Токацин - Синтез

• Название: Синтез
• Автор: Токацин
• Жанр: Космическая фантастика

Этого нет в летописях мира Орин — тогда ещё не было Орина. Тлаканта в зените могущества, небо, полное кораблей, громадные города, окутанные огнями, зарождение жизни на мёртвых планетах. Грохот Сарматских Войн, зыбкий свет неизвестных лучей, открытия, изобретения и надежды. Магия — лишь суеверия вымерших племён. Ирренций — интереснейший объект для изучения. Мир, где жил Гедимин Кет. История о нём.

Победа над мятежной расой Eatesqa принесла в Солнечную систему покой. Побеждённые, запертые в резервациях, принуждены к работе на человечество. Джеймс Марци, назначенный координатором расы, обещает долгий мир и постепенное слияние двух цивилизаций; его преемник, Маркус Хойд, клянётся следовать его пути. Странный радиоактивный металл, найденный на покинутом звездолёте Eatesqa, доставляют на Землю для всестороннего изучения. Образец металла в обстановке строгой секретности отправляют в Ураниум-Сити, резервацию Eatesqa. Кого-то волнует, удастся ли синтезировать необычное вещество. Кого-то — скоро ли Маркус Хойд, затаившийся мятежник, прикажет флоту Eatesqa атаковать.

---

— Ну и зачем ты сказал?! — он закатал рукава и внимательно осмотрел руки. — Псих с радиацией…

— Эй, научная банда! — прикрикнул на них Константин, кивая на открытые ворота. Сарматы не заметили, как Линкен, Хольгер и оба лаборанта обогнали их и прошли вперёд, — теперь только они двое стояли перед входом.

— Отложи излучатели до обеда, — сказал Константин Гедимину, и тот растерянно мигнул. — Сегодня у вас с Хольгером другая работа. Твои плутониевые образцы отлежали два месяца, пора выгружать их и перерабатывать.

Гедимин мигнул ещё раз — за происходящими событиями и разнообразной работой он даже забыл о сроках выгрузки, и теперь ему было досадно.

— Хорошо, — сказал он, догоняя Хольгера. — Готовь разделитель. Сегодня выгружаем плутоний. Интересно будет сравнить его с ураном.

…Две тонкие прослойки обсидиана были брошены в кювету с меей; следом отправились два разобранных манипулятора и детали экспериментальных конструкций. Раздробленные в мелкую пыль остатки плутониевой «слойки» уже всплыли в разделительной ванне, и, судя по пене, реакция шла бурно; деформированный плутониево-ирренциевый стержень ждал своей очереди в плотном коконе защитного поля. Гедимин уже не мог его видеть — кокон был непрозрачным — но всё равно косился на него и недовольно щурился.

— Что не так? Он же не лопнул, — недоумённо пожал плечами Иджес.

— Много микротрещин и каверн, — поморщился Гедимин. — Зря только возился с его формой. Видимо, смеси для промышленного синтеза непригодны. Выход хороший, но выгрузка…

Он отошёл от разделителя, чтобы не мешать Хольгеру работать с установкой, и вернулся к верстаку. Там под защитным полем лежали шесть рилкаровых пластин, с одной стороны покрытых тонким слоем серой пыли. На каждую ушло десять граммов ирренция; отдельно Гедимин подготовил обсидиановые покрытия — пласты из мелкой обсидиановой крошки. Даже в таком виде линзы из вулканического стекла исправно работали — сармат уже проверил их на переносном излучателе. Оставалось закрепить покрытия и окунуть каждую пластину несколько раз в расплавленный рилкар…

… - Есть удельный выход! — громко объявил Константин, развернувшись от телекомпа к сарматам. Гедимин ждал, что результаты скажет Хольгер, и удивлённо мигнул, услышав голос командира. Оставив на верстаке остывающие излучатели, он встал и подошёл к телекомпу.

— Не хотел тебя отвлекать, — вполголоса объяснил Хольгер. — Ты работал с горячим рилкаром.

— Я же не мартышка, чтобы им облиться, — слегка обиделся Гедимин, но в долгий спор вступать не стал — интереснее было послушать, что скажет Константин.

— Твои предположения были верны, — признал командир «научников», повернувшись к Гедимину. — В плутонии синтез идёт быстрее, чем в уране. Ты получил ноль и двести двадцать шесть на «слойке» и ноль и двести девяносто девять на равномерной смеси. Кстати, я не ожидал, что стержень выдержит. Его от одного перегрева должно было порвать.

— Больше стержни делать не буду, — буркнул ремонтник. — Много возни, мало толку. А выход неплохой.

— Ноль и двести девяносто девять? — повторил Хольгер. — Чуть-чуть не дотянул до трёх десятых. Ускорение в полтора раза? А что с более тяжёлыми элементами? Есть смысл попробовать на них?

Гедимин покосился на Константина — по прежнему опыту, тот должен был сузить глаза и сказать что-нибудь резкое, но промолчал и с интересом посмотрел на ремонтника.

— Смысла нет, — качнул головой сармат. — Быстрее, чем с плутонием, не получится. Только усилится побочное излучение. Удобнее всего был бы нептуний…

— Значит, работаем дальше с плутонием, — подвёл итоги Константин. — Ирренций будет нужен, или можно отнести его в хранилище?

— Я отнесу, — сказал Гедимин. — Мне для работы достаточно.

10 апреля 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Последняя, шестая, экспериментальная установка заняла место у стены. Это была «контрольная закладка» — обычная одинарная плутониевая пластина под облучением, никаких дополнительных источников частиц, ни подогрева, ни охлаждения. Гедимин прошёл вдоль ряда, в последний раз взглянул на установки и накрыл каждую из них дополнительным защитным полем. Несмотря на все усилия по прокладке дополнительной вентиляции, температура в лаборатории ощутимо повысилась, — тепло распадающегося плутония всё-таки просачивалось сквозь защитные поля. «Как в первом убежище,» — Гедимин вспомнил влажную жару, встречавшую каждого, кто пробирался в его первую лабораторию под свалкой, и едва заметно усмехнулся. С влажностью удалось справиться, а вот охлаждение следовало усилить. Сам по себе плутоний так не нагрел бы комнату, — жара добавляли две «расплавленные» установки — облучаемый плутоний в расплаве и расплавленная смесь двух металлов. Последнее вещество, когда Гедимин смотрел на него перед включением дополнительной защиты, уже начинало пузыриться, — гелий, выходя из расплава, приподнимал колышущуюся красную массу. Сармат проверил температурные датчики — вещество пока было достаточно горячим. Оно должно было оставаться жидким до самого дня выгрузки, — Гедимин хотел проверить, как пойдёт синтез в расплаве. От опытов с плазмой пришлось отказаться сразу — не было никакой возможности забрать из неё «готовый» ирренций.

На закрытых изнутри воротах мигнул жёлтый светодиод — кто-то снаружи пытался открыть их, не обратив внимания на знак блокировки. Гедимин, ещё раз проверив подключение всех кабелей, открыл ворота и вышел, тут же закрыв их за собой. Иджес, дожидавшийся его у двери, привстал на пальцах, но ничего не успел увидеть и разочарованно хмыкнул.

— Что, и посмотреть не дашь?

— Один уже насмотрелся, — недобро сузил глаза Гедимин. — Теперь я буду работать без посторонних. Что у тебя? Проблемы с печью?

— Нет, всё работает, — ответил Иджес. — Хольгеру прислали какие-то штуковины для твоего реактора. Хочет, чтобы ты на них посмотрел. А я тут подумал — а если, наоборот, не нагревать плутоний, а охлаждать?

Гедимин мигнул, пристально посмотрел сармату в глаза, — думать о плутонии механику было несвойственно, как правило, он держался от опытов Гедимина как можно дальше.

— Охлаждать? Что это даст? — спросил он. Иджес пожал плечами.

— Ну, может, он сожмётся от холода, и проще будет слепить два атома в один…

Гедимин мигнул ещё раз.

— Маловероятно, — сказал он. — Но хорошо, что ты об этом сказал. Можно будет попробовать.

В последние недели у сармата было много работы, иногда он даже забирал её с собой в барак, — графитовая схема оказалась сложнее, чем можно было подумать по чертежам. Но возня с северянским синтезирующим реактором только отвлекала от досадных мыслей — и то не всегда; чем меньше времени оставалось до его запуска, и чем ближе был доступ к десяткам килограммов плутония, тем яснее Гедимину становилось, что он не знает, что с этим плутонием будет делать. Несколько относительно свободных вечеров он просидел в информатории, копаясь на сайтах «Тёплого Севера» и перечитывая конспекты из Лос-Аламоса, но отсутствию результатов даже не удивился. «Тут нужен человеческий мозг,» — думал он иногда, пытаясь охладить перегретую кровь купанием в озере или холодным душем. «Из трёх способов увидеть четвёртый. Придумать что-то совсем новое. Мы так не умеем.»

— Эй, атомщик, — Иджес, увидев, что глаза Гедимина потемнели, а взгляд опущен, ткнул сармата в бок. — Хватит! Твой Герберт тоже не спешит похвалиться готовым реактором. А у него там и плутоний, и целый институт ядерщиков. Видимо, не в этом дело.

Ворота «чистой» лаборатории были открыты настежь, с них временно сняли дозиметрическую рамку. В проёме стоял небольшой робот-перевозчик. Из лаборатории доносился непрерывный гул, перемежаемый приглушённым грохотом, — Иджес и Линкен поработали над звукоизоляцией для шаровой мельницы, и шума стало гораздо меньше. Механик заглянул в дверь, помахал Линкену и ушёл к печи. Гедимин вошёл в лабораторию и огляделся в поисках Хольгера.

Рабочий стол химика передвинули к другой стене, подальше от угла, занятого шаровой мельницей; вместе с ним переехал Константин со своим телекомпом. Он был в звукоизолирующем шлеме и появления Гедимина не заметил. Хольгер, тоже в шлеме, стоял рядом с Линкеном у грузовой шахты, проделанной в одной из внешних стен и помогал прикреплять ящик, обмотанный чёрным непрозрачным скирлином, к спине робота-уборщика. Гедимин подошёл и посмотрел на ящики, сложенные у выхода из шахты. Никаких маркировок на них не было, и они выглядели чистыми, но на полу рядом с ними осталось немного чёрной пыли.

— А! — Хольгер, заметив какое-то движение, повернулся к ремонтнику и приветственно пошевелил пальцами. — Ты уже здесь. Последний месяц тут громко. Тебе прислали что-то — вон те ящики ближе к двери. Константин не хотел, чтобы их вскрывали без тебя.