Виктор Кондрашин - Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма

• Название: Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма
• Автор: Виктор Кондрашин
• Издательство: РОССПЭН
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8243-1181-5

Книга В.В. Кондрашина посвящена трагическим страницам Гражданской войны в России — крестьянскому повстанческому движению против «военно-коммунистической политики» большевиков. На основе широкого использования разнообразного комплекса источников охарактеризованы его причины, масштабы и последствия для крупнейшего аграрного региона страны — Поволжья. В монографии подробно исследована деятельность Самарского Комуча как «демократической альтернативы» большевизму анализируются причины его несостоятельности, подтверждается закономерность победы большевиков в Гражданской войне, несмотря на огромный размах антибольшевистского крестьянского движения.

---

В этой связи чрезвычайно важными представляются документы, позволяющие несколько иначе взглянуть на обстоятельства рассматриваемого мятежа. Среди них — шифротелеграмма в ЦК партии — Крестинскому и Преображенскому, отправленная из Самары 27 июля 1920 г. ответственным работником Петуховым, телеграмма из Астрахани от 7 августа 1920 г. в ВЧК, ЦК РКП(б) Троцкому от политкома Израиловича и уполномоченного ЧК Самойлова, а также показания арестованного помощника начальника штаба дивизии по оперативной части Сапожкова — Е. Хорошилова. Так, в шифротелеграмме Петухова говорилось: «Был на ликвидации сапожковской авантюры. Приехав в штаб Заволжского Округа, Самару, нахожу необходимым поставить в известность ЦК партии о здешнем положении. Сапожков поднял бунт после отстранения его от командования за пьянство, он был прав, возмущаясь этим поступком, исходящим от командования Заволжского округа, ибо таковое во главе с Авксентьевским, Андерсом и другими само часто является даже на службу в штаб в невменяемом состоянии от опьянения. Дело с ликвидацией Сапожкова ухудшается, некоторые наши части начинают переходить на сторону Сапожкова, необходимо принять самые срочные меры. По некоторым версиям, я слышал, что если послать категорический приказ о сдаче Сапожкову за подписью тт. Ленина и Троцкого и в этом же приказе отозвать Авксентьевского и человек пять генштабистов из штаба округа: Андерса, Балтийского, Токаревского, Кирпичникова и Волкова, то Сапожков сдастся. Работал в Оренбурге, в военном совете и Чусоснабармом, заявляю, что с такими руководителями работать невозможно, доказательством моих слов — ряд восстаний, протест тридцати тысяч рабочих Оренбурга»{640}. Телеграмма от 7 августа 1920 г. астраханского политкома Израиловича и уполномоченного ЧК Самойлова гласила: «Восстание в Бузулуке кавдивизии Сапожкова требует основательного исследования с военной и политической стороны. По сведениям самарских товарищей, член губкома Милонов на собрании активных работников партии, профсоюзов выступил с декларацией о новой Октябрьской революции и косвенно тем самым оправдывал сапожковщину. Коммунисты особотдела приняли участие в движении. Бежавший начполитотдел флота сочувствует. Разведка Саратовской губчека доносит из Новоузенска: Начособотдела Трудармии выражал сочувствие, милоновская декларация встретила живое одобрение большого числа коммунистов. Милонов, не доверяя губкому, выехал в Бузулук расследовать. Губком послал секретных агентов следить за Милоновым. Члены Саратовского губкома, по их словам, Реввоенсовета 2-й Трудармии считают поведение Окрвоенкома Авксентьевского легкомысленным и видят в нем непосредственную причину движения. Авксентьевский и Сапожков — личные враги»{641}. Арестованный помощник начштаба сапожковской дивизии по оперативной части Е. Хорошилов в своих показаниях на допросе в Саратовской ЧК 7 августа 1920 г. сообщил: «Я нахожу, что те, от кого зависели все эти перемещения должностей, допустили огромную ошибку, что ударила по больному месту, и мне кажется, что не трогай Сапожкова, Зуброва и других, с которыми люди сжились в боях и невзгодах, Республика не потеряла бы бригаду солдат, рвущихся в бой, как один все, спаянных в одну семью сильной революционной дисциплиной, не потеряла бы миллионы, затраченные на формирование дивизии и не видела бы тех убытков, какие принесла эта ненужная бесцельная бойня. Штаб Заволжского военного округа ни разу не спросил: «Что вам надо?» — а только лишь пушками захотел говорить, ну и получилось то, чего можно было бы вполне избежать»{642}.

Из содержания приведенных документов видно, что Сапожков имел все основания для недовольства действиями вышестоящего начальства, поскольку они были действительно несправедливыми по отношению к нему. По сути дел, конфликт был спровоцирован командующим ЗВО Авксентьевским, избравшим в отношении заслуженного командира Красной армии излишне прямолинейное административное давление. Кроме того, они свидетельствуют о хотя и весьма проблематичной, но все же существовавшей альтернативе ликвидации мятежа без ставки на силовой вариант.

Однако центральная власть не пошла по этому пути и предпочла переговорам с Сапожковым решительные меры по отношению к мятежникам. 2 августа 1920 г. Ленин направил телеграмму в Уральск — ревкому Уральской области, президиуму Саратовского исполкома, Авксентьевскому и партийным органам Уральской и Саратовской губернии, — в которой указал: «Сапожкову удалось привлечь на свою сторону некоторые красноармейские части и часть кулацкого населения и в настоящее время он стремится пробиться на Новоузенск и далее, вероятно, к низовьям Волги и Урала. 1. Обязать все ревкомы и исполкомы оставаться на местах до последней возможности, энергично ведя агитацию против изменника…3. Установить самую тесную связь между подчиненными Вам ревкомами и исполкомами и воинскими отрядами.. 5. Пресекать в корне всякое проявление сочувствия и тем более содействие местного населения Сапожкову, используя всю полноту рев. власти в тех случаях, где содействие имело место, потребовать выдачу виновных главарей, от селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова брать заложников, дабы предупредить возможность содействия»{643}.

В ответных телеграммах Ленину и Троцкому Авксентьевский проинформировал о принятых мерах, указывая при этом на необоснованность выдвинутых против него обвинений. Так, 3 августа 1920 г. в телеграмме Троцкому он сообщал, что против сапожковцев «брошены лучшие войсковые части» из Самары и Оренбурга, «аэропланом среди населения, войск противника разбросаны ранее составленные листовки», чтобы «не дать восставшим возможность распространить и усилить свое влияние на крестьянство», в Новоузенский уезд высланы «наиболее крепкие войска», среди расстрелянных, взятых в плен «главнейшие сотрудники Сапожкова — Воробьев, Клопов (начснаб)». В результате удалось предотвратить вспышку новых «кулацких восстаний» и сохранить от разграбления хлеба и другое продовольствие, собранное райпродкомом. Далее Авксентьевский отметил: «Начавшиеся против меня наветы и доносы… партработников и возникающее отсюда Ваше недоверие ко мне, сознаюсь, т. Троцкий, страшно тяготили меня… прошу или немедленно устранить меня от должности Комвойсками округа… или же поддержать мой авторитет… выслать авторитетную инспекцию для выяснения фактического положения»{644}. Об этом же шла речь в телеграмме Авксентьевского Ленину от 4 августа 1920 г.{645}

Для разгрома мятежа Сапожкова были привлечены все наиболее боеспособные части Заволжского военного округа. В общей сложности силы карательных отрядов насчитывали 12 362 штыка, 1659 сабель, 89 пулеметов, 46 орудий. Они почти в пять раз превосходили сапожковцев по численности живой силы, в 11 раз — по пулеметам и орудиям{646}.

Несмотря на это очевидное превосходство, Сапожков почти два месяца вел бои против карателей, умело маневрируя и уходя из-под удара их главных сил. Его тактика будет в полной мере использована в 1921 г., когда массовое повстанчество охватит регион. Каратели делали ставку на численное и огневое превосходство над противником и неотступное его преследование. Их главной целью было не дать Сапожкову оторваться и уйти в уральские степи. Чтобы быть в курсе его передвижений, они использовали данные агентурной разведки и показания пленных сапожковцев.

В историографическом обзоре мы приводили точку зрения С.А. Павлюченкова по поводу причин поражения восстания Сапожкова, которая заключается в следующем «Видавший виды поволжский мужичок занял осторожную позицию, стремясь столкнуть лбами сапожковцев с продовольственниками, чтобы отделаться и от тех, и от других»{647}. То есть, полагает Павлюченков, крестьяне не только не поддержали Сапожкова, но и негативно отнеслись к самому факту его мятежа и как бы со стороны наблюдали за схваткой.

На наш взгляд, подобное утверждение неверно. Прежде всего оно опровергается данными о численности мобилизованных Сапожковым крестьян. Как уже указывалось, в его отряды влилось порядка 1300 крестьян. О том каким образом происходила эта мобилизация, можно судить по следующим документам. В сводке Самарской губчека за 15–30 июля 1920 г. отмечалось, что объявленная в Бузулуке Сапожковым запись добровольцев проходила «с большим наплывом крестьян»{648}. В докладе уполномоченного РВС 2-й армии Марголина члену РВС армии Уайдлеру, датированном 31 июля 1920 г., констатировался факт притока «в его ряды многих дезертиров из пределов Пугачевского, Бузулукского и Новоузенского уездов, из коих Сапожков создал особую часть»{649}. В сводке Саратовской губчека за 15 июля — 2 августа 1920 г. сообщалось, что «Сапожков пользуется большой популярностью среди своих красноармейцев и среди крестьян Новоузенского уезда»{650}. В воспоминаниях о восстании Сапожкова начальника особого отдела Самарской губчека Картукова отмечался факт активного участия крестьян в качестве разведчиков Сапожкова{651}.