Б. Олшеври - Семья вампиров

• Название: Семья вампиров
• Автор: Б. Олшеври
• Издательство: Рипол-классик
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2001
• ISBN: 5-7905-0589-9

Ну и семейка же подобралась! Муж, жена, ее подруга, дети и все беспощадны и неуловимы, и все жаждут крови и убивают… А заправляет всем этим старый американский дедушка. Кошмарные слухи, которыми окружен замок графов Карди, оживают вновь, когда его приобретает заокеанский миллионер и начинает вести роскошную светскую жизнь. Балы, приемы, охоты… Но вскоре обнаружилось, что вампиры тоже любят потанцевать…

---

Потом она попросила меня и Лючию оставить ее с Цецилией, говоря, что она очень устала. Мы вышли. Вскоре же она отослала и Цецилию.

«Синьорита что-то пишет», — сказала кормилица.

Мы с Лючией сидели в соседнем проходном салоне и ждали, когда нас позовут к Рите.

Вдруг раздался страшный крик. Мы бросились в комнату Риты, но это кричала не Рита, а Цецилия.

Рита же лежала на кушетке, вся вытянувшись и закинув голову назад.

Я бросился к ней, она тяжело открыла глаза и снова сомкнула их; думая, что ей дурно, я поспешил налить в стакан воды, но в ту минуту, когда я приподнял ее голову, чтобы дать ей напиться, она снова взглянула на меня, и… это в первый раз — мне показался ее взгляд… странным, что ли… в нем было что-то манящее, любовное… Она тихо прошептала: «Поцелуй меня».

Испуганный, не отдавая себе отчета, я наклонился и поцеловал ее в губы. В ту же секунду она откинулась, тяжело вздохнула и впала в летаргию, или, как мы тогда сгоряча думали, умерла.

Наклонясь еще раз, я невольно отшатнулся, лицо Риты сделалось злым, зубы оскалились и казались длинными, это была’ не та Рита, которую я знал, а чужая, злобная. Вскоре это выражение сменилось тихим и спокойным, такой ты ее и застал. Ты помнишь, как мы все тогда потеряли голову, и я не то что скрыл, а прямо-таки забыл сказать тебе о поцелуе.

Затем начались приготовления к похоронам, перенесение тела в капеллу, твое, да и общее наше отчаяние.

Тогда же, по твоему желанию, закрыли салон Риты, где она умерла, и второпях забыли там бедную канарейку, а затем последовало внезапное воскресение или оживление, не знаю, как точнее выразиться, Риты. Это произошло среди ночи во время бури, перепугав замковую прислугу, да и, что греха таить, нас всех, чуть не сильнее самой смерти.

После воскресения же Риты мне было уже неудобно сказать тебе о прощальном поцелуе; да я бы скоро его и забыл, если бы не ловил время от времени взгляд Риты, напоминающий тот, что сопровождал поцелуй.

Ты как-то на днях написал мне, что находишь большую перемену в Рите, да и я нахожу в ней эту перемену, и чем дальше, тем больше. Ты прав. Она расцветает физически, но как-то опускается нравственно: прежде такая чуткая к чужому горю, она теперь остается совершенно спокойной; даже смерть Лючии и других домашних проходит, не задевая ее совсем. К гибели своей любимицы канарейки она тоже отнеслась возмутительно холодно.

Наружностью своей она перестала заниматься, я заключаю это из того, что все зеркала она приказала закрыть кисеей «в знак траура», как говорит она, и даже свой собственный трельяж.

Ни песен, ни игры на лютне (кстати, лютня, кажется, тоже осталась в роковой комнате) я больше не слышу. Рита предпочитает уединение.

Характер ее тоже ухудшился. Вот пример.

В последние дни перед летаргией она не расставалась со своим молитвенником, — знаешь, та черная книжечка, — я и спросил, где она, не принести ли? Рита при этих словах прямо-таки пришла в неистовство, глаза ее засверкали, зубы оскалились, и она наговорила мне дерзостей.

В другой раз я подал ей ручное зеркальце, также прежде вечного ее спутника, — так она не только его бросила, но растоптала каблуком, не пожалев даже художественной золотой оправы.

Несмотря на эти выходки, все же по временам я, как и говорил уже, ловил на себе ее взгляд, полный желания, призыва и страсти… да, страсти… Мне невыносим этот взгляд, страшен, я боюсь его. Боюсь как-то безотчетно, даже не по отношению к тебе. В нем есть что-то…

Меня прервали, принесли от тебя приглашение приехать в замок. Такой разницей веет от этого приглашения, против прежних милых твоих записок, — какой официальный язык!..

Я отказался, зачем? Завтра, послезавтра я исчезну с твоей дороги. В начале письма я искал объяснений с тобою, а под конец много продумал и решил лучше уехать; уехать, не прощаясь.

Оставлю тебе это письмо, ты сам поймешь, что отъезд — это лучшее, что я могу сделать. Спасибо за прежнюю любовь, крепко верю, что со временем ты опять вернешь мне ее. Я же все люблю тебя по-прежнему и не переставал любить. Привет Рите, желаю вам обоим счастья.

Твой Альф.»

…Прошли лишь сутки. А как перевернулся весь мир. Я не могу даже ясно представить, что случилось. Постараюсь вспомнить и записать. Обычно запись упорядочивает и проясняет мою голову. Итак…

Я написал Карло прощальное письмо и оставил его на столе, собираясь при окончательном отъезде приписать несколько слов приветствий и пожеланий.

Затем я гулял по саду: ночь была тихая, лунная, озеро лежало, как зеркало, только воздух был свеж, как перед грозой.

Лег спать я с открытым окном.

После полуночи мне показалось, что я не один в комнате и что на груди у меня тяжесть, — я открыл глаза…

Пресвятая Дева Мария! Рита — у моей постели, вернее, лежит на моей груди! Что же это? Я хотел вскочить, крикнуть… не мог… ведь я осрамлю ее! Что скажут люди! Что скажет Карло?

Мне стало ясно, что Рита опять больна, иначе, как бы она попала в мою комнату, да еще ночью? Она или лунатик, или в бреду. Что сделать, чтобы не испугать ее?.. Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове. А голова кружилась и кружилась, и истома давила тело… Что мне было делать, как поступить?.. И опять все вокруг закачалось.

Затем я потерял сознание, наверное, впервые в жизни… Когда я открыл глаза, вокруг никого не было. Стояла полная тишина, луна была на исходе, веял предрассветный ветерок… и снова я не мог одуматься. Куда она делась? В том, что она была здесь, я был уверен, в комнате еще до сих пор пахло ее любимыми духами — лавандой. Что с ней сталось? Зачем она приходила?

Что это мог быть сон, мне даже не пришло в голову, настолько все было реально. Вдруг меня пронзила мысль: случилось несчастье, Рита приходила за помощью!

Сорваться с кровати и одеться было делом одной минуты, я кинулся вон.

Второпях я даже не заметил, что дверь моей комнаты была заперта изнутри, и вот только теперь, записывая все, я вспомнил это. Следовательно, еще одна загадка! Обежав дом, я не нашел ничего подозрительного: все спало, все было тихо, везде темно. Я бросился в сад. И там тихо. Запутавшись в траве, я упал в кусты шиповника и очень неудачно: изранил лицо, руки и даже сухим сучком ранил шею настолько сильно, что запачкал кровью рубашку.

Когда я вернулся в дом, слуги уже начали вставать и на мои вопросы: не случалось ли чего ночью? — отвечали удивленными взглядами и полным отрицанием. Вот факты. Какие же выводы?

Что она была у меня, это несомненно, закладываю душу!.. Первый вопрос: как она попала в мою комнату? Дверь была заперта. Ключ у меня… Следовательно, она открыла ее другим ключом, заказным, значит, с «заранее обдуманным намерением».

А если она влезла в окно? Оно достаточно низко от земли и было открыто. Если так, то все равно с намерением, а не случайно.

Второй вопрос: зачем она приходила?.. Фу, даже в пот бросило, неужели Карло оказался прав, и она меня любит, любит настолько сильно, что пришла сама, рискуя всем… Неужели я так слеп и не видел этой страсти… Вот уж мой ночной обморок был некстати — что она подумала обо мне? Наверное, презирает теперь…

Третий вопрос: что же делать теперь?

Бежать, бежать, бежать немедля… А если она меня действительно любит, любит настолько сильно?.. Что ж, погрустит и забудет… А ведь не все способны забывать, вот и я ее никогда не забуду. Да и имею ли я теперь право уехать? Ведь она уронила себя в моих глазах. Положим, никто не знает, что она ночью была у меня, но сама-то она сознает, что она, девушка, красавица, невеста другого, была ночью одна в комнате молодого мужчины… ведь я еще далеко не стар! Она лежала у меня на постели, на груди… Не замучает ли ее эта мысль? Не должен ли я во что бы то ни стало остаться?

Нет, нет и нет… не финти и не хитри, Альф, сам с собою, не для тебя эта любовь! Пока ты честен, ты должен бежать. В замок не пойду, отправлюсь в город, закажу там почтовых лошадей и к вечеру уеду.

Решено… Наступает рассвет.

Вот тебе и уехал!

Правду говорит пословица: «человек предполагает, а Бог располагает».

Впрочем, тут Бог, наверное, участия не принимал!.. Я плохо ему молился, плохо верил, и он меня оставил этой ночью!

Сейчас я совершенно спокоен, спокоен, как человек, приговоренный к неизбежной смерти.

Весь ужас открытия правды, вся безвыходность моего положения отошли в сторону, и сожаление собственной потерянной жизни и боязнь смерти — все переболело, перегорело…

Теперь у меня остался один лишь долг — предупредить Карло. Лично я этого не могу, «она» не допустит. Пусть эти записки откроют ему страшную тайну. Чтобы уберечь их от «нее», я положу их в Библию. Конечно, будет следствие по случаю моей внезапной смерти, обыск в моей комнате, их найдут и передадут по адресу.