Токацин - Синтез

• Название: Синтез
• Автор: Токацин
• Жанр: Космическая фантастика

Этого нет в летописях мира Орин — тогда ещё не было Орина. Тлаканта в зените могущества, небо, полное кораблей, громадные города, окутанные огнями, зарождение жизни на мёртвых планетах. Грохот Сарматских Войн, зыбкий свет неизвестных лучей, открытия, изобретения и надежды. Магия — лишь суеверия вымерших племён. Ирренций — интереснейший объект для изучения. Мир, где жил Гедимин Кет. История о нём.

Победа над мятежной расой Eatesqa принесла в Солнечную систему покой. Побеждённые, запертые в резервациях, принуждены к работе на человечество. Джеймс Марци, назначенный координатором расы, обещает долгий мир и постепенное слияние двух цивилизаций; его преемник, Маркус Хойд, клянётся следовать его пути. Странный радиоактивный металл, найденный на покинутом звездолёте Eatesqa, доставляют на Землю для всестороннего изучения. Образец металла в обстановке строгой секретности отправляют в Ураниум-Сити, резервацию Eatesqa. Кого-то волнует, удастся ли синтезировать необычное вещество. Кого-то — скоро ли Маркус Хойд, затаившийся мятежник, прикажет флоту Eatesqa атаковать.

---

— Есть что-то новое? — спросил, подойдя к верстаку, Хольгер. Гедимин уже подготовил последний нейтронный излучатель к присоединению к установке и на вопрос пожал плечами.

— Хочу проверить зелёную мишень в хранилище. Потом пойду в новую лабораторию. Давно не синтезировал плутоний…

— Да, я помню те твои опыты, — кивнул Хольгер. — И что у тебя было с руками…

— Всё давно зажило, — буркнул сармат. — Дай мне сигма-сканер.

— Я пойду с тобой, — сказал химик, протянув ему прибор. — Интересно посмотреть, что там вышло. Цепная реакция так и не началась?

— Её и не предполагалось, — недовольно сощурился на него Гедимин. — Там два грамма ирренция! Какие ещё цепные реакции?!

…В новой лаборатории был только Айрон — и тот, закончив осмотр оборудования, сидел в углу и играл на новом смарте во что-то пёстрое и пищащее. Увидев на пороге «старших» сарматов, он отключил звук и вопросительно посмотрел на Гедимина. «Сиди,» — жестом ответил тот: помощь лаборанта ему сейчас была не нужна.

«Зелёная мишень» стояла в свободном углу, на максимальном расстоянии от тяжеловодного каскада и плутониевой установки. Ничего сложного в ней не было — обычный омикрон-излучатель, направленный на рилкаровый диск с заключёнными внутри двумя граммами окиси ирренция, сбоку — для подстраховки — генератор «Оджи» и дозиметрические датчики. Защитное поле позади облучаемой мишени горело зелёным огнём; красных бликов на нём не было, — ирренций не испускал ничего, кроме омикрон-излучения и очень слабой «альфы».

— Мощный фон, — вполголоса заметил Хольгер. Гедимин молча кивнул, прикрывая руки кожухом из защитного поля и осторожно просовывая чувствительные щупы сканера под купол. На экране появилось несколько строк.

— Один и девятьсот восемьдесят шесть, — вслух проговорил химик. — За считанные дни… Уже четырнадцать миллиграммов плутония. М-да, обратный процесс явно быстрее прямого. Надолго ты намерен оставить тут этот ирренций?

— Пока не останется половина, — ответил Гедимин, перечитывая показания сканера. Омикрон-излучение перерабатывало ирренций в генераторный плутоний; кроме этих двух металлов, в образце уже были обнаружены следы урана — продукта распада плутония — и ядра гелия, замурованные в рилкаровой оболочке и не нашедшие выхода.

— Интересно, — Хольгер задумчиво смотрел на мишень. — Если ты найдёшь способ использовать омикрон-излучение, можно будет построить реактор. И в нём ирренций будет выгорать до плутония — и, далее, до урана. Кстати… ты заметил, что это не тот уран?

Гедимин посмотрел на изотопный номер рядом с символом элемента, мигнул и перевёл изменившийся взгляд на Хольгера. «Вот почему такая слабая «альфа»,» — он едва заметно усмехнулся. «Омикрон-излучение перехватывает частицы и соединяет их, утяжеляя ядра…»

— И можно будет запустить обратный цикл, — сказал Гедимин. — Снова перевести уран в ирренций. Интересная должна получиться конструкция…

Он выключил сканер и потянулся за ежедневником — возникшая у него идея пока не могла найти применения, но зафиксировать её следовало. Хольгер, увидев, что он занят записями, отошёл и остановился у тяжеловодного каскада.

— Айрон, — услышал Гедимин его голос, ненадолго оторвавшись от ежедневника. — Ты помнишь, что защитные поля надо заменять?

— Конечно, — ответил лаборант. — Мы это делаем еженедельно.

— Ставь более плотные экраны, — посоветовал Хольгер. — Эти не выглядят надёжными.

— Гедимин всегда делал их такими, — отозвался Айрон. — Там, внутри, не происходит ничего разрушительного.

— Как-то вольно вы обращаетесь с электролизными ваннами, — покачал головой Хольгер. — Ты знаешь свойства гремучей смеси?

— Тут есть вытяжки, — отмахнулся лаборант. — Если что и взорвётся, то снаружи.

«Надо работать,» — напомнил себе Гедимин, закрывая ежедневник, и повернулся к сарматам.

— Хольгер, хватит. Иди к своему лаборанту. У тебя что, работы нет?

Он подошёл к плутониевой установке и дотронулся до переключателя. Над дверью вспыхнул красный светодиод, подсвечивающий знак радиационной опасности. Хольгер подтолкнул Айрона к выходу и сам пошёл за ним. На пороге он оглянулся.

— Осторожно с гремучей смесью! Сам знаешь, на что она способна…

Гедимин молча кивнул и смотрел на него, не мигая, пока химик не вышел, и дверь за ним не закрылась. Теперь можно было зафиксировать её в запертом положении и приступить к работе.

01 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ты помнишь, что выгрузка на подходе? — спросил у Гедимина Константин, стоило тому появиться на пороге лаборатории. Сармат мигнул.

— До выгрузки ещё неделя, — сказал он, садясь к верстаку, сгребая на ладонь горку разнородных деталей и бессмысленно глядя на них. Это было совсем не то, чем сармату хотелось заниматься, но ничего нового сегодня не приходило ему в голову. Плутониевая пластина ещё не прошла испытания, для получения нептуния в чистом виде не хватало мощностей, — что ещё можно сделать с ирренцием, чтобы ускорить его синтез, Гедимин пока не знал.

Иджес долго присматривался к нему, обшаривая взглядом верстак, но, не обнаружив ничего опасного, решился подойти и тронуть сармата за плечо.

— Чего сидишь?

— Пытаюсь думать, — Гедимин досадливо поморщился и провёл пальцем по виску. — Я не изобретатель. А Хольгер — не атомщик. Наверное, не стоило влезать в это пари.

— Хм, — Иджес сел на корточки рядом с ним, задумчиво сощурился и посмотрел на потолок. — У тебя уже получается много ирренция. Его просто мало у нас. Когда будет тонна, работа пойдёт быстрее.

— Не пойдёт, если не поднять выработку, — буркнул Гедимин. — А что может её поднять? Всё, что имело смысл, уже опробовано.

— Пробуй всё подряд, — посоветовал Иджес, поднимаясь с пола. — Может, его надо жечь, морозить или взрывать? И вот эти… лучи, которые ничто не останавливает, — ты пробовал что-то делать с ними?

Гедимин удивлённо посмотрел на него — обычно Иджес не проявлял такого интереса к его работе — и пожал плечами.

— Сигма-излучение? Оно, похоже, никак не действует на материальный мир. До сих пор не замечено никакого влияния на что бы то ни было. Хотя… возможно, надо попробовать.

Он поднялся на ноги и огляделся в поисках лаборанта. Айрон куда-то вышел, пока сармат сидел в задумчивости, — и, как обычно в таких случаях, не сказал, куда.

— Не видел, куда пошёл Айрон? — спросил он у Иджеса. Механик пожал плечами.

— В твою комнату, наверное. За хранилище он уже отчитывался.

Константин отвернулся от телекомпа и внимательно посмотрел на Гедимина.

— Что ты собрался делать?

— Работать, — буркнул сармат, недовольно щурясь. Можно было бы поделиться планами и сомнениями — но по опыту прошлых месяцев Гедимин знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— С ирренцием? — недобро сощурился командир. — Валите в свою лабораторию. Тебе что, отвели мало места?

Гедимин хотел ответить резко и уже открыл рот, когда почувствовал, как воздух на долю секунды стал упругим, а пол под ногами качнулся. Ударная волна прокатилась по стенам, отдаваясь в костях; сильный взрыв произошёл совсем рядом.

— Это ещё что?! — вскинулся Константин. Все сарматы уже были на ногах.

«Хранилище?!» — Гедимин, ещё не успев ни о чём подумать, уже стоял в дверях лаборатории и заворачивался в кокон защитного поля. Ворота хранилища были плотно закрыты, сигнальные светодиоды — погашены; красный огонь сверкал только над дверью новой лаборатории.

— Гремучая смесь, — прошелестел за его спиной Хольгер.

— Hasu… — обречённо выдохнул Гедимин, но этого уже никто не слышал — защитное поле окончательно сомкнулось и поглотило звуки.

У ворот лаборатории он оказался первым; их заблокировало изнутри, но Гедимина это задержало не более чем на секунду. Он шагнул внутрь и оказался по щиколотку в воде, защитное поле задрожало, — электролизный каскад был полностью разрушен, но часть электродов ещё осталась в жидкости, и к ним добавились оборванные кабели. С плутониевой установки сдуло часть защитных полей; нижний, страховочный, слой уцелел, нейтронные пушки не торчали наружу, но часть облучаемого материала обнажилась. Гедимин метнулся к щитку и надавил ладонью на аварийные переключатели; с опозданием, но они сработали, и поле перестало рябить. Сармат набросил на плутониевую установку защитный купол — стационарный генератор не должен был пострадать, но, видимо, выгорел блок управления, и экраны не формировались даже после сигнала с щитка.

В дверь кто-то бился; Гедимин оглянулся на неё, удивившись, что слышит стук, и обнаружил, что его собственный защитный кокон растворился. «Но что…» — он не успел додумать мысль, развернувшись к дальней стене раньше, чем смог подобрать слова. Взрыв разрушил не только экраны над плутониевой установкой, — «зелёная мишень» тоже открылась, и теперь излучатель вместе с ирренциевым диском лежали в воде и светились из-под неё холодным зеленоватым сиянием. Гедимин швырнул в них пузырь защитного поля. Свет стал ярче, — всё излучение, не находя выхода из шара, зажгло его изнутри зелёным огнём. Сармат набросил поверх него ещё один купол и поднёс к воде дозиметр. Фон быстро снижался, — видимо, жидкость и поверхности не успели стать радиоактивными.