Бернард Корнуэлл - Приключения Натаниэля Старбака

• Название: Приключения Натаниэля Старбака
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

I. Мятежник

Лето 1861 года. В Америке армии Севера и Юга находятся на грани гражданской войны.

Натаниэль Старбак, брошенный своей девушкой и изгнанный из семьи, прибывает в столицу Конфедерации Юга, где вступает в ряды элитного подразделения, которое набирает богатый и эксцентричный Вашингтон Фалконер.

Вступив в легион Фалконера, Старбак становится парнем с севера, сражающимся на стороне юга. Но ничто не может подготовить его к шокирующей жестокости войны, которая разделила Америку на две части.

II. Перебежчик

Полюбившийся читателям капитан Нат Старбак возвращается на фронт американской Гражданской войны во второй книге популярной серии Бернарда Корнуэлла «Сага о Натаниэле Старбаке».

Лето 1862 года. Нат победоносно, хоть и не без потерь, участвует в битвах при Бэллс-Блафф и Севен-Пайнс. Но его северное происхождение невозможно скрыть, и лишь вопрос времени, когда его назовут шпионом янки, начнут преследовать и жестоко допрашивать. Чтобы обелить свое имя, он должен найти настоящего предателя. Эти поиски потребуют недюжинного мужества и выносливости и вынудят отправиться в рискованное путешествие по территории врага.

III. Боевое знамя

Карьера капитана Конфедерации Натаниэля Старбака, отличившегося в битве у Кедровой горы, снова поставлена под угрозу подозрениями и враждебностью командующего бригадой, генерала Вашингтона Фалконера. Исход этого ожесточённого противостояния радикальным образом изменит судьбы обоих и приведет к кровавой развязке во время Второго сражения при Манассасе.

Аккуратно и достоверно восстанавливая исторические события, книга "Боевое Знамя" продолжает увлекательную серию приключений Ната во время одного из решающих сражений в истории Гражданской войны в США

IV. Кровавая земля

В этой последней и вдохновляющей истории о приключениях Натаниэля Старбака во время Гражданской войны в США Нат получает под своё командование штрафной батальон: пеструю группу трусов, воров, дезертиров и убийц. Собираясь присоединиться к армии генерала Роберта Ли, солдаты Старбака доберутся до Харперс-Ферри как раз вовремя, чтобы принять участие в проведенном Каменной стеной Джексоном захвате гарнизона войск Союза. Оттуда полк попадет прямо в кошмар сражения при Шарпсберге, у реки Антиетэм-Крик, которое навсегда останется в памяти как самый кровавый день той войны. Там мужество и чувство долга Старбака и его солдат подвергнутся такому испытанию, как никогда прежде.

Переводчики: группа «Исторический роман» (http://vk.com/translators_historicalnovel), 2014 г.

Над переводом работали: gojungle, david_hardy, Scavenger, Elena_Panteleeva, Oigene, Karmishina, Sam1980(Schneider) и Anastasia_N.

Редакция: Sam1980(Schneider), gojungle, Oigene и Elena_Panteleeva.

---

— Мы будем наказаны, — сказал Адам. Джулия вспомнила браваду Старбака, процитировавшего высказывание Джона Пола Джонса[54].

— Я думала, мы еще и не начали сражаться? — она повторила слова Старбака, удивившись своей воинственности.

Она никогда не считала себя сторонницей партии войны, но была слишком поглощена дискуссией, чтобы осознать, что использует приверженность определенным политическим силам в качестве аргумента в споре, касающемся личных отношений.

— Мы просто не можем позволить себе сдаться без борьбы! — настаивала она.

— Мы будем наказаны, — повторил Адам. — Понимаешь, мы выпустили зло, сегодня я это видел, — он замолчал, и Джулия, решив, что он стал свидетелем какого-то ужасного ранения, не стала пытаться это выяснить. Однако потом Адам предложил совершенно другое объяснение, заявив, что обнаружил, что винит в войне рабов.

— Разве ты не видишь, что война будит в нас самое худшее? — спросил он ее. — Все путы, которые удерживали нас в рамках приличия и в почитании Господа, разрезаны, и мы плывем на волне мерзкого гнева.

Джулия нахмурилась.

— Ты считаешь, что Юг заслуживает поражения, потому что ты не был ласков к рабу?

— Я считаю, что Америка — единая страна.

— Звучит так, — произнесла Джулия, всеми силами пытаясь сдержать нарастающий гнев, — словно ты сражаешься за другую сторону.

— Может, и так, — согласился Адам, но так тихо, что Джулия не смогла расслышать его слова сквозь шум дождя.

— В таком случае тебе нужно ехать на Север, — холодно заявила Джулия.

— Нужно ехать? — спросил Адам странно кротким тоном, будто и правда хотел получить ее совет.

— Ты должен сражаться за то, во что веришь, — без обиняков ответила Джулия. Адам кивнул:

— А ты?

Джулия вспомнила кое-какие слова Салли, которые ее удивили: что мужчины, за всем своим хвастовством и показухой, на самом деле слабы, как новорожденные котята.

— Я? — удивилась Джулия, словно не сразу поняла, что имеет в виду Адам.

— Ты покинешь Юг?

— А ты бы этого хотел? — спросила Джулия, и по правде говоря, это было приглашение для Адама сделать ей предложение и объявить, что большая любовь требует сумасбродных жестов.

Джулия не хотела заурядной любви, она жаждала ощутить такую же, как и религия, переворачивающую всю жизнь тайну, чтобы она была необузданной, как гроза, которая сейчас изливала свой гнев на полуостров.

— Я хочу, чтобы ты делала то, что велят тебе сердце и душа, — сухо отозвался Адам.

— Значит, мое сердце велит мне остаться в Виргинии, — так же холодно произнесла Джулия. — Оно говорит мне, что я должна работать здесь, в госпитале. Мама этого не одобряет, но я должна настоять. Ты будешь возражать, если я стану сестрой милосердия?

— Нет, — ответил Адам, но без малейшей доли убеждения в голосе. Он выглядел опустошенным, как странник, заблудившийся в неизведанных землях, а потом он был избавлен от необходимости продолжать разговор, потому что дверь палаты отворилась, и преподобный Гордон тревожно высунулся на веранду.

— Я боялся, что вас смыло, — произнес отец Джулии со всем возможным неодобрением, на которое только был способен.

Его жена посчитала бы то, что Джулия с Адамом находятся одни в темноте, неподобающим, но преподобный Гордон не обнаружил в их поведении никакого греха.

— Мы совершенно не промокли, отец, — возразила Джулия, сделав вид, что поняла мягкое замечание отца буквально. — Мы просто смотрим на грозу.

— И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне, — радостно процитировал преподобный Евангелие от Матфея.

— Не мир пришел я принести, — процитировала Джулия тот же источник, — но меч.

Произнося эти слова, она смотрела на Адама, но тот не замечал ее взгляда. Он уставился в темную пустоту, которую рассекали молнии, вспоминая клочки белой бумаги, выкинутые в черную канаву.

Это был след предательства, что принесет северянам победу, а эта победа — благословенный мир. И конечно, сказал себе Адам, во время мира всё вернется на свои места. Завтра.

Когда взошло солнце, от напитанной дождем земли шел пар. Атака должна уже была два часа как начаться, прорвать ядро обороны янки и гнать их обратно, в сторону болота Уайт-Оук. Но на трех дорогах, что вели от позиций мятежников в сторону янки, не было ни малейшего движения.

Генерал Джонстон планировал использовать эти три дороги, как трезубец. Сначала по центру выдвинется дивизия Хилла, атакуя по дороге на Уильямсберг войска северян, скопившиеся за станцией Фейр-Оукс.

Джонстон надеялся, что пехота янки прижмется к продвигающимся войскам Хилла, как рой пчел, и их разобьет подошедшая с севера дивизия Лонгстрита, а с юга — дивизия Хьюджера.

Дивизия Хилла должна была начать атаку, получив сообщение о том, что войска Лонгстрита и Хьюджера вышли из своих лагерей и приблизились к Ричмонду. Люди Лонгстрита должны были наступать по девятимильной дороге, рядом со Старой таверной, а дивизия Хьюджера — по дороге на Чарльз-Сити, рядом с таверной Уайта. Но обе дороги были пусты.

После бурного ночного дождя дороги покрывали лужи, но на них никого не было. Утренний туман разошелся, обнажив залитые водой поля, по которым гнал рябь настолько сильный ветер, что двум воздушным шарам янки пришлось сесть, а дым из полевых кухонь, где пытались разжечь промокшие дрова, улетал прочь.

— Где они, черт возьми? — недоумевал Джонстон, отправивший двух адъютантов, пошлепавших по затопленным лугам по зловеще пустынным дорогам в поисках пропавших дивизий.

— Найдите их, просто найдите их! — крикнул он.

К этому моменту, согласно его расписанию, атака должна была уже прорваться через строй янки и гнать массу паникующих беглецов в сторону предательского болота Уайт-Оук.

Но янки и не подозревали об уготованной им судьбе, а на восточном горизонте поднимался дымок от их полевых кухонь. Адъютант вернулся из штаба генерала Хьюджера и сообщил, что обнаружил генерала спящим в постели.

— Что? — воскликнул Джонстон.

— Он спит, сэр. И весь его штаб тоже.

— После восхода солнца?

Адъютант кивнул.

— Беспробудным сном, сэр.

— Боже всемогущий! — Джонстон непонимающе уставился на адъютанта.

— Они не получили приказов?

Адъютант, друг Адама, поколебался, пытаясь найти способ спасти своего друга.

— Так что? — зло спросил Джонстон.

— Начальник его штаба утверждает, что нет, — ответил адъютант, извиняюще пожав плечами в сторону Адама.

— Черт возьми! — рявкнул Джонстон. — Мортон!

— Сэр!

— Кто отвозил Хьюджеру приказы?

— Майор Фалконер, сэр, но могу заверить вас, что приказы были доставлены. У меня есть расписка с подписью генерала. Вот, сэр, — полковник Мортон вытащил расписку и протянул ее генералу.

Джонстон оглядел бумагу.

— Он получил приказы! Это что, выходит, он просто проспал?

— Похоже на то, сэр, — согласился адъютант, разбудивший Хьюджера.

Джонстон, похоже, задрожал от сдерживаемой ярости, так что был даже не в состоянии подобрать слова.

— И где, черт возьми, Лонгстрит?

— Мы пытаемся его найти, сэр, — отрапортовал полковник Мортон. Он послал адъютанта на девятимильную дорогу, но тот исчез, как и дивизия Лонгстрита.

— Во имя Господа! — рявкнул Джонстон. — Найдите же мою чертову армию!

Конечно, Адам, порвав в клочки приказы Хьюджеру, надеялся вызвать смятение и беспорядок. Но даже в самых дерзких мечтах не снился ему тот бардак, который, к тому же, умудрился усугубить Лонгстрит. Генерал решил, что ему не хочется наступать по девятимильной дороге, и выбрал дорогу на Чарльз-Сити.

В результате дивизии пришлось маршировать прямиком сквозь лагерь Хьюджера. Генерал, которого бесцеремонно разбудили приказом наступать на восток по Чарльз-Сити-роуд, обнаружил, что она забита войсками Лонгстрита.

— Да чтоб его, этого казначея… — ругнулся Хьюджер и приказал подать ему завтрак.

Через полчаса штаб генерала почтил своим присутствием и сам казначей.

— Надеюсь, вы не против, если мы прогуляемся по вашей дороге, — сказал Лонгстрит. — По моей передвигаться невозможно — там грязи по колено.

— Может быть, кофейку? — предложил Хьюджер.

— Для человека, которого ждет сражение, вы чертовски спокойны, Хьюджер, — заметил Лонгстрит, покосившись на поданную товарищу по званию тарелку с щедрой порцией ветчины и яичницы.

Хьюджер о надвигающемся сражении услышал впервые, но демонстрировать свою неосведомленность перед каким-то выскочкой-казначеем отнюдь не собирался.

— Какие у вас приказы на сегодня? — под этим вопросом он прятал тревогу. Неужели он пропустил что-то важное?