Ольга Минаева - Иван Кулибин. Иван Ползунов. Ефим и Мирон Черепановы

• Название: Иван Кулибин. Иван Ползунов. Ефим и Мирон Черепановы
• Автор: Ольга Минаева
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4470-0200-8

Первый русский академик М.В. Ломоносов написал ставшие хрестоматийными строки о собственных «быстрых разумом Невтонах», которых может рождать Российская земля. Эти строки оказались провидческими. Они как нельзя лучше относятся к гениальным русским изобретателям-самоучкам Кулибину, Ползунову, отцу и сыну Черепановым.

Судьба отнюдь не благоволила этим людям. Напротив, силою семейной традиции либо же низкой крепостной доли она всячески препятствовала их начинаниям. И даже когда первые русские изобретатели ценой неимоверных усилий брались-таки за желанное дело, мало было рядом людей, которые понимали их, еще меньше тех, кто помогал, поддерживал. Начальство выжимало все соки из Кулибина, Ползунова, Черепановых, душило их повседневной рутиной, подрезая крылья творческому полету. Многое из того, что они изобрели, создали собственными руками, не было в должной степени оценено, признано современниками. Это касается и черепановских локомотивов, и «водоходного судна» Кулибина, сданного за ненадобностью на дрова, и паровой машины Ползунова, доживавшей свой век на заводском дворе. При жизни этих неудобных, упрямых людей, многим кажущихся не то юродивыми, не то колдунами, не особо жаловали, а если и награждали, то нечасто и не щедро. Но они не роптали, а лишь просили дать им возможность довести до конца задуманное. Подвижники того, что мы назовем научно-техническим прогрессом, доходили до всего не столько заимствованным, книжным, сколько своим собственным умом, добивались успеха благодаря таланту и огромному трудолюбию.

---

Место для своей конструкции изобретатель выбрал неподалеку от наплавного Исаакиевского моста. Опорами для него должны были служить каменные фундаменты, а длина арки проектировалась в 140 сажен (около 300 м). Не имея ни малейшего понятия о сопротивлении материалов, Кулибин с помощью гирек и веревок рассчитал сопротивление разных частей моста, интуитивно угадав открытые позднее законы механики. Академик Петербургской академии наук Леонард Эйлер, величайший математик XVIII в., проверил расчеты Кулибина. Все оказалось верно.

Кулибин решил сначала построить модель моста в масштабе 1/10 от натуральной величины. Для выполнения этой работы были нужны немалые средства. Помог мастеру в этом Григорий Потемкин – могущественный фаворит императрицы. Он выделил изобретателю 3000 рублей. Общая же стоимость модели составила 3525 рублей. Оставшиеся расходы пришлось оплачивать самому Кулибину (впрочем, он к подобному успел привыкнуть). В длину модель достигала 30 м, весила 5400 кг. В 1766 г. модель моста была готова. Сначала ей устроил смотрины Григорий Потемкин, затем, 27 декабря того же года, во дворе Академии наук собрался синклит ученых мужей. Академики не сомневались, что модель Кулибина под грузом рухнет. На конструкцию нагрузили 5500 пудов железа, а ей хоть бы что. По приказу Кулибина рабочие нагрузили на мост еще несколько тысяч штук кирпичей, оказавшихся во дворе академии для каких-то строительных надобностей. Затем изобретатель сам забрался на мост и пригласил всех собравшихся последовать его примеру. Публика стала прохаживаться по модели взад и вперед, та стояла, как гранитная скала. Тем не менее было решено оставить модель моста под грузом на три недели и посмотреть, что будет. А было то же самое – мост стоял незыблемо. Тогда уж академикам всем как одному пришлось подписать донесение императрице, доложив ей об успешном выполнении трудной задачи. По высочайшему повелению чертеж и описание модели моста были напечатаны, а после издана еще и большая гравюра, изображающая мост, каким он был бы при сооружении через Неву.

Кулибинский мост, к сожалению, постигла судьба многих других выдающихся российских изобретений – он так и не был построен в натуральную величину. Одной из основных причин историки считают нехватку денег на это предприятие в царской казне, истощенной в то время разорительными войнами с турками и шведами. Ну а что же англичане с их обещанной наградой? Они сделали вид, что ничего об успешном эксперименте Ивана Кулибина не знают. Никакого отклика с берегов Туманного Альбиона так и не последовало. Везти же свою модель в Лондон Кулибин не помышлял – транспортные и финансовые трудности делали этот проект несбыточным.

Прошло время, и изобретенная Кулибиным так называемая раскосная система дугообразных мостов все же нашла признание и практическое применение. Прежде всего в Америке, поэтому и получила название «американской раскосной системы».

Лично для Кулибина четырехлетний труд по созданию арочного моста даром не пропал. Изобретателю назначили премию в 2000 рублей, семейство его было освобождено от подушного оклада (налога). И, наконец, граф Орлов, остающийся покровителем Кулибина, обещал тому чины и награды, правда, лишь в том случае, если он сбреет бороду и нарядится в немецкое платье. Кулибин поблагодарил Орлова, но ответил ему, что почестей не ищет и ради них бороды не сбреет. Екатерина же, узнав об отказе от обычных почетных наград, повелела выбить в честь Кулибина особую золотую медаль с надписью «Академия наук механику Кулибину». В 1777 г. царица со словами благодарности лично повесила медаль на андреевской ленте на шею изобретателю.

Что касается модели моста, она лет 15 простояла во дворе Академии наук – ее приказали сделать «приятным зрелищем публики», в 1793 г., после кончины князя Потемкина, ее перевезли в сады Таврического дворца и перебросили там через канал. Руководил всеми работами сам Кулибин. Он все ждал, что через Неву по его проекту построят мост в натуральную величину. Однако до этого, к сожалению, дело так и не дошло.

«Оживил» статую

Однажды к Кулибину обратился с просьбой обер-шталмейстер Л. А. Нарышкин. В его петербургских палатах в числе прочих заморских диковин значилась «говорящая» статуя. Она представляла собой старика в древнегреческом наряде, который сидел за столом и играл в карты и шашки, а также отвечал на простые вопросы: который теперь час? где твой хозяин? и др. Отвечал, разумеется, не сам «грек», а человек, спрятанный внутри статуи и частично под столом. Все движения статуи производились им же с помощью особого механизма. Как-то Нарышкин распорядился доставить статую на свою петергофскую дачу, где готовился праздник в честь императрицы. «Грек» должен был веселить Екатерину, отвечая на ее вопросы и играя с ней в карты. Статую разобрали и привезли на мызу, где для нее приготовили отдельную комнату. Собрать статую Нарышкин поручил механику-итальянцу Бригонцио, слывшему мастером на все руки. Тот явился, статую собрал, однако, как ни бился, «грек» упорно отказывался приходить в движение – что-то заело в механизме. На вопрос встревоженного Нарышкина «что делать?» Бригонцио не без иронии посоветовал обратиться к Кулибину, не сомневаясь в том, что «русский выскочка» со статуей не справится. Нарышкин последовал совету. Кулибин прибыл и принялся за работу. Когда вечером того же дня Нарышкин явился на мызу, застал Кулибина сидящим перед статуей в глубокой задумчивости. Выяснилось, что статую-то он починил, однако задумался, как научить «грека» еще какому-нибудь новому выразительному движению, чтобы разыграть Бригонцио. Когда тот прибыл, чтобы посмеяться над Кулибиным, Нарышкин встретил его с притворным раздражением и спросил, не собирается ли итальянец предпринять еще попытку, дабы оживить статую. «Никто его не оживит, – отрезал Бригонцио. – Даю голову на отсечение». «Так рубите же ему голову!» – громовым голосом возвестила статуя, сопроводив приказ выразительным жестом. Итальянца чуть удар не хватил, а Нарышкин и вылезший из-под стола Кулибин разразились гомерическим хохотом. На следующий день во время праздника Екатерине поведали эту историю. Царица, а вместе с ней и все остальные гости Нарышкина от души посмеялись над незадачливым итальянцем, которого посрамил русский мастер Кулибин, а «древний грек» отправил на казнь.

«Помилуй бог! Сколько ума!»

Однажды к Кулибину обратился сам князь Потемкин. Он выписал для Екатерины II хитрые английские часы «с павлином и слоном». Однако по дороге часть деталей потерялась, другая на тряских русских дорогах вышла из строя. Потемкин собрал «консилиум» иностранных мастеров, проживающих в Петербурге, показал им часы и спросил, кто из них смог бы их починить. За дело согласился взяться лишь один из иностранцев. При этом он запросил астрономический гонорар – 5000 червонцев. Потемкин решил, что это чересчур, и послал за Кулибиным. Тот осмотрел диковину и попросил на ремонт 1200 рублей. Когда все было сделано, вернул князю неизрасходованные 7,5 рубля. Тронутый до глубины души подобным бескорыстием, Потемкин объявил, что, в отличие от всех прочих, доступ к его особе Кулибину открыт свободно. Однако мастер этим правом никогда не злоупотреблял, появляясь в Таврическом дворце только по праздникам, чтобы поздравить князя. В своей простой русской одежде Кулибин резко выделялся на фоне гостей, разряженных в напудренные парики, шелка и золото.

Как-то раз на праздник к Потемкину приехал прославленный военачальник А. В. Суворов. Потемкин решил познакомить его с Кулибиным. Завидев того в толпе гостей, князь указал на мастера фельдмаршалу. Суворов повел себя эксцентрично. Направляясь к Кулибину, остановился на полпути и отвесил ему поклон со словами: «Вашей милости!» Сделав еще несколько шагов, опять поклонился, еще ниже: «Вашей чести!» Наконец, подойдя вплотную, взял Кулибина за руку и поклонился в третий раз: «Вашей премудрости мое почтение!» Кулибин же, особенно не смутившись, приветствовал Суворова и ответил на все его вопросы. «Помилуй бог! Сколько ума! – изумился Суворов, обращаясь к собравшимся. – Погодите, он еще изобретет ковер-самолет». «Вашему сиятельству такой ковер не надобен, – ответил Кулибин. – Вы и без него всегда летите к победам».

Восторженно отзывались о русском техническом гении и титулованные заграничные особы. Прибывший в Петербург инкогнито австрийский император Иосиф II на маскараде, устроенном в Петергофском дворце в его честь, попросил Екатерину представить ему Кулибина, которому признался в уважении и восхитился его произведениями. В 1796 г. Петербург посетил шведский король Густав IV. В числе прочих достопримечательностей российской столицы он осмотрел Кунсткамеру, а в ней особое внимание уделил работам Кулибина. Король попросил мастера объяснить ему устройство каждого предмета. После экскурсии довольный монарх отозвался о Кулибине как о человеке, наделенном необычными талантами.