Бернард Корнуэлл - Приключения Натаниэля Старбака

• Название: Приключения Натаниэля Старбака
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

I. Мятежник

Лето 1861 года. В Америке армии Севера и Юга находятся на грани гражданской войны.

Натаниэль Старбак, брошенный своей девушкой и изгнанный из семьи, прибывает в столицу Конфедерации Юга, где вступает в ряды элитного подразделения, которое набирает богатый и эксцентричный Вашингтон Фалконер.

Вступив в легион Фалконера, Старбак становится парнем с севера, сражающимся на стороне юга. Но ничто не может подготовить его к шокирующей жестокости войны, которая разделила Америку на две части.

II. Перебежчик

Полюбившийся читателям капитан Нат Старбак возвращается на фронт американской Гражданской войны во второй книге популярной серии Бернарда Корнуэлла «Сага о Натаниэле Старбаке».

Лето 1862 года. Нат победоносно, хоть и не без потерь, участвует в битвах при Бэллс-Блафф и Севен-Пайнс. Но его северное происхождение невозможно скрыть, и лишь вопрос времени, когда его назовут шпионом янки, начнут преследовать и жестоко допрашивать. Чтобы обелить свое имя, он должен найти настоящего предателя. Эти поиски потребуют недюжинного мужества и выносливости и вынудят отправиться в рискованное путешествие по территории врага.

III. Боевое знамя

Карьера капитана Конфедерации Натаниэля Старбака, отличившегося в битве у Кедровой горы, снова поставлена под угрозу подозрениями и враждебностью командующего бригадой, генерала Вашингтона Фалконера. Исход этого ожесточённого противостояния радикальным образом изменит судьбы обоих и приведет к кровавой развязке во время Второго сражения при Манассасе.

Аккуратно и достоверно восстанавливая исторические события, книга "Боевое Знамя" продолжает увлекательную серию приключений Ната во время одного из решающих сражений в истории Гражданской войны в США

IV. Кровавая земля

В этой последней и вдохновляющей истории о приключениях Натаниэля Старбака во время Гражданской войны в США Нат получает под своё командование штрафной батальон: пеструю группу трусов, воров, дезертиров и убийц. Собираясь присоединиться к армии генерала Роберта Ли, солдаты Старбака доберутся до Харперс-Ферри как раз вовремя, чтобы принять участие в проведенном Каменной стеной Джексоном захвате гарнизона войск Союза. Оттуда полк попадет прямо в кошмар сражения при Шарпсберге, у реки Антиетэм-Крик, которое навсегда останется в памяти как самый кровавый день той войны. Там мужество и чувство долга Старбака и его солдат подвергнутся такому испытанию, как никогда прежде.

Переводчики: группа «Исторический роман» (http://vk.com/translators_historicalnovel), 2014 г.

Над переводом работали: gojungle, david_hardy, Scavenger, Elena_Panteleeva, Oigene, Karmishina, Sam1980(Schneider) и Anastasia_N.

Редакция: Sam1980(Schneider), gojungle, Oigene и Elena_Panteleeva.

---

Мятежники открыли огонь первыми, начав стрельбу в сторону реки, когда флагман был всего в шестидесяти ярдах от цели. Снаряды южан с воем вылетали с вершины холма, и каждый оставлял в небе тонкую струю порохового дыма.

Первые выстрелы попали в воду, взметнув фонтаны воды, превращающиеся в туман брызг. Но потом первые снаряды попали в цель, вызвав восторг канониров мятежников.

— Приберегите дыхание! Перезаряжай! Пошевеливайтесь! — кричал артиллерийский капитан.

Возглавил атаку броненосец «Галена», выдерживая артиллерийский огонь мятежников и маневрируя, он вышел на огневую позицию. Сперва он отдал кормовой якорь, затем застопорил ход, позволяя течению развернуть его на девяносто градусов, чтобы борт был повернут в сторону маленького форта на высоком утесе.

Капитан «Галены» намеревался остановить поворот отдачей носового якоря, когда он встанет бортом к пушкам мятежников, но прежде чем переделанный из корвета броненосец начал поворот, снаряды южан принялись разносить в клочья его бронированные борта. Стальная обшивка деревянного корпуса «Галены» не могла противостоять тяжелым орудиям форта.

Она погнулась и слетела, после чего снаряды противника пробили беззащитную деревянную обшивку, превратив орудийную палубу в бойню, полную огня и добела раскаленного металла. Крики эхом отдавались под низкими бимсами корабля, из люков поднимался дым, а из пушечных портов вырвалось пламя. Корабль с перерезанным якорным тросом и с текущей из шпигатов кровью дрейфовал вниз по течению в безопасное место.

Монитор — построенный для особых целей броненосец с палубой и орудийной башней из цельного металла, с грохотом подошел к опасному месту, подняв со дна реки ил своим девятифутовым винтом. Канониры форта прекратили стрельбу, позволив рассеяться дыму от восьми пушек, и изменили ее угол, опустив лафеты орудий, чтобы улучшить прицел.

Монитор был более трудной целью, так как представлял собой лишь плоскую металлическую палубу, по которой перекатывалась вода и где возвышалась орудийная башня двадцати футов в диаметре. Для солдат в форте он выглядел, как плавучая жестяная коробка из-под пирожных с полузатопленным металлическим корпусом. Когда дополнительный двигатель привел в действие механизм, вращающий орудийную башню и таким образом приводящий в действие две чудовищные пушки, оттуда вырвались клубы дыма.

— Пли! — приказали командиры артиллерийских расчетов мятежников, языки пламени показались из пушек, которые отскочили назад на своих барбетах[53]. Снаряды и ядра посыпались на броненосец. Часть из них подняла на поверхности реки большие столбы воды, другие поразили цель, но отскочили от бронированной палубы и с воем беспорядочно пронеслись над берегом.

Команда монитора открыла пушечные порты. Весь корабль содрогнулся, когда залп неприятеля поразил палубу, затем еще один снаряд заставил орудийную башню грохнуть, как гигантский барабан.

— Пли! — скомандовал башенный офицер.

— Мы не можем навести на нужную высоту! — прокричал в ответ командир орудийного расчета. — Пушки! Мы не можем поднять их выше!

Очередной снаряд врезался в башню, выбив пыль из каждой заклепки и шва внутренней брони. От близкого попадания вода забрызгала орудия, когда другой снаряд с лязгом отскочил он бронированной плиты.

Офицер бросил взгляд по орудия и увидел, что дула пушек целят в склон ниже уровня форта.

— Их не поднять выше! — командир орудийного расчета старался перекричать ужасный грохот, издаваемый стуком снарядов по восьми слоям дюймовых стальных пластин. Главная машина броненосца, стучащая в глубине корабля, удерживала его против течения, а раздававшийся каждые несколько секунд треск означал попадание пули снайпера, пущенной из окопов, обрамлявших берега реки.

— Все равно стреляйте! — прокричал офицер.

Монитор выстрелил, но его огромные снаряды-близнецы всего лишь глубоко зарылись в болотистый склон утеса, вызвав небольшой оползень мокрой грязи со скалы. Вражеские снаряды врезались и отскакивали от дюймовой брони палубы и накрывали вентиляционные клапаны машины брызгами воды.

Рулевой броненосца, сражавшийся с рывками гигантского винта, тянущими корабль в сторону, вглядывался через отверстия в цельных металлических пластинах рулевой рубки, но не видел ничего, кроме воды и дыма орудий.

Броненосец дал очередной залп, корма корабля моментально осела в воду при отдаче двух больших орудий, но опять снаряды разорвались с большим недолетом от земляных укреплений форта, который находился высоко на берегу.

— Двигай назад! — прокричал капитан корабля рулевому.

Монитор, неспособный нанести своими орудиями урон вражеским батареям, продрейфовал вниз по течению вслед за потерпевшей неудачу «Галеной», и рулевой расслышал насмешки пехоты южан с берегов реки.

Третий броненосец, «Наугатак», разминулся с разочарованным монитором, заняв передовую позицию на узкой реке. Первый залп был взят слишком низко, следующий просвистел над фортом, расщепив высокие деревья позади него, и канониры броненосца, посчитав, что взяли нужную высоту, загнали стофунтовый снаряд в двенадцатифутовый ствол большого орудия Паррота.

Они отступили назад, канонир дернул шнур, чтобы поджечь пороховой заряд и выстрелить, но вместо этого весь ствол пушки, свыше четырех тонн железа, разорвался с оглушающим грохотом.

Людей смело в брызгах крови, когда острые осколки разорвавшегося казенника просвистели над палубой. Пламя лизало палубу, взорвав приготовленный для другой пушки заряд.

Этот меньший по силе взрыв вскрыл матросу ребра так чисто, словно взрезав ножом, и выплеснул его кишки, как отходы мясной лавки, на канатный подъемник боеприпасов.

Вражеский снаряд добавил ужаса, влетев через открытый пушечный порт и убив двух моряков, тащивших пожарный шланг. Пламя бушевало на орудийной палубе, заставив артиллерийские расчеты подняться на корму, где они стали легкой мишенью для вражеских снайперов с берега.

Корабельные помпы укротили пламя, но лишь когда «Наугатук», как и «Гилена» и монитор, отплыл вниз по течению, за линию огня вражеских пушек. Две маленькие канонерки стреляли с дальней дистанции, но ни одна из них не решилась подставить свои хрупкие деревянные корпуса под неповрежденные тяжелые пушки на утесе Дрюри, и дюйм за дюймом, словно нехотя признавая поражение, потрепанная флотилия отступала вниз по течению.

В Ричмонде звук канонады звучал как летний гром, сотрясая оконные рамы и окрашенную воду в бутылях с длинным горлышком в окнах парикмахерского салона мосье Дюкена.

Тысяча двести рабов, трудящихся на пяти дьявольских акрах сталелитейного завода Тредегара, безмолвно приветствовали невидимых нападавших, а их надсмотрщики нервно вглядывались в измазанные сажей окна, словно ожидали увидеть чудовищный флот янки, выходящий из излучины реки к пристани Рокетт с заслонившими небо трубами и с поднятыми громадными орудиями, готовый вырвать сердце у столицы отступников.

Но у излучины не было никакого движения, лишь ветер поднимал рябь на воде. Орудия продолжали грохотать, этот шум отдавался эхом в долгом жарком утре.

Эти звуки дали толчок митингу свободных горожан, которые собрались у подножия больших ступенек здания правительства. Стоящие на верхней ступеньке, в окружении величественных грандиозных колонн, мэр Ричмонда и губернатор Виргинии поклялись, что город не сдастся, пока дышат их бренные тела и наполнены гордостью сердца.

Они поклялись драться за каждый дом и каждую улицу и пообещали, что воды реки Джеймс покраснеют от крови янки, прежде чем столица Виргинии сдастся на милость северной тирании. Толпа, увешанная оружием, громкими возгласами приветствовала эти настроения.

Джулия Гордон, идущая домой с парой освежеванных кроликов, которых выменяла на рынке на Юнион-стрит на прекрасную камчатую скатерть, приданое ее матери, остановилась с краю от толпы, чтобы послушать ораторов.

Она отметила, как в промежутках между возгласами толпы пушечная пальба то усиливалась, то стихала, замирая, и что эхо отдавалось, как звуки далекой грозы.

Известный конгрессмен Конфедерации начал выступление, приведя в своей речи выдержки из «Нью-Йорк Геральд», в которой сообщалось, как жители Олбани, столицы штата Нью-Йорк, отмечали неминуемую победу северян над сторонниками отделения.

На улицах северных городов народ танцует, утверждал конгрессмен, потому что самоуверенные янки посчитали, что война завершена.

— А почему они так считают? — вопрошал оратор. Потому что на Ричмонд наступает великий Макклелан. — А победит ли Макклелан? — прорычал он свой вопрос.

— Нет! — заревела в ответ толпа.

— Новый Наполеон, — продолжал оратор, — встретит свое Ватерлоо, и танцы на улицах Олбани превратятся в похоронные процессии.