Токацин - Синтез

• Название: Синтез
• Автор: Токацин
• Жанр: Космическая фантастика

Этого нет в летописях мира Орин — тогда ещё не было Орина. Тлаканта в зените могущества, небо, полное кораблей, громадные города, окутанные огнями, зарождение жизни на мёртвых планетах. Грохот Сарматских Войн, зыбкий свет неизвестных лучей, открытия, изобретения и надежды. Магия — лишь суеверия вымерших племён. Ирренций — интереснейший объект для изучения. Мир, где жил Гедимин Кет. История о нём.

Победа над мятежной расой Eatesqa принесла в Солнечную систему покой. Побеждённые, запертые в резервациях, принуждены к работе на человечество. Джеймс Марци, назначенный координатором расы, обещает долгий мир и постепенное слияние двух цивилизаций; его преемник, Маркус Хойд, клянётся следовать его пути. Странный радиоактивный металл, найденный на покинутом звездолёте Eatesqa, доставляют на Землю для всестороннего изучения. Образец металла в обстановке строгой секретности отправляют в Ураниум-Сити, резервацию Eatesqa. Кого-то волнует, удастся ли синтезировать необычное вещество. Кого-то — скоро ли Маркус Хойд, затаившийся мятежник, прикажет флоту Eatesqa атаковать.

---

Из комнаты Кенена сочился синеватый свет голографического экрана; если учётчик и слышал шаги Гедимина, проходящего мимо, то никак не отозвался. Ремонтник не стал его трогать. Выложив все находки на пол, он постучал в противоположную стену.

— А? — отозвалась Лилит. — Ты ещё не спишь?

— Рано, — сказал Гедимин. — Я собираю синтезирующий реактор. Помощь не помешала бы.

За стеной вскинулись, да так резко, что задели тонкую стену.

— Эй, умник! Ты что сюда притащил?!

— Обрезки труб, химически стойкий фрил и жестяные листы, — ответил Гедимин. — Сборка несложная, но если тебе интересно…

— Так урана там нет? — настороженно спросила Лилит. — Тогда ладно. Только расскажешь мне в подробностях, что эта штука должна делать.

Ремонтник высыпал последние осколки фрила на жаропрочную подставку и приподнял крышку потайного люка. Оборудование, над которым он работал с июля, собирая по кусочкам, было там; Гедимин смотрел на него и досадливо щурился. «Снова будут кривые швы и грубые разрезы,» — думал он. «Неустойчивая дуга, резцы нестабильного качества и прочие самоделки. Надо прихватить из ангара ремонтную перчатку…»

11 ноября 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

  В полях во Фландрии, где маки на ветру
  Качаются среди крестов бессчётных…

Тонкий голос летел над посёлком, проникая в бараки, и Гедимин, едва не проспавший поздний подъём, заворочался на матрасе. Встать сегодня предписывалось в девять, но комендант не бродил по коридору с шумом и воплями — тихо сидел в каморке у двери, доедая утреннюю порцию Би-плазмы. Увидев проснувшегося eateske, он молча кинул на стол два запечатанных контейнера.

— Странная музыка сегодня в форте, — заметил Гедимин. — Непохоже на праздничную.

— Сегодня и не праздник, — буркнул Гай Марци. — Сегодня день траура. Надеюсь, хватит ума при макаках от радости не плясать?

«В 10–30 всем подойти к информаторию!» — объявление, набранное крупным тёмно-красным шрифтом, висело прямо поверх расписания. Из-за двери тянуло пронизывающим холодом — Гедимин, вышедший в комендантскую в одном нижнем комбинезоне, даже поёжился.

— Иди спать, — буркнул Гай. — Ещё полтора часа. Пока ты сидишь в бараке, я спокоен.

Гедимин пожал плечами. У него были планы на этот день, но из-за незнакомой традиции «макак» приходилось откладывать их. «Ладно, займусь другим делом,» — подумал он, возвращаясь в комнату и приподнимая матрас вместе с крышкой тайника. Внешний корпус будущего реактора был почти готов; Гедимин не был доволен качеством сварных швов и хотел закрыть их металлическими пластинами. «Вентиляция,» — он посмотрел на едва заметные зарешёченные щели под крышей. «Ничего, кроме нагретого воздуха, выделяться не должно, однако крыша может пострадать…»

Он достал связку электродов. За прошедший месяц они незаметно накопились — расхода почти не было — и, по крайней мере, о них беспокоиться не приходилось. Вспомнив тонкое «жало» лучевого резака и столь же изящные «щупы» ремонтной перчатки, Гедимин поморщился — его самодельное оборудование до них ощутимо не дотягивало, однако выбирать было не из чего. Три попытки выноса инструментов из ангара закончились ничем — если не считать результатом стычку с охраной, разряд станнера в живот или свежий шрам на плече. На «после праздника» была намечена четвёртая…

К половине одиннадцатого окончательно рассвело, солнце поднялось над восточными скалами, и снег засверкал, как россыпь битого стекла. Множество микроскопических ледяных кристаллов покрылось тонкой скользкой коркой, и она, ломаясь, хрустела под ногами — звук шагов любого существа разносился по всему притихшему посёлку. Поселенцы медленно стягивались к информаторию; выходцы с Венеры и Земли спрятались от холода в вестибюле, марсиане остались на улице, кто-то из уроженцев спутников Юпитера и Сатурна даже снял капюшон и насмешливо щурился на прохожих. Гедимин попробовал последовать их примеру — но чувство онемения в кончиках ушей ему не понравилось, и он, не обращая внимания на смешки, надел капюшон обратно.

Над фортом подняли флаг Атлантиса; он был приспущен, и негромкая музыка из-за ограды звучала совсем не весело. В стороне от натоптанных троп стоял «мирный служащий», натянув на уши капюшон и спрятав руки в карманы — его рукавицы выглядели толстыми, но, похоже, от холода защищали плохо. На груди у него висел приоткрытый короб, из которого выглядывало что-то красное. Гедимин пригляделся и увидел вдетый в петлю нагрудного кармана искусственный цветок — ярко-красный, с широкими лепестками и чёрной сердцевиной.

— Эй, — окликнул «мирный» одного из охранников. Тот оглянулся — служащий указал на цветы. Охранник подошёл, осторожно взял один из короба и прикрепил к «руке» экзоскелета.

— Куда их столько? — он покосился на полупустой короб. — Нас тут в два раза меньше!

— Что означает это растение? — спросил, подойдя, Гедимин. Видимо, он ступал тише, чем казалось ему самому, — оба человека, резко развернувшись к нему, вздрогнули от неожиданности.

— Знак памяти о павших, — буркнул, нахмурившись, охранник. — Что ты тут делаешь, теск? Иди в зал, все ваши там.

— Сегодня день воспоминаний о мертвецах? — удивлённо мигнул ремонтник. — Это традиция траура?

Люди переглянулись, служащий хотел отойти, но едва не поскользнулся на ледяной корке и предпочёл остаться на месте.

— Мы сегодня вспоминаем солдат, — нахмурился он. — Тех, кто погиб во всех войнах, и тех, кто прошёл их и выжил. Это их день. У вас, тесков, нет ни будущего, ни прошлого…

— Эй, — предостерегающе посмотрел на него охранник.

— Дай мне растение, — попросил Гедимин. «Те, кто погиб на войне, и те, кто выжил. Эта традиция выглядит осмысленной…»

— Тебе? — человек смерил его недоверчивым взглядом. — Ты же теск, какое тебе дело…

Он осёкся и молча протянул ремонтнику цветок. На груди не было креплений — Гедимин пристроил его к левому плечу и, благодарно кивнув, пошёл к информаторию. Встречные поселенцы удивлённо смотрели на яркий цветок; краем глаза ремонтник видел, как ещё двое подходят к «мирному служащему».

На крыльце, повернувшись к двери боком и сняв капюшон, стоял Линкен, жёсткий мех на его макушке серебрился на солнце. Гедимин, привстав на пальцы, зашёл к нему со спины, но слух у космолётчика был гораздо лучше, чем у любой «макаки».

— В этот раз ты первый, — усмехнулся одними глазами Линкен. — Так Хольгер тебя не поймал? Он ходит где-то тут… с цезием в кармане.

— Нашёл-таки? — хмыкнул Гедимин. — Хорошо. Реактор почти готов.

— И что меня тянет в смех, когда ты говоришь «реактор»? — спросил сам себя космолётчик. — Загадка. А что это у тебя на плече?

— Траурный знак, — Гедимин поправил цветок — бумажные лепестки от неосторожного тычка смялись. — Их носят, вспоминая о погибших солдатах. Сегодня такой день.

— Мартышечий значок? — сузил глаза Линкен. — Нашёл что нацепить…

— Разве тебе некого вспомнить? — спросил, не отводя взгляда, ремонтник. Лиск на мгновение странно оскалился, потом наклонил голову.

— Мне для этого значки не нужны.

Ещё один поселенец вошёл в информаторий; к его плечу был прикреплён красный цветок. Линкен проводил его хмурым взглядом.

Хольгер, нашедший их через две минуты, был молчалив и угрюм. Он посмотрел на растение Гедимина, прикоснулся пальцем к лепестку своего значка и протянул ремонтнику туго свёрнутый листок, обвязанный проволокой.

— Где взял? — спросил тот, убирая свёрток в карман. «Тут один или два грамма. Вполне достаточно для реакции.»

— Электролит, — отозвался Хольгер, оглянувшись через плечо. — Идём, займём места.

Гедимин давно не заглядывал в кинозал — за это время тот стал двухэтажным. Второй ярус нависал над первым под небольшим углом к экрану, решётчатые опоры поддерживали его, по двум из них проложили винтовые лестницы. Гедимин внимательно осмотрел опору со всех сторон — и, перехватив Хольгера, ткнул пальцем вверх.

— Ладно, — не стал спорить тот. На верхнем ярусе, как и на нижнем, не было кресел или фиксированных мест — от стены до стены лежали узкие длинные матрасы, и поселенцы сели на один из них.

Перед тем, как свет в зале погас, Гедимин успел увидеть на переднем ряду рыжую макушку и тёмно-красный комбинезон — Кенен был здесь, и пристроился он не к уборщикам — его окружали серокожие выходцы с Ио и Европы, шахтёры и рабочие с обогатительного завода. Ремонтник хотел окликнуть его, но в зале зазвучала музыка, а на экране появилась равнина, усеянная красными цветами…

…Финальная песня закончилась, дальше мелодия прокручивалась без слов; текст, написанный странным витиеватым почерком, закрывал пол-экрана, но под ним ещё были видны маковые поля и древние могильные плиты. Гедимин сидел, склонив голову. О бесчисленных людских войнах он не думал — ему вспоминался рассыпающийся под бомбами клонарий, истребители, взрывающиеся в небе, и обречённый взгляд раненого пилота из «Шибальбы». «Имена… книги…» — он стиснул зубы. «У меня нет даже имён. Ни у кого из них не было имён…»