Токацин - Синтез

• Название: Синтез
• Автор: Токацин
• Жанр: Космическая фантастика

Этого нет в летописях мира Орин — тогда ещё не было Орина. Тлаканта в зените могущества, небо, полное кораблей, громадные города, окутанные огнями, зарождение жизни на мёртвых планетах. Грохот Сарматских Войн, зыбкий свет неизвестных лучей, открытия, изобретения и надежды. Магия — лишь суеверия вымерших племён. Ирренций — интереснейший объект для изучения. Мир, где жил Гедимин Кет. История о нём.

Победа над мятежной расой Eatesqa принесла в Солнечную систему покой. Побеждённые, запертые в резервациях, принуждены к работе на человечество. Джеймс Марци, назначенный координатором расы, обещает долгий мир и постепенное слияние двух цивилизаций; его преемник, Маркус Хойд, клянётся следовать его пути. Странный радиоактивный металл, найденный на покинутом звездолёте Eatesqa, доставляют на Землю для всестороннего изучения. Образец металла в обстановке строгой секретности отправляют в Ураниум-Сити, резервацию Eatesqa. Кого-то волнует, удастся ли синтезировать необычное вещество. Кого-то — скоро ли Маркус Хойд, затаившийся мятежник, прикажет флоту Eatesqa атаковать.

---

Масанг удивлённо мигнул.

— Странное пожелание. Мои патрульные не работают с ирренцием и не прикасаются к нему без спецзащиты. Здесь я не смогу помочь.

— Пусть со спецзащитой, — согласился Гедимин. — Дай поговорить с таким.

Масанг с сомнением посмотрел на него и повернулся к дверям хранилища.

— Тегейриан, подойди сюда.

Один из патрульных, возвращающихся из реакторного отсека, вошёл в хранилище; оттуда вышел другой сармат, и Гедимин увидел на его броне знакомые значки. «Та самка, которая была в тот раз с Масангом,» — узнал он. «Будущий куратор?»

— Срочное поручение? — спросила она, с любопытством посмотрев на Гедимина.

— Ты держала в руках ирренций. Теперь у атомщика есть к тебе вопросы, — Масанг кивнул на ремонтника и шагнул в сторону. — Я не держал в руках ирренций и не могу на них ответить.

Гедимину в его словах почудилось что-то насмешливое, и он недовольно сощурился.

— Ирренций? Без защитного поля? — Тегейриан покачала головой. — Это для настоящих учёных. Нам, агентам, советуют таких опытов на себе не ставить.

— Никто не берёт ирренций голыми руками, — буркнул Гедимин. — Это опасно.

Он покосился на свою ладонь и решил быстро перейти к делу.

— Когда ты держала ирренций в руках — чувствовала что-нибудь?

Тегейриан мигнула.

— Вы о причастности к науке или о нежелании устроить ядерный взрыв?

«То ли я странно спросил, то ли мне странно ответили,» — подумал Гедимин.

— Какой ирренций на ощупь? — он не хотел спрашивать напрямую, чтобы самка не вспомнила лишнего.

— Не знаю. А защитные поля на ощупь одинаковы, — слегка усмехнулась Тегейриан. — Я же говорю — мы, агенты Ведомства, не испытываем омикрон-излучение на себе.

— Ирренций в поле — такой же, как поле без ирренция? — переспросил Гедимин.

— В этом и смысл защитного поля, разве нет? — ответила самка.

Из хранилища выкатился робот-перевозчик. Сквозь непрозрачный купол на его «спине» было не видно, несёт он какой-нибудь груз или нет, но двигался он медленнее и осторожнее, чем на входе.

— Вы услышали то, что хотели? — спросил Масанг у Гедимина, переглянувшись с Тегейриан. — Надеюсь, что да. Мы не можем задерживаться.

Ремонтник кивнул и отошёл к дверям «чистой» лаборатории. Он не мог понять, насколько достоверную информацию получил, и не посмеялись ли над ним.

— Ты сегодня озадаченный, — заметил Хольгер, посмотрев на вернувшегося Гедимина. — Ведомство чего-то хочет?

— Это я… пытался задавать вопросы, — отозвался ремонтник. — Хольгер, ты трогал ирренций сквозь защитное поле? Рукой, а не манипулятором?

— Доводилось, — кивнул тот. — А в чём дело?

— Какой он на ощупь?

Хольгер мигнул.

— Постой… В самом деле, с ним что-то странное. Слабое такое тепло в ладони. Как будто извне… Но ведь омикрон-лучи сквозь поле не проходят, а сигма никак не действует, правильно?

— Чего-то мы не знаем о сигма-излучении, — покачал головой Гедимин. — Собрать бы данные, но… Не хочу экспериментировать на сарматах.

— Где же мы возьмём тебе макак? — усмехнулся, выглянув из-под верстака, Иджес. — А ирренций трогать нечего. Руки сожжёте.

26 апреля 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Миниатюрные, практически плоские температурные датчики на присосках Хольгер одолжил в медчасти; их прилепили к ладони и фалангам пальцев, записывающее устройство закрепили на запястье. Гедимин попробовал сжать кулак, пошевелил рукой и скептически хмыкнул:

— Это имеет смысл?

— Исследования — значит, исследования, — отозвался Хольгер. — Если излучение просачивается и действует, оно должно как-то себя проявлять. Ощущение тепла? Посмотрим, что почувствуют датчики.

— Такие датчики никогда не фиксировали сигму, — сказал Гедимин. — С чего им в этот раз её заметить?!

Впрочем, лёгкий, почти невесомый прибор не мешал сармату в работе, и вскоре он вообще забыл об устройстве, приклеенном к запястью, — он разбирал ирренциевый реактор, и это занимало его полностью. Полые плутониевые стержни были отделены и разрезаны на куски, удобные для переработки; затем Гедимин отделил ирренциевую часть. Её можно было бы оставить, но сармат уже задумал новый эксперимент, и для его старые стержни не подходили. Ирренций отправился на переработку первым, и Гедимин, держа тонкостенные трубки в руках, снова чувствовал растекающееся по ладоням тепло.

— Ты бы упрочнил поле, — сказал ему Хольгер, когда весь ирренций отправился в дробилку, и можно стало снять защиту. — Он сильно жжётся?

Гедимин качнул головой.

— Нет. Это даже… приятно.

— Что-то странное с этим металлом, — пробормотал Хольгер, глядя на монитор. — Ну, тут всё хорошо, можешь нести плутоний. Тебе цифры полностью или по стержням?

— Раздели по стержням, — попросил Гедимин. — Буду приносить их по одному.

… - Восемьсот двадцать пять граммов за месяц, — подытожил Константин. — Семь с половиной процентов выработки. Дополнительные слои оказались кстати. Будешь добавлять новые?

— Этих хватит, — отозвался Гедимин. — Внутри слишком сильное излучение. Теперь я возьму меньше ирренция, более тонкие стержни. Двухсот семидесяти граммов мне хватит.

— Бери, — кивнул Константин. — Думаешь, выработка не упадёт?

— Проверю, — пожал плечами сармат.

— Датчики! — спохватился Хольгер и протянул руку к его запястью. — Прибор на месте?

Он отобрал у Гедимина записывающее устройство и унёс к себе на стол, но через несколько секунд отложил его и повернулся к сармату.

— Ничего.

— То есть?

— Температура не менялась, — сказал Хольгер. — Точнее, менялась… небольшой нагрев из-за задержки воздуха под полем. Но ничего сверх этого нагрева. Похоже, это твоё тепло не фиксируется датчиками.

Гедимин кивнул.

— С сигмой всегда так. Непонятно, как я могу её чувствовать.

Хольгер задумчиво посмотрел на связку датчиков.

— Видимо, сигма действует напрямую на нервные окончания. А это довольно интересно, Гедимин… Тот учёный, Энтони Рохас, получил проблемы с нервной системой из-за облучения? Даже поражение головного мозга?

Ремонтник покосился на свои руки. Небольшое воздействие на нервные окончания в ладонях никак не могло зацепить мозг… но, в конце концов, сигма-излучение распространялось во все стороны, а защитное поле не мешало ему — ни на ладонях, ни на голове. «А странно, почему все ощущения сосредоточены в руках,» — подумал сармат. «Никогда не чувствовал этого тепла на груди или на лице.»

— Интересно, что мне никогда не жгло лицо, — сказал он, не дослушав Хольгера. — А излучение должно было задевать всё тело. Но тепло было только рукам.

— Да, тут есть над чем подумать, — кивнул Хольгер. — Непростое излучение… Тут привлечь бы радиобиологов…

Из-за стола Константина донеслось фырканье.

— Хотите стать подопытными? Не советую. Не знаю, на что там действует сигма, но когда начнут это выяснять — первым делом, Гедимин, тебя вскроют. Скорее всего — живьём.

Ремонтник вздрогнул.

— У Ведомства что, нет радиобиологов, которые не вскрывают сарматов живьём? — повернулся к Константину Хольгер. Теперь зафыркал и Линкен — научные разговоры его не интересовали, но тут он подошёл ближе.

— Правда, держись от биологов подальше, — посоветовал он Гедимину. — Мигнуть не успеешь, как распотрошат. Научное любопытство, мать их колба…

— Кронион, — медленно проговорил Хольгер. — Вот он бы нам сейчас был полезен. Гедимин, ты давно с ним не переписывался?

Ремонтник покачал головой.

— С ним не связаться. Возможно, он мёртв.

…С озера Гедимин вернулся затемно — после работы над новым реактором сам сармат нуждался в охлаждении сильнее, чем плутониевые стержни. Он плавал и лежал на камнях у восточного берега так долго, что все сарматы успели разойтись; в бараке уже полчаса как отзвучал отбой, но едва сармат успел войти в комнату, как в коридоре послышались быстрые шаги, и кто-то постучал в дверь.

— Джед, ты на месте?

— Гедимин, — буркнул ремонтник.

— Сегодня ты припозднился, — Кенен, переступив порог, широко улыбнулся. — Чем дальше, тем труднее тебя застать. Снова научные изыскания?

— Тебе что надо? — спросил Гедимин, недовольно щурясь. Учётчик пришёл без смарта и не принёс с собой миниглайд — значит, речь шла не об очередной поломке, и это настораживало сармата.

— Да, сегодня ты общаться не настроен, — вздохнул Кенен. — Хольгер тоже. Может быть, ты договоришься с ним быстрее? Я предложил ему очень выгодное дело, а он прогнал меня. Невежливо так обращаться с друзьями!

Гедимин хмыкнул.

— Давно вы друзья?

— Не надо так, Джед, — Кенен на секунду перестал улыбаться. — Ваша дружба мне очень дорога. Я говорил с Хольгером о редкоземельных металлах. Он где-то нашёл хороший источник тербия, неодима и диспрозия. А я бы мог перепродавать часть реагентов. Хольгер к таким делам неприспособлен, а мне несложно — всего-то за половину выручки. Если ты мне поможешь, я поделюсь с тобой… большой тюбик горчицы с каждой продажи, а?