Неле Нойхаус - Ненавистная фрау

• Название: Ненавистная фрау
• Автор: Неле Нойхаус
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63820-8

Воскресным августовским утром главный комиссар полиции Хофхайма Оливер фон Боденштайн и его помощница Пия Кирххоф получили на руки сразу два самоубийства. Но лишь одно из них оказалось настоящим: у себя в саду застрелился главный прокурор Франкфурта. А вот молодая красавица Изабель Керстнер умерла не сама, хотя, казалось, все указывало на то, что она бросилась вниз со смотровой башни. По данным экспертизы, перед этим ей ввели смертельную дозу средства для усыпления лошадей. А поскольку Изабель работала в конно-спортивном комплексе, Боденштайн и Кирххоф первым делом поехали туда. Там выяснилось, что погибшую все либо боялись, либо ненавидели. Беспринципная интриганка, Изабель нажила себе множество врагов, и расправиться с ней мог кто угодно. Но никто не мог и представить, какая длинная цепочка преступлений потянется за смертью женщины, которая никого не любила…

---

— А, господин комиссар, — с иронией сказал ветеринар. — Вы арестовали вашего убийцу?

— Это мы еще будем выяснять, — сдержанно возразил Боденштайн. — Что с лошадью?

Риттендорф бросил на него взгляд, который сложно было истолковать определенно: смесь недоверия и любопытства.

— Мы отвезем старину в клинику. — Ветеринар сдвинул указательным пальцем съехавшие очки на переносицу и убрал свой стетоскоп в карман пиджака. — Я думаю, он оклемается.

— Хорошо.

— Это вы в ходе ваших расследований так полюбили лошадей? — спросил Риттендорф не без сарказма.

— Нет, я их всегда любил, — ответил Боденштайн. — Я вырос с лошадьми.

— Ах да! — Риттендорф оценивающе посмотрел на него. — Инка мне что-то рассказывала. — Вы брат Квентина Боденштайна, верно?

Оливер кивнул. Они говорили о нем, Инка и ее коллеги. Конечно.

— Вы, видимо, не такой уж злой человек, — заметил Риттендорф.

— С чего вы это взяли? — Настала очередь Боденштайна проявить сарказм. — Потому что я брат Квентина или потому что люблю лошадей?

— Ни то ни другое, — Риттендорф покачал головой, — а потому, что вы позаботились о дочке Михи.

— Это моя работа.

— Нет, Мари не имела никакого значения для вашего расследования.

— Как бы то ни было. Правда, расследование случая самосуда, который недавно произошел, — это тоже моя работа.

Риттендорф закрыл багажник и прислонился к нему.

— Вы не сможете ничего доказать. — Он скрестил руки на груди и не пытался что-либо оспаривать.

— Незаконное лишение свободы и тяжкие телесные повреждения — это не мелкие нарушения.

Мужчины обменялись взглядами.

— Я как раз думал, что вы мне все же очень симпатичны, — Риттендорф оттолкнулся от автомобиля и слабо улыбнулся, — но я ошибся. Вы не в состоянии изменить свои взгляды.

— Существуют законы, которые каждый должен соблюдать. Если бы все люди действовали так, как это сделали вы, у нас царила бы полная анархия.

Риттендорф поднял брови:

— Докажите, что это был я, и я буду нести за это ответственность.

Боденштайн еще раз поехал в «Гут Вальдхоф», а Пия дежурила при Кампманне в больнице Хофхайма, чтобы не допустить повторной попытки побега. Парковочная площадка оказалась почти пустой, а дверь дома Кампманнов была раскрыта настежь. Рядом с прицепленным к внедорожнику фургоном для перевозки лошадей стоял серебристый «Гольф». Не тратя время на звонки или оклики, Боденштайн вошел в дом и застал фрау Кампманн в кабинете. Без макияжа, с волосами, затянутыми в простой «конский хвост», и одетая в серый пуловер, жена инструктора была едва узнаваема. Она сидела за компьютером, когда Боденштайн, покашляв, обратил на себя внимание. Женщина вздрогнула, как от укуса тарантула, и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Господи, как вы меня испугали! — воскликнула она и быстро нажала клавишу, чтобы выйти из программы, в которой работала. Тем не менее Боденштайн успел заметить, что она была в системе «банк-онлайн».

— Я не знал, что вы дома, — ответил Оливер.

Фрау Кампманн встала и прислонилась к письменному столу, скрестив руки на груди. Ее взгляд скользил по одежде Боденштайна, которая была измазана грязью и кровью.

— Вам интересно, где сейчас находится ваш муж? — спросил он.

— Вы его схватили? — Обеспокоенность фрау Кампманн ограничивалась определенными рамками. Она, казалось, больше не принимала участия в судьбе своего супруга, зато явно нервничала. Ее гипертрофированная веселость исчезла, и впервые с тех пор, как Боденштайн с ней познакомился, поведение женщины было естественным.

— Да, — ответил Оливер, — он арестован. Получил повреждения и сейчас находится в больнице в Хофхайме.

Трудно было понять, потрясла эта новость Сюзанну Кампманн или нет, так как ее лицо абсолютно ничего не выражало и было недвижимым, как у мраморной статуи, только глаза бегали по сторонам. Боденштайн заметил, что ее рука перевязана.

— У вас тоже травма? — спросил он.

— Я порезалась. — Фрау Кампманн натянула рукав пуловера на повязку.

— Состояние вашего мужа, кажется, вас не особенно трогает, — заметил Боденштайн. — Впрочем, я, кажется, оторвал вас от важной работы?

— Я готовлю счета для людей, которые вчера выехали отсюда, — солгала женщина, при этом даже не покраснев.

— В то время как ваш муж преследуется полицией по подозрению в убийстве, вы садитесь в кабинете за стол и составляете счета? — недоверчиво спросил Боденштайн. Его взгляд упал на безнадежно заваленный письменный стол, на котором под кипой бумаг виднелась пачка наличных денег. Вдруг он начал понимать, что в действительности делала женщина. Сюзанна, конечно же, занималась не счетами. Очевидно, она не рассчитывала на то, что полиция опять появится так скоро.

— Я этого не знала, — с вызовом возразила Кампманн. — Когда я вернулась домой, дверь была распахнута настежь и во дворе лежали картонные коробки. А моего мужа след простыл.

Она скорчила пренебрежительную гримасу, и в ее взгляде отразилось глубокое презрение.

— Он мог бы сейчас воспользоваться вашей помощью, — предположил Боденштайн.

— Я ему достаточно часто помогала, — ответила фрау Кампманн. — Сейчас пусть сам выбирается из того дерьма, в которое вляпался. Мне все равно.

Боденштайн разом понял, что Сюзанна ненавидела своего мужа, поскольку своими шашнями с Изабель тот разрушил совершенный фасад их гармоничной семьи, которая была для нее жизненно важной.

— Может быть, теперь вы расскажете мне, что действительно произошло в субботу четырнадцать дней назад? — спросил Оливер, и, к его удивлению, фрау Кампманн сразу перешла к делу.

— Мой муж убил Изабель, — сказала она, — так как та больше не хотела его знать.

— Откуда вам это известно? — спросил Боденштайн. — Вам это рассказал ваш муж?

— Какое это имеет значение? Вы должны радоваться, что раскрыли убийство. — Фрау Кампманн нервным движением заправила за ухо светлые волосы, которые у корней отросли сантиметра на два, обнажив более темный цвет. Без макияжа ее лицо было грубым и простым.

— Думаю, это имеет значение, — возразил Боденштайн.

— Мой муж считал меня идиоткой. — В ее голосе послышалась горечь. — Он думал, что я не понимаю, как он запал на эту блондинистую вертихвостку. Он сказал мне, что потерял все деньги в сделках с акциями, при этом хотел купить дом в Ирландии. Собирался уехать туда с ней. — Она злобно засмеялась. — Но потом Изабель дала ему отставку, совершенно спокойно. Потому что у нее не было желания торчать в этой дождливой Ирландии с таким занудой, как он. — Фрау Кампманн пожала плечами. — Это был тяжелый удар по тщеславию Роберта, когда он узнал, что она использовала его исключительно для времяпрепровождения. И потом она пригрозила, что предаст огласке его делишки здесь, в конюшне. Когда он понял, что у него больше нет с ней шансов, он ее возненавидел.

— До такой степени, что решил убить? — Боденштайн был насторожен, несмотря на арест Кампманна.

— Оскорбленное тщеславие. — Фрау Кампманн презрительно фыркнула. — И так же оскорблена была и Ягода. Она всегда терпеть не могла Изабель. Предел наступил, когда она узнала, что Изабель и ее мужа затащила в свою постель.

— Она же ничего об этом не знала, — заметил Боденштайн.

Фрау Кампманн зло рассмеялась:

— Конечно она все знала. Мой муж и она строили планы убийства. Они ее выслеживали.

— Изабель убил ваш муж вместе с Марианной Ягодой? — Боденштайн выпрямился.

— Да, это так, — кивнула Сюзанна Кампманн. — Они столкнули ее с этой башни.

Боденштайн задумчиво посмотрел на женщину. Фрау Кампманн не знала, как в действительности умерла Изабель Керстнер.

— Вы сказали мне, что когда вернулись домой, то увидели вашего мужа спящим на диване. В котором часу это было?

— Примерно в половине второго. — Сюзанна смотрела остановившимся взглядом, не мигая.

— А когда вы узнали, что ваш муж и фрау Ягода убили фрау Керстнер?

— Я точно не знаю. Где-то на прошлой неделе.

— От кого? — Боденштайн осторожно переместил свое тело. Каждый мускул и каждая косточка испытывали адскую боль.

— Я это узнала, и все. Вопрос исчерпан.

— Я бы хотел проверить ваше алиби. Вы не могли бы дать мне номер телефона и адрес ваших родителей?

— Разумеется, — холодно улыбнулась женщина. Она обернулась, взяла шариковую ручку и что-то нацарапала на бумаге.

Зажужжал мобильный телефон Боденштайна. Во дворе залаяла собака, затем лай превратился в радостное поскуливание. Фрау Кампманн посмотрела в окно, а Боденштайн нажал кнопку приема звонков. Это была Пия. Он отвернулся и тихо сказал:

— Я не могу сейчас говорить. Скоро перезвоню.

Краем глаза он уловил некое движение, а когда поднял глаза, увидел перед собой конюха Кароля, который вырос как из-под земли. Он стоял с лицом, лишенным каких-либо эмоций, и держал в руках бейсбольную биту. Боденштайн отошел назад, его сердце колотилось как бешеное.