Эптон Синклер - Широки врата

• Название: Широки врата
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Издательский дом Варяги Сокольников
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2017

---

Ланни отправился в свой банк в Нью-Йорке и обналичил чек Гарри. Он получил двадцать пять новых, гладких и блестящих тысячедолларовых банкнот[156] и сунул их в нагрудный карман. Посмотрев вокруг, чтобы убедиться, что за ним не следят, он вошел в ближайший почтамт, завернул банкноты в несколько листов бумаги и запечатал их в меньший конверт, а тот запечатал в больший. Большой конверт он надлежащим образом зарегистрировал, дав имя отправителя Джон Т. Джонс, 47634 С. Холстед-стрит, Чикаго. Он надеялся, что это было достаточно далеко, чтобы обнаружить его фиктивность! Письмо было направлено заказным с обязательным вручением адресату. После этого он ушел, посмеиваясь при мысли о шоке, который получит этот достойный священнослужитель.

XIV

В тот же вечер, в Шор Эйкрс, блудный сын позвонил в дом своего отца, сказав: «Робби, я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение. Я приглашаю тебя и Эстер пойти со мной в церковь в следующее воскресенье утром в Нью-Йорке».

«Это одна из ваших социалистических церквей?» — осведомился долготерпеливый и ожидающий всего отец.

«Ты можешь называть её так», — ответил сын, — «но не это является причиной, почему я приглашаю вас. Это очень личная причина, которую ты поймешь, когда будешь там. Это небольшое одолжение, но это весьма важно для меня».

«Уж не планируешь ли ты войти в социалистическое духовенство?» — спросил Робби с тревогой, ибо на самом деле он никогда не знал, чего ожидать дальше.

— Приезжай и узнаешь.

Церковь была очень похожа на Первую Конгрегациональную Ньюкасла, и публика была такой же без видимых признаков «радикализма». Робби пришлось отказаться от гольфа и завтракать в семь тридцать, чтобы попасть туда, так что это действительно было довольно большое одолжение. Ланни ждал на крыльце, и все трое пошли и слушали молитвы и песнопения так же, как у себя дома. Эстер всегда было трудно залучить своего мужа в церковь, поэтому она была благодарна за это, но в то же время ей было интересно, что можно было бы ожидать.

Проповедник взошел на кафедру и начал следующим образом:

«Мои друзья, сегодня моей темой будет „Вырождение христианской религии в Испании и какое бедствие она принесла испанскому народу“. Я выбрал эту тему по просьбе джентльмена, который обещал быть сегодня здесь на службе. Я никогда не видел этого джентльмена и не знаю его имени, но он заплатил высокую цену за свою просьбу. Как большинство из вас, несомненно, знает, я стал председателем Комитета по оказанию помощи Испании, а недавно я выступал на массовом митинге в котором я призвал к сбору пожертвований на покупку предметов медицинского назначения, так сильно необходимых осажденному испанскому народу. На следующее утро курьер принес в мой дом заказное письмо с вручением адресату, и когда я открыл его, то нашел там анонимную записку вместе с двадцать пятью хрустящих тысячедолларовых купюр. Я повторяю, чтобы вы смогли поверить своим ушам, двадцать пять тысяч долларов наличными, чтобы помочь спасти жизни раненых испанских солдат и накормить их жен и детей. Ничего подобного не происходило в моей жизни раньше, и я хотел бы отметить это пожертвование и поблагодарить неизвестного дарителя от глубины моего сердца. Я буду следить за тем, что его великодушие стало известно народу Испании, с тем, чтобы они могли понять, что есть еще верующие в свободу и настоящую демократию в американской республике, а также, что героические испанские бойцы не брошены в час ужасного испытания». Ланни и его родители слушали правду об Испании, которую он хорошо знал, но которую его родители никогда не слышали раньше. Когда всё закончилось, и они вышли, Робби сказал: «Я всё понял, сынок. Спасибо, что пригласил меня». Эстер была глубоко тронута, и воскликнула: «Это было мило с твоей стороны, Ланни. Твой отец извлечёт из этого пользу, даже не подозревая об этом».

Глава двадцать пятая. O freude, habe acht! — О, радость, тише! [157]

I

Ланни угомонился на Шор Эйкрс и посвятил время детскому воспитанию. Он играл на фортепиано для своего маленького ребёнка и учил ее танцевать. Показывал ей приёмы плавания в крытом бассейне и следил за ее ездой на пони по поместью. Он заставил ее говорить с ним по-французски и напомнил ей о той прекрасной стране, о которой она начала забывать. Он был достаточно осторожен и включал бабушек в некоторые из этих дел, всегда обоих, не выделяя фаворитов. Между делом он читал, что происходит в мире, и временами выходил в большой город, где открывались новые шоу, и где человеческая жизнь бродила и плодилась, как в бочке месиво.

Из этой бочки выходило что-то новое, но никто не мог понять, что это такое. Новые виды аэробных бактерий роились там и вели войну со старыми знакомыми видами. Некоторые мастера варки были уверены, что новые виды были лучше старых, а другие были уверены, что они ядовиты. При варке пива или из винных бочек поднимаются непрекращающиеся пузыри. Так из этого человеческого брожения исходил пар идей, шум споров и несчетные миллионы печатных и произнесенных слов. Люди кричали друг на друга на углах улиц, они нанимали залы, обличали и бушевали, а тысячи других мужчин и женщин приходили аплодировать или освистывать по их желанию. В дневное время большинство из них должны были работать, но многие спорили даже рабочее время, а некоторые сумели в спорах найти себе работу. Их называли «агитаторами», и они зарабатывали себе на жизнь, произнося речи, печатая газеты или организуя других для протестов.

Часть большого города, известная как Йорквилл, лежала к востоку от Центрального парка. Там в большом количестве жили немцы, и там нацисты кричали, маршировали и продавали свои газеты. Южнее был район многоквартирных домов, сдаваемых в аренду, известный как Маленькая Италия, где фашисты делали то же самое. Сразу к востоку от площади Юнион-Сквер у коммунистов была своя штаб-квартира в старом здании завода. Рядом находился центр социалистов в школе Рэнд, а дальше размещалась газета еврейских социалистов с большим количеством читателей, чем было евреев во всей Палестине.

Теперь все эти группы устремили свои глаза на Испанию. Они следили с напряженным вниманием за ходом войны, и параллельно этому за пропагандистской войной по всему городу. Когда приходил большой немецкий пароход с нацистской пропагандой на различных языках, или когда он уходил груженный оружием в Португалию, красные устраивали демонстрации, а нацисты нападали на них с дубинками. Полицейские, многие из которых были ирландцами и ярыми антикоммунистами, стояли и наслаждались шоу. Мэр города, частично еврей и наполовину итальянец, не так давно был социалистом, и красные газеты осудили его как ренегата. А делегации рабочих призывали его обеспечить соблюдение закона.

Ни одна из сторон в этой борьбе не довольствовалась словами. Обе знали, что настало время для действий, и обе открыли то, что было в действительности вербовочным пунктом для каждой из сторон. Закон запрещал привлекать людей на службу в иностранные армии, но ничего не запрещало людям ехать, куда они пожелают, и не было никакого запрета против предоставления им информации и консультаций или даже средств, чтобы помочь им в пути. В Мадриде были организованы Интернациональные бригады, аналог иностранного легиона Франко. Молодые немцы, молодые итальянцы, оказавшись в изгнании, на чужой земле имели шанс попасть в страну их врагов, и они приходили ротами и взводами. Вся Нью-Йоркская пресса, которую называли радикальной, была полна их деяниями. Ланни делал вырезки и направлял их Рику. Когда он получил письмо от Рауля, полное новостей, он сделал копии и послал их не только Рику и Труди, но и, анонимно, в газеты, которые могли бы их напечатать. Временами он посещал митинги, не привлекая к себе никакого внимания. Как преступник возвращается на место своего преступления, так и он вернулся в церковь, где он заказывал проповедь. Когда один из церковных служителей выбрал его в качестве перспективного прихожанина и спросил его, не хочет ли он присоединиться, тот ответил: «Я чужой в городе» и улизнул.

II

К концу октября Ганси и Бесс вернулись к себе домой, и Ланни с ними провел несколько дней. Они стали идейно ближе, чем раньше. Во время войны различия кажутся менее важными, чем согласие. Ланни рассказал историю о своих приключениях, и Бесс спросила: «Как ты думаешь, они примут нас в Мадриде?»

«О Боже!» — он сказал. — «Они отдадут вам ключи от города».

«Мы с них не стали бы брать деньги», — добавил Ганси.

«У них есть много денег», — ответил собеседник. — «Им не хватает самолетов и танков». Он добавил: «Я думаю, что я возьму Альфи и его приятеля, когда они закончат свое обучение. Итак, мы можем встретиться там».

В это время войска генерала Франко сняли осаду Толедо и собирались двинуться на север в сторону Мадрида. Бесс сказала: «Нам лучше бы поторопиться, а то мы можем опоздать». Ее муж воскликнул: «О, Боже!»