйства Андрей Саввич Полищук, худой высокий мужчина с седеющими, низко подрезанными усами.

— Ну, кажись, конец жалобщикам, — сказал он, присаживаясь к столу. — Ждал, ждал и насилу дождался.

— Что у вас, Андрей Саввич?

— Мой начальник, как вам известно, — сказал Андрей Саввич, раскрывая папку, — выехал в Усть-Невинскую и попросил меня доложить, как в районе выполняется и постановление Совета Министров и ЦК ВКП(б) от девятнадцатого сентября…

— Охотно послушаю.

Андрей Саввич, сутулясь у стола, отыскал нужные бумаги.

— По последним данным райзо, — начал он глухим голосом, — возвращение колхозам земли идет туговато.

— В чем же дело?

— Кое-какие районные организации упорствуют. Вспахали зябь и требуют, чтобы земля за ними сохранилась до снятия урожая… Как с ними быть? Все ж таки люди труд затратили?

— Как быть? Никому и никакой отсрочки.

— И еще, — продолжал Андрей Саввич, — сокращение управленческих штатов в колхозах идет, на мой взгляд, медленно. Редко в каком колхозе уменьшилось число столов в канцелярии.

— Значит, столоначальники крепко сидят?

— Сидят надежно. Да, есть еще у меня один список, да только я не знаю, Сергей Тимофеевич, как быть? — Андрей Саввич наклонил голову. — Дело-то такое дальнее. Как то даже и неловко. Тут вот, посмотрите, в списке есть фамилия второго секретаря. Так что я даже и не знаю.

— Да что ж тут знать? И второй секретарь вернет, если он взял незаконно.

— Понимаю, — еще ниже наклонив голову, сказал Андрей Саввич. — А может быть, Сергей Тимофеевич, так лучше, чтобы не поднимать этого вопроса?

— Скрыть? Нет, этого делать нельзя.

— Так надо же принять по внимание, — Андрей Саввич посмотрел на Сергея грустными глазами, — принять во внимание и то, Сергей Тимофеевич, что он не сам брал ту корову, а мы, райзо, ему давали. Пусть так и будет. Ведь это же наше внутреннее дело.

— Нет, Андрей Саввич, это не только внутреннее наше дело. — Сергей, о чем-то думая, подошел к окну и вернулся к столу. — Прочитайте «Правду», что там пишут и о некоторых секретарях, и о председателях райисполкома, и о директорах МТС.

— Это-то я знаю. Читал.

— Советую еще раз перечитать. — Сергей сел и взял карандаш. — А что там у нас делается в кладовых? Давайте по каждому колхозу. Начнем с Усть-Невинской.

Глава III

На площадь съезжались подводы, выстраивались в ряд, и возчики, закуривая, посматривали на окна остроуховского кабинета, как бы желая узнать, долго ли им придется стоять без дела. Во дворе станичного Совета Дорофей запрягал свою выездную пару, но не в тачанку, а в длинную, со свисающими дробинами арбу.

— Эй, дьяволяка лысый! — шумел Дорофей на лысого спокойного коня. — Чего крутишь головой! Привык в тачанке ходить, а солому возить не желаешь?

— Эге! Хлопцы! — крикнул кто-то из возчиков. — Да с нами и Дорофей поедет. Погляди, как бушует!

Подъехал и кучер Артамашова, — и тоже не на тачанке, а на бричке. Когда собрался обоз в двадцать две подводы и к ним, выехав рысью со двора, присоединился Дорофей, из станичного Совета вышли Тимофей Ильич, Савва, Сергей и Стефан Петрович Рагулин. У коновязи, кусая столб, подплясывал на тонких и сильных ногах жеребец — тот самый неспокойный гнедой жеребец, на котором Сергей ездил в Чубуксунское ущелье. Тимофей Ильич, ударяя плеткой о голенище, торопливо зашагал к жеребцу.

— Батя, вы скачите вперед! — сказал Сергей, стоя на крыльце и рассматривая обоз. — Да отделите лошадей от волов!

— И без тебя, сынок, знаю.

Тимофей Ильич легко и умело сел в седло, кивнул головой и, покрепче подбирая поводья, поскакал к головной подводе. С трудом осаживая жеребца, мелко семенившего ногами и подымавшего красивую голову, старик полуобернулся на седле и крикнул, точно подавая команду:

— Эй, конные! За мной! А вы, бычатники, тоже пошевеливайтесь!

Обоз загремел, растянувшись по площади.

— Э! Тимофей Ильич дюже большой мастер грузить воза, — сказал Рагулин, провожая взглядом всадника. — Мне с ним довелось сено возить. Умеет воз наложить. И ежели он повел обоз, то привезет соломы столько, что хватит нам весь кирпич выжечь.

— Если б только нам, — буркнул Савва, — а то всему району. Не пойму, что ж это из нашего пятилетнего плана получается?

— А что такое? — спросил Сергей.

— Да как же так! Гидростанцию планировали для Усть-Невинской, а теперь она перешла в район.

— Не печалься, Савва, — сказал Рагулин, — гуртом быстрее построим.

— Или тот же лес, — продолжал Савва. — Трудились, сплавляли, а теперь ко мне ежедневно делегация ездит из соседних станиц. Все за инициативу благодарят и лесу просят, а еще грозятся тебе пожаловаться.