Токацин - Синтез

• Название: Синтез
• Автор: Токацин
• Жанр: Космическая фантастика

Этого нет в летописях мира Орин — тогда ещё не было Орина. Тлаканта в зените могущества, небо, полное кораблей, громадные города, окутанные огнями, зарождение жизни на мёртвых планетах. Грохот Сарматских Войн, зыбкий свет неизвестных лучей, открытия, изобретения и надежды. Магия — лишь суеверия вымерших племён. Ирренций — интереснейший объект для изучения. Мир, где жил Гедимин Кет. История о нём.

Победа над мятежной расой Eatesqa принесла в Солнечную систему покой. Побеждённые, запертые в резервациях, принуждены к работе на человечество. Джеймс Марци, назначенный координатором расы, обещает долгий мир и постепенное слияние двух цивилизаций; его преемник, Маркус Хойд, клянётся следовать его пути. Странный радиоактивный металл, найденный на покинутом звездолёте Eatesqa, доставляют на Землю для всестороннего изучения. Образец металла в обстановке строгой секретности отправляют в Ураниум-Сити, резервацию Eatesqa. Кого-то волнует, удастся ли синтезировать необычное вещество. Кого-то — скоро ли Маркус Хойд, затаившийся мятежник, прикажет флоту Eatesqa атаковать.

---

— Редко заходишь, — заметил он, пододвигая гостю свёрнутый матрас — кресло в отсеке было всего одно, а уступать своё место у монитора оператору запрещалось.

— Работа, — вздохнул химик. — Но за твоими показателями я смотрю. Камеры ещё не сбоят — видимо, экраны надёжные…

— Проверял, — отозвался Гедимин. — Что на работе? Хорошая взрывчатка получается?

Хольгер едва заметно сощурился.

— Пока не могу говорить. Но ты не волнуйся. Все наработки — предельно мирные. Лучше покажи, что ты надумал насчёт пульсаторов. Не могу дождаться, когда отделаюсь от Дамастора и займусь излучателями. Ты подбирал какие-нибудь последовательности?

— Без проверки это всё ерунда, — сармат протянул ему открытый ежедневник. — Герберт считает, что там сигнал… что-то вроде шифра. Я знаю одну комбинацию для сигмы. Хотел бы проверить её для омикрона… а потом можно долго подбирать. Возможно, любая пульсация что-то означает.

— Исследования на долгие годы? — мечтательно усмехнулся Хольгер. — Да, есть чем заняться… Я снова думал о макропроколах. Если у нас хватит мощности…

— У нас нет безопасного полигона, — напомнил Гедимин. — А там должно шарахнуть. Не хочу случайно снести Ураниум. И Порт-Радий мне тоже ничего не сделал.

Хольгер покивал, но странная усмешка с его лица не сошла.

— Мне пришло в голову… В первую очередь, конечно, Брайан. Там всё складывается. Но Майкл… он тоже. И, видимо, кольцо с обсидианом послужило линзой. Одной из линз. Возможно, его форма сыграла тут роль, как-то увеличив мощность…

— Ты о чём? — насторожился Гедимин.

— Оба исчезнувших провалились в макропроколы, — сказал Хольгер. — Думаю, всё было именно так.

Гедимин мигнул. Хольгер на всякий случай отодвинулся от него вместе с матрасом, но ремонтник не собирался хватать или бить его.

— Нужны два источника, — пробормотал он. — Мощные излучатели. Тонкая настройка. Брайану ещё неоткуда было знать…

— А мы не знаем, что мог знать Брайан, — тут же отозвался химик. — Всё до сих пор засекречено. Со скрипом признали за ним открытие. А знать он мог… вполне достаточно. И… может, два источника — необязательное условие? Мы мало работали с проколами. Интенсивность излучения, пульсации, форма излучателя… Что-то удачно совпало для Брайана и Майкла.

— Удачно? — Гедимин криво ухмыльнулся. Хольгер осёкся и на несколько секунд замолчал.

— Я не хочу сказать, что это хорошо — то, что они пропали, — заговорил он снова, осторожно подбирая слова. — Но… может быть, они выжили? И… по крайней мере, это было великое открытие…

Гедимин кивнул.

— Значит, макропрокол… — несколько мыслей, одна другой безумнее, мелькнули в голове и тут же были с остервенением отброшены. «Миллиарды вариантов. Целый космос. И почти все — непригодны для жизни,» — сармат на секунду представил себя выброшенным в толщу металлического водорода или в кипящий под огромным давлением сернистый рассол. «Даже если мы угадаем — искать уже нечего. Ни одна молекула не могла уцелеть, не то что…»

— Когда Майкл исчез, не было никаких взрывов, — сказал он, подняв хмурый взгляд на Хольгера. — Значит, прокола быть не могло. Или… мы ещё чего-то не знаем.

— Второе вероятнее, — склонил голову химик. — Майкл, как мне кажется, знал, что делает. Жаль, что он не оставил никаких заметок. Если образование прокола не всегда сопровождается взрывом, и если им хоть как-то можно управлять, — это действительно великое открытие. Трудно, стоя на его пороге, заниматься рутинными опытами… и, наверное, сидеть у реактора?

— Мне нравится реактор, — отозвался Гедимин. — И у нас будет время на всяческие опыты. А я бы сначала подумал о защите. Майкл всё время твердил о технике безопасности, а сам… В общем, глупо будет пропасть так же, как он.

— С защитой всё не так плохо, как кажется, — неожиданно улыбнулся Хольгер. — Когда с меня снимут подписку, я кое-что смогу показать. Дашь мне на вечер свои записи? Есть одна мысль…

Когда Гедимин открыл для него дверь, его смарт испустил короткий гудок — какое-то сообщение из внешнего мира нашло брешь в свинцовых стенах. Хольгер покосился на свою рацию, не издавшую ни звука, и усмехнулся.

— Новости из Лос-Аламоса? Будет странным совпадением, если ты и там прочитаешь о проколах. Особенно о макропроколах.

— Это навряд ли, — буркнул Гедимин, закрывая за химиком массивный люк. Излучатели валялись где-то в окрестностях Альбукерке, их исследовала местная фауна или — в худшем случае — любознательные «макаки» из какого-нибудь скаутского отряда. Или, возможно, на полигонах Лос-Аламоса уже выстраивались боевые излучатели, и армия давно поставила их на вооружение, — но тогда Гедимину тем более никто ничего не рассказал бы…

«Интересные новости, коллега Гедимин,» — письмо было от Конара, и он, как обычно, быстро перешёл к делу. «Но немного не те, которых вы ждёте. Периметр пока непроницаем, как изнутри, так и снаружи, а запускать корабль по ветру я не возьмусь — слишком большой риск. Юноша Харольд, наш общий знакомый, уже провёл три недели в ангаре, выходя наружу только за едой и по нужде, и напоследок поклялся своим флиппером, что «этот хлам» никогда не взлетит. Не то чтобы мне нужен был его флиппер, или я очень хотел поставить его на место, но — мне кажется, это вносит некоторый элемент азарта в работу, не так ли?»

Гедимин хмыкнул. «Для криворукой макаки всё — хлам. А флиппер пригодится — не Герберту, так мне.»

«Итак, о новостях: в этот раз они с Севера. Вы, разумеется, слышали о Михале Йонице — одного его хватило бы, чтобы прославить всех химиков Северного Союза. Но он там не один. О Маргарите Кудашевой я, признаться, до этого не слышал — и дело тут, разумеется, только в нелепой завесе цензуры между нашими странами. Её специализация далека от вашей, но вы, конечно, знаете о явлении сверхпроводимости и о разработках высокотемпературных сверхпроводников (возможно, коллега Хольгер приложил к ним руку). То, что сделали в этот раз на Севере, — настоящий прорыв. Я говорю о веществе, пока что известном как SC-418. Четыреста восемнадцать по Кельвину — температура, при которой оно теряет свойство сверхпроводимости. Выше не прыгнул ещё никто — можете спросить у коллеги. Я прислал вам заметку, которую передали мне, — читайте, и вы быстро поймёте, почему я так взволнован.»

Сармат удивлённо мигнул и перечитал абзац. «Сверхпроводники? Он адресатом не ошибся? Это, определённо, к Хольгеру…»

Он хотел вызвать химика, но быстро вспомнил, что Герберт, желающий что-то написать для Хольгера, обычно так и делал. «Значит, это мне. Ну ладно…»

Картинка — снимок снимка, возможно, с экрана смарта — была скверной, размытой, некоторые слова расплывались сильнее других — видимо, остались «шрамы» от цензуры, но того, что Гедимин смог прочитать, ему хватило, чтобы сердце сделало на один удар больше. «Вот как,» — он внимательно перечитал заметку. «Мы с Хольгером только предполагали, а у северян уже получилось. Теперь они знают, как снимать энергию с ирренциевого реактора. Этот сверхпроводник возбуждается под омикрон-излучением…»

Это было практически всё, что удалось извлечь из короткой северянской статьи; как она просочилась из Усть-Илимского Института в Лос-Аламос, Гедимин даже предполагать не хотел. «Маргарита Кудашева,» — повторил про себя Гедимин. «Ещё один учёный, с которым не выйти на связь. Интересно, что там за вещество…»

В заметке упоминался купрат таллия; Гедимин с этим веществом не работал, но догадывался, что само по себе от омикрон-излучения оно может только заразиться. «Возбуждение в переменном омикрон-поле…» — сармат задумчиво посмотрел на излучатель. «Сивертсенит. Там определённо использовали сивертсенит. Ещё одно нарушение австралийского патента…» — он злорадно усмехнулся. С тех пор, как ему стёрли память, прошло много лет, но забывать он не собирался.

Он подошёл к устройству громкой связи.

— Хольгер, зайди. Интересные новости из Усть-Илимска.

…Последний месяц Гедимин возвращался с тренировок в одиночку; Линкен заходил в зал на пару секунд — одобрительно кивнуть и изобразить приветственный жест времён Саргона. «Салют Саргона» — с тех пор, как люди окончательно ушли из Ураниума — изображал при случае каждый второй сармат, включая филков; сам Гедимин этого никогда не делал и на жесты Линкена отвечал сдержанным кивком. «Дался им этот Саргон…» — думал он с досадой, встречая в коридоре очередной отряд малорослых сарматов. Отчего-то именно филки восхищались погибшим правителем наиболее громко, и Гедимину оставалось только сердито щуриться и отходить в сторону.

Тренировка прошла как обычно — с таймером и счётчиком попаданий. Заметных успехов сармат не делал — счётчик уже вторую неделю показывал девяносто восемь процентов, изредка — девяносто семь. «Ну да, неплохо,» — неохотно соглашался Линкен. «Но ты ещё очень медленный. Это опасно.»