Бернард Корнуэлл - Хроники Артура

• Название: Хроники Артура
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

VI век. Темные времена в Британии. Хаос вот-вот охватит территории, подвластные Артуру. Его власть ослаблена мятежом Ланселота и предательством Гвиневеры. Но Артур все еще владеет Экскалибуром, одним из тридцати Сокровищ Британии. Мечом, дающим власть. И поэтому Артур, презрев превратности судьбы, бросает вызов своим врагам.

---

Гвиневера перепоясалась мечом, затем заставила меня подняться.

— Спасибо, Дерфель, — проговорила она.

— Это добрый меч, — заверил я.

— Я тебя не за меч благодарю, — отозвалась Гвиневера, — а за то, что ты мне поверил. Я всегда знала, что умею сражаться.

— Получше меня, госпожа, — удрученно откликнулся я. И как это я сам не додумался воспользоваться телегами?

— Получше их! — поправила Гвиневера, указывая на поверженных саксов. И улыбнулась. — Завтра мы им еще покажем.

В тот вечер саксы уже не вернулись. Настали сумерки — мягкие, мерцающие; на диво красивый выдался вечер. Мои часовые расхаживали по стене, в густеющей тьме внизу разгорались саксонские костры. Мы отужинали, после трапезы я потолковал со Скарах, женой Иссы, она позвала на помощь еще женщин; нашлись у них и иголки, и ножи, и нитки. Я выдал им плащи, снятые с убитых саксов, и женщины трудились, пока не стемнело, а потом — глубоко за полночь в свете костров.

На следующее утро, когда Гвиневера проснулась, на южном бастионе Минидд Баддона развевалось уже три знамени.

Был там Артуров медведь, и звезда Кайнвин, но в середине, на почетном месте, как оно и подобает вождю-победителю, реял стяг с гербом Гвиневеры: увенчанный полумесяцем олень. Рассветный ветер развернул полотнище, она увидела знак — и не сдержала улыбки.

А внизу, под нами, саксы снова строились в боевой порядок.

ГЛАВА 8

На заре зарокотали барабаны, и не прошло и часа, как на нижних склонах Минидд Баддона вновь появились пятеро колдунов. Похоже, сегодня Кердик с Эллой вознамерились отомстить за вчерашнее унижение.

Вороны рвали клювами саксонские трупы: на склоне близ обугленной телеги их валялось больше пятидесяти. Мои воины хотели оттащить мертвецов к земляному валу и выставить жуткие останки напоказ наступающим саксам, но я запретил. Очень скоро, думал я, наши собственные мертвые тела окажутся в распоряжении саксов, и если мы оскверним их покойников, враги отплатят нам тем же.

Вскорости стало ясно, что на сей раз саксы не рискнут атаковать нас единым строем, который способна опрокинуть и смять катящаяся по склону телега. На сей раз они готовились двинуться на холм двумя десятками колонн с юга, с востока и с запада. В каждую группу войдут человек семьдесят или восемьдесят, не больше, но всем скопом эти мелкие атаки нас непременно задавят. Мы, пожалуй, сумели бы отбить колонны три-четыре, но остальные легко прорвутся через заграждение, так что нам оставалось лишь молиться, петь, есть и, тем кому это нужно, — пить. Мы пообещали друг другу хорошую смерть, разумея, что сражаться будем до последнего и петь, пока можем, но, думается, все мы знали, что финалом станет не дерзкая песнь, но хаос унижения, боли и ужаса. А женщинам придется еще хуже.

— Не следует ли мне сдаться? — спросил я у Кайнвин. Она изумленно вскинула глаза.

— Решать здесь не мне.

— Когда я предпринимал хоть что-нибудь без твоего совета? — откликнулся я.

— На войне советчик из меня никудышный, — промолвила она. — Вот разве что спрошу, что станется с женщинами, если ты не сдашься.

— Их изнасилуют и уведут в рабство или отдадут в жены тем, у кого есть нужда в жене.

— А если сдашься?

— Примерно то же самое, — признал я. — Вот разве что изнасилуют не так спешно.

Кайнвин улыбнулась.

— Сам видишь, в моем совете ты не нуждаешься. Ступай и сражайся, Дерфель, а если нам суждено увидеться вновь только в Ином мире, то знай: моя любовь пребудет с тобою, когда пройдешь ты по мосту мечей.

Я обнял ее, поцеловал дочерей и вернулся на южный отрог холма — пронаблюдать, как саксы двинутся вверх по склону. Эта атака не потребовала столько времени на подготовку, сколько предыдущая, потому что вчера беспорядочное людское скопище необходимо было построить и воодушевить, но сегодня подгонять неприятеля не требовалось. Саксы жаждали мести, и выступили они отрядами столь маленькими, что даже спусти мы вниз по холму еще одну телегу, они бы с легкостью увернулись. Они не торопились: нужды в спешке не было.

Я поделил моих людей на десять отрядов, каждый из которых брал на себя две саксонские колонны, но я сомневался, что даже лучшие из моих копейщиков выстоят долее трех-четырех минут. Скорее всего, думал я, как только враг зайдет с флангов, мои люди кинутся назад защищать женщин, и тогда битва превратится в одностороннюю кровавую резню вокруг нашей кустарной хижины и близлежащих костров. Да будет так, подумал я, и обошел своих людей, и поблагодарил их за верную службу, и наказал им убить как можно больше саксов. Я напомнил им, что враги, которых они сразят в битве, станут прислуживать им в Ином мире. «Так что убивайте их, — наставлял я, — и пусть те, кто выживет, с ужасом вспоминают этот бой». Некоторые затянули Песнь Смерти Верлинна — протяжный, исполненный скорби речитатив, что звучит вокруг воинских погребальных костров. Я пел с ними вместе, глядя, как саксы подбираются все ближе, и поскольку я пел, а шлем мой плотно прилегал к ушам, я не услышал, как Ниалл, предводитель Черных щитов, окликнул меня с дальнего края холма.

Обернулся я, лишь заслышав ликующие возгласы женщин. Я по-прежнему не видел ничего необычного, но вот, перекрывая рокот саксонских барабанов, прозвучала звонкая и высокая нота рога.

Я сразу ее узнал. Впервые я услышал этот рог, еще будучи юнцом зеленым: тогда Артур прискакал и спас мне жизнь, и вот теперь он снова подоспел мне на помощь.

Артур прибыл верхом вместе со своими людьми: Ниалл окликнул меня, когда закованные в тяжелые доспехи всадники пронеслись сквозь саксонские позиции на вершине за седловиной и галопом промчались дальше, вниз по холму. Женщины Минидд Баддона наперегонки бежали к укреплениям, чтобы лучше видеть, ибо на вершину Артур не поехал, а повел своих людей в обход по верхнему склону холма. На нем были латы из блестящих стальных пластин и инкрустированный золотом шлем, серебряный щит ярко сиял в лучах солнца. Широкое боевое знамя реяло на ветру: на белом, точно гусиные перья на Артуровом шлеме, полотнище четко выделялся черный медведь. За плечами развевался белый плащ, у основания длинного острия копья трепетала вымпелом белая лента. Все до одного саксы на нижних склонах Минидд Баддона отлично знали, кто это, знали и то, что эта тяжелая конница способна сделать с их жалкими колоннами. Артур привел с собой лишь сорок человек, ибо почти все его статные боевые скакуны были украдены Ланселотом в прошлом году, но сорок закованных в железо всадников для пехотинцев — угроза нешуточная.

Оказавшись под южным бастионом, Артур сдержал лошадь. Ветра почти не было, так что знамя Гвиневеры повисало на импровизированном древке неузнанным. Артур высматривал меня — и наконец различил мой шлем и доспех.

— У меня тут в миле отсюда две сотни копейщиков! — крикнул он мне снизу.

— Славно, господин! И добро пожаловать! — откликнулся я.

— Мы продержимся, пока копейщики подойдут! — отозвался Артур и подал знак своим людям следовать за ним. Спускаться по холму он не стал, но принялся объезжать верхние склоны Минидд Баддона, словно приглашая саксов подняться и бросить ему вызов.

Но при одном только виде этих всадников саксы словно приросли к месту: никому не хотелось первым оказаться на пути этих несущихся во весь опор копий. Если бы враги объединили силы, они бы с легкостью одолели Артуровых конников, но, рассредоточившись по склонам холма, саксы в большинстве своем друг друга не видели, и каждая группа, верно, надеялась, что первым атакует кто-нибудь другой, и все поджимали хвост. Время от времени отряд воинов похрабрее карабкался выше, но стоило показаться Артуровым бойцам, и саксы опасливо пятились вниз. Кердик самолично явился строить своих бойцов прямо под южным уступом, но едва Артуровы всадники поворотили коней им навстречу, неприятель дрогнул. Они-то ждали, что играючи расправятся с горсткой копейщиков, а вот иметь дело с кавалерией готовы не были. Тем более с Артуровой кавалерией, тем более на склоне холма. Иные всадники их, возможно, и не запугали бы, но саксы отлично знали, что означает этот белый плащ, и плюмаж из гусиных перьев, и сияющий под солнцем щит. Это сама смерть пришла за ними, и никто не рвался ей навстречу.

Полчаса спустя на седловину вышли Артуровы пехотинцы. Едва завидев наше подкрепление, саксы, что удерживали холм к северу от седловины, обратились в бегство, и, оглушенные нашими приветственными криками, усталые копейщики поднялись в крепость. Саксы услышали ликующие вопли, увидели, что над древней насыпью торчат новые копья, на том их честолюбивые упования на сегодня и завершились. Колонны ушли, и Минидд Баддон был спасен еще на один оборот солнца.

Артур стянул шлем и, пришпорив усталую Лламрей, поскакал наверх, к нашим знаменам. Налетел порыв ветра, Артур поднял взгляд и увидел Гвиневериного оленя с рогами полумесяцем рядом со своим медведем, но широкая улыбка его ничуть не померкла. Впрочем, спрыгнув наземь, про знамя он не сказал ни слова. Он, конечно же, знал, что Гвиневера со мной — ведь Балин видел ее в Аква Сулис, и мои двое гонцов тоже наверняка про нее рассказали, — но изобразил полное неведение. Артур крепко обнял меня, как в добрые старые дни, словно между нами никогда и не было никакой прохладцы.