Анна Белкина - G.O.G.R.

• Название: G.O.G.R.
• Автор: Анна Белкина
• Издательство: СИ
• Жанр: Триллер

В маленькой деревне происходят странные явления в заброшенном доме, которые получили у местных жителей название «Чёрт». При попытке выяснить, в чем дело, бесследно исчез помощник участкового. Позже в Донецке, расследуя обычный угон, следователь Серегин вскрывает преступную сеть, которой руководит неуловимый преступник по кличке Тень, обладающий невероятными способностями к гипнозу. Продолжая расследование, Серегин натыкается на результат эксперимента нацистского ученого времён ВОВ.

---

— Так, — басовито изрёк детина Владик и придвинулся к Зайцеву вплотную. — Говоришь, маньяк? — обратился он к толстушке, что неуклюже переминалась на обломках каблуков.

— Маньяк, маньяк! — подтвердила та, и вынула из своего пакета пирожное: трубочку с кремом.

— Ну, я тебе сейчас навешаю лещей! — пообещал плечистый Владик, нецензурно выразился и занёс кулак.

— Что вы делаете, я же из милиции! — возопил Зайцев, определив, что «лещи» Владика будут тяжелы.

— Из милиции? — презрительно хмыкнул Владик и поднял Зайцева с тротуара за воротник. — Из… Сказал бы, из чего, да при Светке не буду! Блин… — он швырнул Зайцева назад на асфальт, как мелкого щенка, и Зайцев попал брюками в мазутное пятно. — Вызывай, Светка, ментов, пускай протокол крапают! — буркнул сей злой богатырь толстушке, которая доела первую трубочку и уже отгрызала большие куски от второй.

Свободной от пирожного рукой девица выцарапала мобильник и стала набирать «02», а Владик повернулся к самопальному столу и издал богатырский клич:

— МУЖИКИ!!! — призывая доминошников в свидетели.

— Но я из милиции… — тихо и затравлено мямлил Зайцев, держась за повреждённую кулачищем троглодита Владика челюсть. — Старший лейтенант Зайцев…

— Завали орало, а то получишь в грызло! — прогнусил ему в ответ Владик на маргинальном наречии, и снова поверг Зайцева в мазутное пятно, потому что последний предпринял робкую попытку водвориться на ноги.

Доминошники отложили своё домино в долгий ящик и потянулись к Зайцеву, окружая его плотным кольцом. Они уже успели принять с утреца на грудь, и благоухали крепеньким перегарищем. Приверженец здорового образа жизни Зайцев морщился от их водочного амбре, и никак не мог взять в толк, с какой стати они все на него насыпались? Он же милиционер, на нём же надет милицейский мундир…

Зайцев опустил нос, оглядел сам себя и пришёл в панический ужас. Нет, он был не в мундире, а в «мундирах»: картофельные очистки, которыми уделала его цветастая дама, свисали повсюду, даже чувствовались на ушах. А сама одежда представляла собой такую нищую рванину, от которой отказался бы даже тот «бомжара» — позарился бы лишь какой-нибудь убогий пленный немец… Вот, как жулики расправляются с теми, кто мешает им проворачивать тёмные дела. Ну, ничего — пускай, они вызывают милицию. В милиции быстренько разберутся, кто такой Зайцев. И тогда Зайцев вернётся обратно в Верхние Лягуши и покажет поганому жулью, где нынче зимуют раки: ноги их не останется в Верхних Лягушах!

Глава 128. За дело взялся Подклюймуха

Участковый Подклюймуха создавал сам себе иллюзию напряжённой работы. Он сидел за своим столом над протоколом, а перед ним скорчился на хлипеньком стульчике «прославленный» Поливаев. Подклюймуха заносил его сумбурные показания в протокол и едва удерживал в себе приступы гомерического хохота.

Поливаева задержали вчера вечером за драку, и ночевал он в обезьяннике. Утром участковый Подклюймуха захотел выяснить обстоятельства, в силу которых сей легендарный в местном масштабе субъект решил «откопать топор войны», и устроил Поливаеву пристрастный допрос. Выяснилось вот что:

Поливаев вчера вечером «причапал» домой с работы и «пузырь притарабанил». Поставив «пузырь на припечек» — видимо, Поливаев даже не разулся, вступив в кухню — «боец» решил «макарошку разогреть, бо жрать было охота, шо волку́». Он «набухторил» в сковородку масла. Извлёк из холодильника кастрюлю с холодными макаронами по-флотски. Наполнил макаронами сковороду и взял яйцо, «шобы макарошку позалить». И тут раздался стук в дверь (звонка у Поливаева не водилось и в помине). Поливаев аккуратненько положил яйцо на «припечек» рядом с «пузырём» и пошёл в прихожую узнать, «кто это там припёрся на ночь глядя». Оказалось, что на ночь глядя припёрся сосед Поливаева Сорокин. Сорокин явился не один: он «гаврика какого-то приволок». «Гаврик» оказался не знаком Поливаеву, но Сорокин отрекомендовал его так: «Максюта!» — и предложил «раздавить на троих». В Поливаеве взыграла жадность: «пузырь-то стоит не шиш, он прикупил его на свои кровные, а эти два гуся́ решили на халяву всё выжлухтать». Однако оказалось, что Сорокин «свой пузырь притарабанил и ещё два „мерзавца“ сверху». Поливаев тогда посторонился, впустил гостей и рассадил их по стульям там же, на кухне. «Макарошка» и яйцо были забыты. Поливаев «притащил стаканы́» и началось хмельное застолье. Пили до полуночи и закусывали сырыми сосисками из Поливаевского холодильника. Вскоре закончились оба пузыря и опустели «мерзавцы». Сразу стало скверно и скучно, «Максюта» заныл, что ему «прибиться негде», а Сорокин почему-то постановил, что «ползти за добавкой» обязан именно Поливаев. Поливаев справедливо возмутился: он хозяин квартиры, а пока он будет добывать «пузырь» — эти «два вороватых крота потырят у него чёрт зна шо». Однако поддатый Сорокин упёрся рогом и стал «вытуривать» Поливаева «из собственной хаты за черти». Поливаев встал на защиту своей чести и достоинства словами: «Дуй на мыло!», адресованными «супостату» Сорокину.

— А Сорокин мне — в глаз! — всхлипывая, жаловался Поливаев, потирая глаз, который был у него действительно, подбит. — И яйцо моё мне же по башке и распулял! Чем я теперь макарошку позалью, а? Чем? Да, шишом! Новое яйцо Сорокин мне не купил, а угрожал ещё, что подобьёт второй глаз, если я в ментуре гундосить буду! А я правду-матку тебе зарезал, гражданин начальник!

Да, Поливаев рассказал почти кристально чистую правду. Умолчал, конечно, о том, что сам надел Сорокину на голову сковороду со своей «макарошкой». Подклюймуха собрался отдать распоряжение своему помощнику, чтобы тот притащил из камеры изолятора Сорокина, что попался в лапы закона вместе с Поливаевым, и устроить этим закадычным друзьям очную ставку. Однако внезапно ожил телефон. Телефон выплюнул противную трель и отвлёк Подклюймуху от клоуна Поливаева и от протокола, который больше походил на сборник анекдотов, нежели на протокол.

— Алё? — гаркнул Подклюймуха своим обычным раскатистым басом в телефонную трубку и, наверное, привёл в замешательство звонившего. — Алё? — пришлось повторить участковому, потому что на том конце не говорили, а только как-то странно кряхтели и мямлили.

— Э… а, милиция? — наконец, собрался с мыслями некто, и Подклюймуха услышал писклявый женский голосок.

— Милиция, — согласился Подклюймуха.

Девица заголосила так, словно с нею стряслась кошмарная истерика, Подклюймуха даже отодвинул трубку от уха, чтобы избежать контузии. Насилу участковый понял суть проблемы, которую эта голосистая особа пыталась ему изложить. Оказалось, что на бедняжку в переулке напал маньяк и едва не выколол ей глаз. Подклюймуха еле-еле заставил рыдающую потерпевшую назвать адрес, а после того, как разобрал в выкриках номер дома и улицу — пробормотал, что уже едет.

По телефону девица казалась такой испуганной, подавленной и сломленной, что Подклюймуха невольно представил её худенькой и до крови избитой. Маньяк же с её слов казался кровожаднейшим гигантом — просто не человек, а какой-то Минотавр, который уже поднял на рога десятки человек. Приехав же на место, Подклюймуха не поверил собственным глазам: «сломленная и избитая» потерпевшая была здоровёхонька и совсем не так худа, как могло бы показаться. К тому же она обладала отменным аппетитом и жадно поглощала слоёные трубочки со взбитыми сливками.

— Вот! — капризно бросила она, жуя, и показала пухлым пальчиком вниз.

Только тогда Подклюймуха заметил «Минотавра». «Жуткий монстр» был почти не виден из-за толпы из пятерых нехилых и пьяноватых мужичков, а так же — из-за краснощёкого богатыря, что продвинулся вперёд и заявил:

— Мы его поймали! Вот — свидетели!

— Да, да, — закивали мужички, соглашаясь с богатырём. — Едва не прикончил девчонку, отморозок!

— Позвольте, — участковый протолкался поближе к «Минотавру», чтобы рассмотреть его получше.

«Кровожаднейший гигант» сиротливо сидел в лужице мазута, и выглядел таким жалким, каким мог бы выглядеть голодный бездомный пёсик. Даже не пёс — пёсик. Одежонка на «чудовище» была совсем плохонькая — в мусорных баках и то, можно куда лучше отыскать. Да ещё и весь в какой-то каше, да в картошке… Странный тип, нечего сказать, однако на Минотавра никак не тянет. «Маньяк» поднял на участкового свои несчастные, окружённые густыми тенями, глаза и жалостливо проблеял:

— Я… из милиции… старший лейтенант Зайцев… участковый из деревни Верхние Лягуши…

Зайцев, Зайцев — Подклюймуха порылся в памяти и сделал вывод, что эта фамилия ему знакома. Кажется, из Калининского недавно присылали ориентировку на некоего Зайцева, и даже предупредили, что последний может прикидываться сотрудником милиции.