Александр Бердышев - Андрей Тимофеевич Болотов - выдающийся деятель науки и культуры 1738—1833

• Название: Андрей Тимофеевич Болотов - выдающийся деятель науки и культуры 1738—1833
• Автор: Александр Бердышев
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-02-003960-8

Редколлегия серии и историко-методическая комиссия Института истории естествознания и техники АН СССР по разработке научных биографий деятелей естествознания и техники

В книге рассказывается о жизни и творчестве А. Т. Болотова, замечательного ученого второй половины XVIII и первой четверти XIX в. Многими крупными открытиями он внес заметный вклад в развитие сельскохозяйственной биологии и агрономии. А. Т. Болотов был художником и архитектором, литератором и публицистом, натуралистом и медиком. Болотов широко использовал свои научные разработки в практических целях. Творческое наследие А. Т. Болотова огромно, многое из его работ еще ждет своих исследователей. Его перу принадлежат знаменитые автобиографические записки, отображающие быт и культуру России XVIII в.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

В 1767 г. Болотова избирают членом Общества, и вскоре начинается его переписка с ученым секретарем Андреем Андреевичем Нартовым. Это усиливает связи Болотова с ВЭО, заставляет его трудиться более интенсивно. Если он и до этого уделял большое внимание оформлению своих данных, то теперь еще более тщательно ведет научную документацию: аккуратно записывает результаты всех наблюдений и опытов, ведет дневники работы, регистрирует метеорологические показания, производит выписки из книг, записи мыслей о прочитанном. Эта строгость в научной документации не раз выручит Андрея Тимофеевича в самых сложных ситуациях, в которые поставят его природа или научный эксперимент, поможет ему в решении трудных вопросов.

Строительство нового дома

Семья Андрея Тимофеевича к 1768 г. увеличилась. Правда, сын Дмитрий прожил совсем недолго, но дочь Елизавета «встала на собственные ноги», а сын Степан хотя и качался в люльке, но криком давал о себе знать не меньше других.

Кроме того, в доме Болотовых подолгу гостили родственники с детьми, которых иногда оставляли жить до следующего приезда взрослых, наезжали знакомые.

Мария Абрамовна напоминала зятю о его давнишнем намерении приступить к строительству нового дома. Андрей Тимофеевич согласился с тещей, тем более, что в мыслях своих он уже построил его.

Одобряя предков за выбор места для усадьбы, он в то же время удивлялся недостаточности у них эстетического чувства: вместо того чтобы поставить дом на высоком берегу, лицом к реке, они отнесли его далеко вглубь, а живописный уголок на переломе горы заняли подсобными постройками и второстепенными объектами. Впрочем, у далеких предков, вероятно, были свои соображения. В те беспокойные времена лучше было упрятать свое жилище подальше от чужих глаз: и от татар, набеги которых случались нередко, да и от разбойных людей, бродивших тогда по Руси в немалом числе.

Андрей Тимофеевич составил план дома. Достатком большим он не располагал, да и за роскошью особо не гнался. Главным в доме, по его мнению, должно быть удобство: разумное расположение комнат, при котором живущие не мешали бы друг другу и не было бы бестолковых переходов, тепло зимой и прохлада летом. Руководствуясь этими простыми житейскими правилами, и построил свой новый дом Андрей Тимофеевич, вынеся его вперед, к началу склона горы, фасадом к реке Скниге. Дом был деревянным, рубленным из толстых сосновых бревен. По довольно подробному описанию, которое имеется в его «Записках», автор составил план этого дома. Дворянские дома тех времен обычно были двухэтажными, снаружи они выглядели более изящными, из комнат второго этажа открывался вид на окрестности. Андрей Тимофеевич почему-то предпочел одноэтажный дом. Размером 21 на 13 м, он не имел ни парадных лестниц с колоннами, ни фронтонов, ни других архитектурных украшений. Входом в дом служили обычные сени с крылечками и небольшим навесом. Сеней было двое: одни вели в передний двор и в сад, другие — на задний двор. За передними сенями располагалась прихожая, по-другому она называлась лакейской, в ней находились слуги. Из прихожей двери вели в комнаты, где чаще всего было необходимо присутствие слуг: в столовую, куда они носили пищу из кухни, расположенной вне дома, и в залу, где они обслуживали гостей.

Кроме этих двух комнат и гостиной, имевших общесемейное значение, в доме были комнаты, предназначенные для отдельных членов семьи: спальня (для родителей), девичья, детская, уборная (для жены), комната для тещи и небольшой кабинет Андрея Тимофеевича. В кабинете едва размещались шкафы с книгами и научным оборудованием да письменный стол. Воспользовавшись тем обстоятельством, что у него появилась отдельная комната для ученых занятий, Болотов привел в порядок свою библиотеку: составил реестр книг, расставил их в шкафах по разделам, нуждающиеся в ремонте заново переплел.

Рис. 3. План дома А. Т. Болотова постройки 1768—1769 гг.

I — окна и проемы; II — двери; III — печи кафельные, IV — печи кирпичные; 1 — книжный шкаф; 2 — аптечный шкаф; 3—письменный стол; 4 — электрическая машина; 5 — лежанка; 6 — буфет; 7 — альков; 8 — лестница на чердак

Исследования по изменчивости растений

За сутолокой хозяйственных дел не забывал Андрей Тимофеевич своих ученых занятий. По-прежнему изучал растительность окружающих лесов, полей, лугов; выписывал семена из разных уголков России и зарубежных стран. О склонности Болотова к естественным наукам знали все его друзья и знакомые. Поэтому, если кому-либо из них случалось найти новое или необычное растение, они присылали ему семена или сообщали о находке. «А иные, выписывая оные [семена] и покупая дорогою ценою, не хотели даже сами у себя их садить и сеять, а присылали ко мне, будучи уверены, что у меня они лучше не нронадут, нежели у самих их. Такое предубеждение имели они о моем любопытстве и отменной обо всем старательности» [11 Болотов А. Т. Жизнь и приключения... Т. 2. Стб. 613.].

Вспоминая о своей поездке весной 1770 г. в Калужскую губернию к родственнику жены П. М. Карпову, Андрей Тимофеевич сообщал, что тот был «большим охотником до садов», имел порядочную коллекцию растений и снабдил его различными семенами и «виноградом в горшке».

Много занимался Болотов вопросом изменчивости растений. От его внимания не ускользнул тот факт, что растения ведут себя по-разному: одни в течение длительного времени почти не меняются в процессе размножения (таковы, например, хлебные злаки, лен), у других же потомство иногда значительно отличается от родителей.

При сборах дикорастущих растений для гербария Болотову приходилось встречаться с фактами, когда особи одного и того же вида различались между собою настолько, что их можно было принимать за разные виды. Чаще всего это было в случаях нахождения растений в разных условиях обитания. Вполне естественно, что ученый объяснял такую изменчивость различными условиями жизни. Повседневная сельскохозяйственная практика говорила об этом же: растения, выросшие в условиях холодного дождливого лета, мало похожи на своих собратьев, которые выросли в жаркое сухое лето, и можно ли сравнить ниву на хорошо удобренной почве с нивой на полях, которые удобрялись только пролетавшими над ними птицами.

Но наблюдательный ученый замечал и другое: иногда при посеве однородного семенного материала (например, семян с одного растения) на небольшом выровненном участке почвы потомство вырастает неоднородным. Уже в самом начале своей деятельности в качестве сельского хозяина он встретился с поразившим его фактом, когда из купленных им сеянцев яблони, выращенных, по уверению крестьянина-продавца, из семян одной яблони, выросли растения, сильно различавшиеся по многим признакам, как морфологическим, так и хозяйственным.

Однажды в одном из иностранных журналов Болотов прочитал сообщение о том, что тюльпаны можно размножать семенами и что при этом потомство будет отличаться от родительского растения. Заинтересовавшись этим сообщением, Андрей Тимофеевич решил, во-первых, проверить сам факт изменчивости потомства, во-вторых, использовать это явление для получения новых сортов тюльпанов.

Со свойственной ему обстоятельностью подготовил несколько грядок, тщательно перемешав и выровняв почву. Семенные коробочки он взял с разных по окраске цветков растений, каждый образец посеял на отдельной грядке.

Много лет потратил ученый на проведение этого опыта. Никому не доверял работу с растениями, сам ухаживал за грядками, тщательно пропалывал, чтобы вместе с сорняками не вырвать нежные ростки тюльпанов. Летом бережно выкапывал луковички, в первые годы —мелкие, а затем все крупнее и крупнее. И только на пятый-шестой год появились цветки. Действительно, растения были разными. Хотя большинство повторяло родительский тип (от красноцветковых растений большая часть потомства тоже была красноцветковой, а от желтоцветковых — желтоцветковой), но потомство было разнообразным: во-первых, красный цвет был представлен многими оттенками, во-вторых, встречались растения с желтыми цветками, белыми, пестрыми. Желтоцветковый родитель тоже дал потомство большей частью желтоцветковое, но имелись растения и с красными цветками разных оттенков, белые и пестрые.

О результатах этого опыта в своих «Записках» Болотов запишет так: «Я дожидался, правда, их целые пять лет. Но зато имел удовольствие видеть не только превеликое множество у себя тюльпанов, но и действительно происшедшие от них многие новые и совсем оригинальные роды, из которых иные были очень хороши и наградили меня с лихвой за долгое ожидание и за все хлопоты, какие я имел с ними в сии годы, пересаживая их с места на место и всякий год выкапывая и перебирая» [12 Там же. Стб. 764—765.]. 

Аналогичный опыт с размножением семенами растений, обычно размножаемых вегетативным путем, провел Андрей Тимофеевич и с другими культурами, в том числе с картофелем, черной смородиной. В одних случаях изменение потомства было весьма заметным, например у картофеля, в других не так резко выражено (смородина).