Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

• Название: Чертополох. Излом
• Автор: Варвара Шихарева
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-95187-1

Порою власть обращает человека в чудовище, за внешней благопристойностью скрывается порок, кровник оказывается предателем, а на помощь приходит тот, кого ты считаешь врагом. Олдеру, Энейре и Ставгару — каждому в свой час — предстоит заглянуть в прошлое, отделить правду от лжи и сделать нелегкий выбор, но каждый их поступок — лишь шаг на пути к новому столкновению и встрече на изломе осени.

---

Хотя, тут Дари был с собою честен — сам он знал ненамного больше: отец пару раз брал его в семейную усыпальницу Остенов, но узор на мраморных плитах, под которыми покоились тела матери и младшей сестры мальчика, ничего не сказали Дари, а сам он совсем не помнил канувших в небытие родных… Ну, если не считать, конечно, выуженного из самых ранних воспоминаний образа завернутого в белоснежные пеленки, отчаянного мяукающего свертка на руках улыбающегося отца… «Знакомься, Дариен — это Лирейна Остен, твоя младшая сестра. А ты, как старший, должен любить и оберегать ее». Еще Дари отчетливо помнил, что после этих слов, попытался рассмотреть тонущее в ткани крошечное личико сестры, и хотя зареванный младенец показался ему совсем неинтересным, все равно послушно кивнул в ответ…

Позже Дари все же спросил у Илара о том, почему его мать и сестра умерли так рано. Старик, услышав вопрос, долго молчал, но, поняв по взгляду воспитанника, что тот не отступится, сказал: «Твоя мать хотела показать своему отцу внучку, и отправилась вместе с Лирейной на празднование в его имение. Твой отец не стал их сопровождать — он только что вернулся из похода, хотел отдохнуть в тишине… Кто ж знал, что праздник обернется кошмаром из-за восставших полувольных!» После этих слов старик замолчал, но потрясенный таким известием Дари все же нашел в себе силы еще для одного вопроса: «Полувольные… Они… Всех убили?» Старик тяжело вздохнул: «Восставшие никого не пожалели: ни старых, ни малых, ни гостей, ни их слуг — даже твою сестру убили вместе с попытавшейся защитить ее кормилицей… Но хватит об этом — дело это давнее, а здесь такого никогда не случится, потому как твой отец хоть и строг, но справедлив…»

Больше Илар так ничего и не рассказал, пресекая даже попытки мальчика вернуться к этому разговору, а у отца Дари спросить об этом не решался: и не потому, что опасался родительского гнева, а просто чувствовал — не стоит…

Единственное, что оставалось мальчику, это перебирать ранние воспоминания, в которых его отец был совсем иным: темноволосым, без суровых складок у губ, с весело блестящими глазами… Иногда, сбросивший на короткий срок ратное бремя, родитель становился почти прежним — так было позапрошлым летом, которое Дари провел в южном, расположенном у самого моря, имении. Отец был с ним почти целое лето — учил плавать и нырять, а еще они подолгу загорали, лежа на белом песке укромной бухточки… Эти дни стали для Дари одними из самых счастливых, но они так долго не повторялись, что уже начинали казаться почти что сном, а всему виной — бесконечные войны Амэна, в которых отец всегда принимал самое деятельное участие…

Подумав о войнах, уже преодолевший большую часть коридоров Дари невольно вздрогнул и, отклонившись от намеченного пути, заглянул в домашнее святилище. Там все было точно так же, как и обычно: сильно пахло можжевельником, у статуи Алого Мечника тлел огонек, на стенах святилища висели привезенные отцом трофеи… Дари сумрачно посмотрел на жестокое лицо статуи: на его взгляд, именно Воитель и был причиной всем неприятностям, ведь он постоянно требовал новой крови и ради этого отнимал отца и от дома, и от самого Дари, но самым худшим было то, что сила Мечника понемногу меняла отца — Дари чувствовал это и отчаянно противился происходящему всем своим существом, хотя, казалось бы, что он — не вылезающий из простуд, слабый и не вышедший даже ростом детеныш, мог противопоставить давнему божественному покровителю Остенов?..

Из-за сквозняка огонек у подножья статуи отклонился в сторону и затрепетал, и в тот же миг Дари показалось, что каменные черты Мечника на миг исказились в насмешливой и немного презрительной гримасе — божество словно бы смеялось над его потугами изменить сложившийся расклад, заранее предсказывая неудачу… Но Дари лишь покрепче сжал в руках сапоги и узелок с приношением, и покинул святилище со всем возможным достоинством — своим видом он хотел показать Мечнику, что такими мороками его не испугаешь и не загонишь обратно в кровать, под защиту старого Илара…

Остаток избранного Дари пути пролегал в полной темноте, но мальчик пробирался по ведущим к черному входу закуткам с проворством и бесшумностью кошки. Поскольку окружающий Дари мир, по большей части, ограничивался имениями семьи, изрядная доля незаметной деятельности мальчика сводилась к их старательному исследованию — этот дом он изучил едва ли не до последней выбоины, не обделив вниманием даже самые темные и заброшенные уголки, в которых служанки иногда забывали сметать паутину…

А еще Дари, смекнув, что окружающие его взрослые никогда не скажут ему всей правды, наблюдая за населяющей имение прислугой, старался держать глаза и уши открытыми. Со временем выуженные таким образом крупицы знаний складывались во вполне определенную картину, ну, а когда малолетний Остен подслушал на кухне разговор двух служанок и узнал из него, что грозный Седобородый может выполнить твое заветное желание, если, набравшись смелости, принести ему ночью на перекрестке требу, у него появилась вполне определенная цель…

Дари с самого начала осознал что именно ему нужно, но вот ускользнуть от внимания престарелых наставников было куда более сложной задачей, чем собрать необходимое приношение, так что теперь, ни Мечник, ни возможное ненастье его не остановят…

Добравшись до узкой, ведущей в примыкающий к дому сад, двери, Дари, устроившись на полу, поспешно натянул сапоги, и, вцепившись в тяжелый засов двумя руками, с трудом его отодвинул. Потом подобрал узелок, и, прижимая его к груди, протиснулся в чуть приоткрытую дверь — самым сложным было выбраться из дома, а теперь надо всего лишь наискось пересечь сад и выйти на подъездную дорогу, а там уже будет рукою подать до перекрестка…

На улице оказалось еще холоднее, чем на галерее — даже теплая куртка не спасала Дари от шумящего в кронах деревьев ветра, но мальчик, быстрым шагом миновав высаженные ровными рядами яблони, с трудом продрался сквозь густые кусты живой изгороди. Оказавшись же на подъездной, окруженной тонкими тополями дороге, Дари и вовсе перешел на бег: осознание того, что он вышел из-под привычной домашней защиты и оказался один на один с населяющими ночь призраками, вновь вернуло притихший было страх — мальчику чудилось чужое дыхание за спиной, а тени колеблемых ветром тополей казались ему длинными руками, готовыми вот-вот схватить его, так и не позволив дойти до цели… И Дари бежал — все быстрее и быстрее, не смея ни оглянуться, ни перевести дыхание, и остановился лишь тогда, когда перед ним — вконец запыхавшимся, появился каменный столб-указатель, отмечающий развилку.

Успокаивая заходящееся ударами сердце, Дари прижался разгоряченной от бега щекою к серому камню, и стоял так до тех пор, пока очередной порыв ветра не растрепал ему волосы и не выхолодил спину. В самом деле — нечего ему стоять без толку, ведь время уходит, а самое главное даже не начато! Отойдя от столба, мальчик присел на корточки и развязал принесенный узелок. Расстелив ткань на дороге, разложил на ней несколько пирожков и откупорил крошечный глиняный кувшинчик, в который, пробравшись тайком в погреб, нацедил вина из бочки… Покончив с приготовлениями, Дари еще раз внимательно осмотрел приношение, и, подумав, передвинул кувшинчик чуть левее. Теперь оставалось самое главное — пролить собственную кровь, и, окропив ею приношение, дождаться глухого, отдаленного карканья, которое, по словам служанок, символизировало то, что Хозяин Троп принял жертву и готов внимать твоей мольбе.

Дари, подумав немного, поддернул вверх рукав куртки, оголил тоненькое, беззащитно белеющее в окружающем сумраке запястье и, быстро чиркнув по нему лезвием кинжала, вытянул руку так, чтобы кровь из ранки закапала на разложенный дар.

— Хозяин Троп, Седобородый! Прими эту жертву и выполни мою просьбу! Мне это и вправду очень надо!..

Произнеся это, Дари замолчал и стал внимательно вслушиваться в заполонившие ночь звуки, стараясь не пропустить условного знака, но тут произошло то, чего мальчик никак не ожидал: карканье раздалось не издалека, а совсем близко — прямо над склоненной головою Дари, и тот, подняв глаза вверх, увидел, как на верхушке столба-указателя клубится с каждым мгновением все более уплотняющаяся, становящаяся осязаемой тьма… Несколько ударов сердца — и вот уже не тьма, а огромный ворон, устроившись на камне, крепко вцепился в него когтистыми лапами и, чуть склонив голову набок, внимательно посмотрел на мальчика круглым глазом…

— Седобородый… — едва слышно прошептал ошеломленный таким видением Дари, а ворон, переступивши с лапы на лапу, устроился поудобнее на своем насесте и наградил мальчика еще одним пристальным, отнюдь не птичьим взглядом — весь его вид словно бы говорил: «Ну, давай уже — говори. Что там у тебя?»