Кристофер Голден - О святых и тенях

• Название: О святых и тенях
• Автор: Кристофер Голден
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28636-2

Тайная секта Католической церкви с помощью древней книги под названием «Евангелие теней» в течение многих веков методично уничтожает вампиров. Но однажды бесценный фолиант загадочным образом исчезает. В том, кто его похитил, у священников сомнений нет, и они, опасаясь, что их миссия будет предана огласке, бросаются на поиски.

Однако в тот момент, когда служители Ватикана уже почти достигли цели, в дело вмешивается Питер Октавиан, готовый перевернуть мир, чтобы завладеть «Евангелием теней» раньше церковников. За свое долгое существование он был принцем, воином, убийцей, странником, вором… Теперь он частный детектив и… вампир!

---

Халатик Меган легко соскользнул с плеч, она помогла Питеру снять брюки. Поцелуями они исследовали каждый дюйм обнаженных тел, и это любопытство было больше, чем страсть. Никогда раньше Питер не занимался любовью с женщиной, понимавшей его суть до конца. Меган была охвачена удивлением и страхом.

— Укуси меня, — прошептала она. — Попробуй мою кровь.

Он не нарушил ритма, но нахмурился.

— Нет. В этом нет нужды.

Тогда она оттолкнула его, Питер оказался на полу. Меган села на него и ввела в себя его пенис. Она двигалась ритмично, и теперь они смотрели друг другу в глаза. Меган не отводила взгляд от Питера, она хотела, чтобы он понял, насколько она искренна в своих желаниях.

— Это не жертва с моей стороны. Я этого хочу. Хочу, чтобы ты это сделал. Укуси меня, — продолжала она произносить слова в ритме раскачивавшихся бедер. — Попробуй меня, хотя бы чуть-чуть.

Она поцеловала его, облизнула губы. Питер ответил ей страстным поцелуем, возбужденный ее желанием Его рот скользнул к ее шее, но Меган его остановила.

— Не здесь, — выдохнула она.

Ее шепот был полон мучительного желания;.

Она опустила его голову вниз, откинулась назад, и его губы коснулись ее левой груди. Острыми зубами он провел по соску, чуть повернул голову, его зубы погрузились в мягкую плоть.

Меган глухо застонала, но не от боли, а от облегчения и наслаждения. Его экстаз был ничуть не меньшим, когда ногти Меган оставили кровавые борозды на его спине, исцелившиеся через мгновение. Вновь и вновь она царапала его спину, а он сосал кровь из ее груди, продолжая равномерно двигаться.

Наконец он откинулся назад, оторвав лицо от ее груди, и зарычал, продолжая стремительные движения. Оргазм Питера распалил Меган, и она присоединилась к нему, прижимаясь к его телу.

Питер весь был уже покрыт потом и маленькими капельками крови Меган, но так же продолжал прижиматься к ней. Она вновь поцеловала его и почувствовала, как опадает его член. Как бы ей хотелось, чтобы эти мгновения никогда не закончились.

Тут поезд замедлил ход, и они услышали стук в дверь, затем — голос Коди:

— Венеция.

— Дай нам минуту, — прохрипел Питер.

Впрочем, Коди услышал его. Питер улыбнулся Меган — такой улыбки она еще не видела у него. Наверное, так улыбался молодой Никифор, храбрый и страстный мужчина.

Меган посмотрела на две крохотные ранки на своей груди, перевела взгляд на Питера. Улыбка исчезла с его лица, а глаза на миг стали печальными. Она покачала головой, коснулась груди, провела пальцами по маленьким ранкам, а потом поднесла их ко рту, пробуя на вкус свою кровь и пот. Наклонившись вперед, она снова посмотрела ему в глаза.

— Благодарю тебя, — с улыбкой сказала Меган.

Она еще раз поцеловала Питера и медленно соскользнула с него.

Она уже знала, какой будет ее роль. Вопрос только в том, как объяснить это Питеру.

Глава 21

Эта комната была предназначена для жестоких игр. Повсюду была мягкая черная кожа, наполненная пухом и каким-то другим плотным материалом, что приглушало звуки, не позволяя им проникать наружу. Вероятно, даже когда по стенам стекали уже все возможные жидкости, выделяемые человеческим телом, игры не заканчивались.

Трейси осмотрелась: вокруг были приспособления и инструменты, причинявшие боль и наслаждение. Она немного представляла себе, в чем могут заключаться такие сексуальные игры, однако не смогла бы назвать ни одного предмета мебели в этой комнате. Это были какие-то чудовищные приспособления, и она со вздохом отвернулась, размышляя о своем страшном положении. В сознании тихонько лепетал тоненький голосок: какая из пыточных машин окажется менее ужасной? Ну, как можно получать удовольствие от этого? Неужели ей понравится?

Конечно нет.

Трейси сидела в черном кожаном шезлонге, прикованная к стене изящной цепью. Прежде чем заточить ее в этой комнате, Ганнибал попросил ее одеться, что она и сделала. Трейси и не думала идти навстречу просьбам Ганнибала, но от одежды отказываться не стала. Она едва не замерзла до смерти в ледяной воде и до сих пор не могла согреться. Она заболеет, уж в этом она была уверена. Разве у нее есть шанс? В комнате было довольно тепло и пахло как-то слишком сладко, будто булочками с корицей. Все здесь было черного цвета, кроме лампы рядом с ней, она была зеленой, и, вероятно, ее сюда принесли специально для нее.

Черным было все: стены, пол, потолок, машины, дверь и даже цепи. Цепь, которой была прикована Трейси, крепилась к черной металлической пластине на стене, ее правую лодыжку охватывали кандалы, отделанные чем-то мягким изнутри. Звенья цепи покрывал мягкий кожаный чехол. Остальные цепи в комнате были гораздо крепче.

В целом обошлись с ней неплохо, особенно если учесть, что она пыталась сбежать. Трейси накормили, позволили выбрать книгу в библиотеке, а слуги Ганнибала обращались с ней уважительно. Впрочем, никто из них не носил кандалы.

У нее уже болело горло, капельки пота выступили на лбу, из носа отчаянно текло. Да, она сильно простудилась, но с этим ничего нельзя поделать. Конечно, у Ганнибала было два и быстрых, и надежных лекарства от простуды, но ни то, ни другое не казалось ей привлекательным. Трейси поняла, что взошло солнце: они не стали бы приковывать ее, будь Ганнибал рядом, ведь если Трейси выскользнет из дома, он сможет выследить ее. Она делала вид, что читает, придумывая и отвергая один за другим разные планы спасения.

Она должна выбраться отсюда! Ей необходимо рассказать все это миру. В Риме есть представительство Си-эн-эн, но навряд ли они послали команду на венецианский карнавал. Репортеры здесь, конечно, есть, и даже если Си-эн-эн была вынуждена поделиться с кем-нибудь репортажем или записью; все равно ее материал будет самым лучшим, а это — самое главное. Да, мир нужно предупредить, и Трейси так хотелось — больше того, она только об этом и мечтала — сделать это самой.

Терпение!

В конце концов, они ведь будут ее кормить.

— Посмотри на меня, проклятый упрямец! — закричал Питер.

Они с Меган были уже на платформе, а Коди все не решался выйти из стоявшего в тени поезда. Уилл застыл на месте, чуть в стороне от выхода, мимо быстро проходили пассажиры. Меган уже сбегала на вокзал и купила для них обоих темные очки и шляпы. Ее не было совсем недолго, и Коди даже сумел пошутить относительно шляпы. Он всегда носил сомбреро и ковбойские шляпы, и его неприязнь к узким полям была очевидна.

— Ты сможешь защитить от солнца лицо, — сказал Питер. — Вот о чем тебе надо думать.

Терпение Питера истощилось, невдалеке уже маячил проводник, вероятно, ему хотелось знать, почему один из пассажиров не покидает поезд.

— Посмотри на меня, Уилл!

— Я смотрю, — раздраженно ответил Коди. — Разве тебе не больно?

— Да, больно, черт тебя подери! Сначала боль будет жгучей, словно пчелы кусают тебя, каждая клеточка, каждый дюйм твоей кожи будет’ болеть. Но пойми, это продолжается недолго. Постепенно боль ослабевает, остаются лишь неприятные ощущения, как после легкого солнечного ожога. Ты ведь еще не забыл, как бывает, когда обгоришь на солнце?

— Я ненавидел эти ожоги даже в те времена, когда солнце не могло мне повредить, а уж сейчас… — угрюмо проворчал Коди.

Наступило молчание, проводник был уже совсем близко. Меган подумала, что конфликт между Коди и проводником им сейчас совсем ни к чему. Она повернулась к Уиллу.

— Ты жалкий трус! — прорычала она.

Он посмотрел на нее так, словно получил пощечину, попытался что-то ответить, но она не стала ждать.

— Думаешь, ты — герой! Благородный человек, величайший разведчик, лучший в мире лицедей? А по мне, так ты куча бизоньего дерьма! Я считала тебя настоящим мужчиной — игроком, любовником, охотником, наездником, лучшим из лучших, символом Дикого Запада. Все это враки! Уильям Фредерик Коди, герой детей во всем мире, Буффало Уилл боится обгореть на солнце!

Похоже, Питер был ошеломлен, а лицо Коди потемнело от гнева. Проводник подошел к ним и терпеливо дожидался, пока Меган закончит, очевидно, он понял, что с ней нужно считаться и лучше ее не прерывать. Наконец она замолчала. Все трое мужчин молчали, пытаясь придумать, что ей можно ответить.

Впрочем, Меган не предоставила им этой роскоши.

— Пойдем, Питер, — сказала она, повернувшись на каблуках, — пусть этот маменькин сынок ездит на поезде взад и вперед до самого заката. К тому времени все уже закончится.

Питер смотрел ей вслед, удивленно приподняв брови. Он открыл было рот, но так и не сумел произнести ни слова. Меган, не оглядываясь, решительно шагала по платформе. Он повернулся к Коди, пожал плечами, изо всех сил пытаясь спрятать виноватую улыбку. Наконец он не выдержал, тряхнул головой, рассмеялся и последовал за Меган. Проводник посмотрел им вслед, потом повернулся к их мрачному собеседнику.