Бернард Корнуэлл - Приключения Натаниэля Старбака

• Название: Приключения Натаниэля Старбака
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

I. Мятежник

Лето 1861 года. В Америке армии Севера и Юга находятся на грани гражданской войны.

Натаниэль Старбак, брошенный своей девушкой и изгнанный из семьи, прибывает в столицу Конфедерации Юга, где вступает в ряды элитного подразделения, которое набирает богатый и эксцентричный Вашингтон Фалконер.

Вступив в легион Фалконера, Старбак становится парнем с севера, сражающимся на стороне юга. Но ничто не может подготовить его к шокирующей жестокости войны, которая разделила Америку на две части.

II. Перебежчик

Полюбившийся читателям капитан Нат Старбак возвращается на фронт американской Гражданской войны во второй книге популярной серии Бернарда Корнуэлла «Сага о Натаниэле Старбаке».

Лето 1862 года. Нат победоносно, хоть и не без потерь, участвует в битвах при Бэллс-Блафф и Севен-Пайнс. Но его северное происхождение невозможно скрыть, и лишь вопрос времени, когда его назовут шпионом янки, начнут преследовать и жестоко допрашивать. Чтобы обелить свое имя, он должен найти настоящего предателя. Эти поиски потребуют недюжинного мужества и выносливости и вынудят отправиться в рискованное путешествие по территории врага.

III. Боевое знамя

Карьера капитана Конфедерации Натаниэля Старбака, отличившегося в битве у Кедровой горы, снова поставлена под угрозу подозрениями и враждебностью командующего бригадой, генерала Вашингтона Фалконера. Исход этого ожесточённого противостояния радикальным образом изменит судьбы обоих и приведет к кровавой развязке во время Второго сражения при Манассасе.

Аккуратно и достоверно восстанавливая исторические события, книга "Боевое Знамя" продолжает увлекательную серию приключений Ната во время одного из решающих сражений в истории Гражданской войны в США

IV. Кровавая земля

В этой последней и вдохновляющей истории о приключениях Натаниэля Старбака во время Гражданской войны в США Нат получает под своё командование штрафной батальон: пеструю группу трусов, воров, дезертиров и убийц. Собираясь присоединиться к армии генерала Роберта Ли, солдаты Старбака доберутся до Харперс-Ферри как раз вовремя, чтобы принять участие в проведенном Каменной стеной Джексоном захвате гарнизона войск Союза. Оттуда полк попадет прямо в кошмар сражения при Шарпсберге, у реки Антиетэм-Крик, которое навсегда останется в памяти как самый кровавый день той войны. Там мужество и чувство долга Старбака и его солдат подвергнутся такому испытанию, как никогда прежде.

Переводчики: группа «Исторический роман» (http://vk.com/translators_historicalnovel), 2014 г.

Над переводом работали: gojungle, david_hardy, Scavenger, Elena_Panteleeva, Oigene, Karmishina, Sam1980(Schneider) и Anastasia_N.

Редакция: Sam1980(Schneider), gojungle, Oigene и Elena_Panteleeva.

---

— Бросьте раненных! Оставьте их! — Орал он.

— Вперед ублюдки! Вперед! — Янки начали перезаряжать, их шомполы ощетинились над ними двойным рядом, но предвещающие смерть, вопли атакующих, блеск лезвий их штыков в дыму убедил северян, что сегодня не их день. Батальон расстроил ряды и обратился в бегство.

— Следуйте за ними! За ними! — Закричал Дженкинс и уставшие за день повстанцы влетели в лес, где открыли стрельбу по беглецам. Некоторые из янки пытались сдаться, но у Дженкинса не было времени на пленников. У северян отбирали винтовки и предлагали убраться с глаз долой.

Очередной батальон янки поджидал их у дальней кромки леса и он, как другие подразделения северян, противостоявшие сегодня бригаде Дженкинса, стоял совершенно без какого-либо пехотного подкрепления.

Они узнали о нападении повстанцев, когда отступающие янки показались среди деревьев, но прежде чем полковник сумел организовать оборону, в поле зрения появились повстанцы, улюлюкая, крича и жаждая их крови.

Янки отступили, хлынув толпой через пшеничное поле к перекрестку, где основная часть их армии сдержала сильный лобовой удар главной атаки повстанцев.

Теперь перед лицом главного сражения, Мика Дженкинс сдержал своих людей. Бригада зашла глубоко в тыл янки, но дальнейшее продвижение вперед привело бы к их полному уничтожению.

Перед ними открылся вид на обширную долину, усеянную палатками, фургонами, передками орудий и зарядными ящиками, справа от них находился перекресток перед двумя, продырявленных снарядами, домами и семью соснами, изрешеченными пулями. Именно там, у стрелковых ячеек и большого редута развернулось главное сражение сегодняшнего дня.

Главная атака северян захлебнулась перед редутом, где янки крепко держали оборону. Пушечные залпы подожгли пшеницу и заставили мятежников залечь. Именно в этом месте Джонстон планировал взять упрямую оборону янки в клещи прорывами с флангов, но этих фланговых атак так и не случилось, а главное направление наступления захлебнулось в крови и было безжалостно скошено залпами канониров северян.

Хотя, по странному стечению обстоятельств, в тылу у янки появились тысяча двести солдат Мики Дженкинса. Бригада вступила в сражение с тысячью девятистами солдатами, но оставила около семиста из них мертвыми и ранеными на охваченном хаосом пути, который южнокаролинцы прорубили по полю битвы. Теперь у Дженкинса появилась возможность внести еще больший хаос и беспорядок.

— Встать в шеренгу! — прокричал Дженкинс и подождал, пока вторая шеренга солдат не поравнялась с первой. — Заряжай!

Тысяча двести повстанцев в двух нестройных рядах забили пули минье поверх пороховых зарядов, установили тысячу двести капсюлей на брандтрубки и взвели тысячу двести курков.

— Цельсь!

Хотя никакой определенной цели не было в поле зрения.

Непосредственно бригаде Дженкинса никто не противостоял; вместо врага перед ними простиралось огромное поле с расположившимся на нем лагерем янки и небо с подгоняемыми ветром облаками.

Знамена мятежников реяли в вышине позади рядов, здесь находились знамена Южной Каролины с изображением пальмы и герб Джорджии с тремя колоннами, а над ними развевалось боевое знамя Конфедерации со звездами на скрещенных полосах.

Шесть вражеских знамен лежало у ног лошади Дженкинса, они были захвачены во время атаки и оставлены в качестве трофеев, которые он отошлет на плантацию родителей на острове Эдисто. Дженкинс высоко поднял саблю, на мгновение замер и опустил изогнутый клинок.

— Пли!

Тысяча двести пуль просвистели над вечерними заболоченными полями. Залп почти не нанес урона, но его громкий раскалывающийся треск оповестил северян, что в их глубоком тылу появились южане, и это открытие послужило сигналом к отступлению от перекрестка Севен-Пайнс.

Одну за другой янки вытаскивали из редута пушки, потом начали отступление и пехотные батальоны. В сумраке раздался боевой клич мятежников, и Старбак увидел как серая шеренга солдат устремилась через покрытое длинными тенями поле к земляному форту.

Пушка северян выстрелила в последний раз, отбросив покрывшуюся кровавыми брызгами группу атаковавших, но затем через парапет из набитых песком мешков хлынула лавина штыков, и внезапно пшеничное поле перед бригадой Мики Дженкинса потемнело от запаниковавших людей, устремившихся на запад.

Янки побросали свои палатки, орудия, раненых. Мимо беглецов во весь опор мчались всадники, а те бежали в сторону наступающей ночи, оставив мятежникам два дома, расщепленные сосны и залитый кровью редут.

— Боже мой, — Мика Дженкинс выпустил струю табачной слюны на одно из захваченных знамен. — А янки неплохо бегают.

Было еще достаточно светло, чтобы победители могли поживиться в покинутом лагере, но недостаточно для того, чтобы превратить эту победу в полный триумф.

Северян не загонят в болота. Офицеры прекратили беспорядочное бегство в полутора милях от перекрестка и приказали остановленным батальонам рыть новые стрелковые окопы и валить деревья для новых баррикад.

Из тыла к янки подошли орудия, чтобы укрепить новую линию обороны, но в убывающем свете дня ни один мятежник не выступил против развернутых на новых позициях батарей противника.

К северу от железной дороги Джонстон, устремился на прорыв во фланг по грудь в болотной жиже, и атаковал размещенную там батарею, которую охраняла пехота, незадолго до этого переправившаяся через реку.

Янки открыли огонь, их пушки извергали снаряды, шрапнель и картечь, заставив шеренги в серых мундирах отступить, потрепанные и окровавленные. Шеренги синих мундиров ликующе закричали, увидев как их пронзительно вопившие враги вначале умолкли, а потом умылись кровью и отступили. Раненые тонули в болоте, их кровь смешалась с вонючей грязью.

Генерал Джонстон наблюдал, как его люди откатывались от неожиданно возникшей линии обороны янки. Он сидел верхом на лошади на вершине небольшого холма, с которого открывался вид на всё поле битвы, которое окрасили в багрянец последние лучи закатного солнца, выглядывающего из-за завесы облаков и порохового дыма.

На головой со свистом проносились пули, прошивая листья маленькой ирги. Один из его адъютантов беспрестанно ерзал в седле, как только рядом раздавался свист пули, и генерала раздражала трусость адъютанта.

— Нельзя кланяться пулям, — рявкнул он на адъютанта.

— Когда вы их слышите, они уже пролетели мимо.

Сам генерал получил пять ранений на службе в старой армии США и не понаслышке знал, каково находиться под огнем.

Он также знал, что тщательно спланированное сражение, которое должно было принести ему славу и признание, пошло чудовищно не так. Ей-богу, мстительно подумал он, кой-кому придется за это заплатить.

— Кто-нибудь знает, где находится генерал Хьюджер? — спросил он, но никто не знал.

Казалось, генерал бесследно исчез, совсем как и прежде Лонгстрит, но в конце концов Лонгстрит достиг поля битвы. А Хьюджер как сквозь землю провалился.

— Кто относил Хьюджеру приказы? — продолжил расспросы Джонстон.

— Я докладывал вам, сэр, — почтительно ответил полковник Мортон. — Молодой Фалконер.

Джонстон повернулся к Адаму.

— Он понял их?

— Думаю да, сэр.

— Что вы имеете ввиду? Как понимать, ваше «думаю, да»? У возникли вопросы?

— Да, сэр. — Адам почувствовал, как залился краской.

— Что за вопросы? — рявкнул Джонстон.

Адам пытался не выдать своего волнения.

— По поводу частей, которые вы отдали под командование генерала Лонгстрита, сэр.

Джонстон нахмурился.

— У него не возникло вопросов насчет наступления?

— Нет, сэр.

— Что ж, завтра мы всех соберем в одной комнате. Генерала Хьюджера, генерала Лонгстрита, и разберемся, что за чертовщина сегодня произошла, и обещаю, что тот, кто внес путаницу в сегодняшние действия, горько пожалеет о том, что появился на свет. Так ведь, Мортон?

— Абсолютно с вами согласен, сэр.

— И чтобы все адъютанты, которые отнесли приказы, тоже там собрались, — потребовал Джонстон.

— Конечно, сэр. — поддакнул Мортон.

Адам не отрываясь смотрел на клубы дыма. Перед лицом ярости Джонстона его лихорадочная идея прошлого вечера уже не выглядела такой уж блестящей. Он хотел свалить всё на забывчивость или беспечность, но похоже, что теперь эти оправдания будут выглядеть весьма слабо.

— Я расстреляю виновного! — гневно продолжал генерал, еще находившийся под впечатлением провала тщательно спланированного замысла, и вдруг неожиданно сделал высокопарное движение левой рукой, которые выглядело странным и не к месту, и Адам, пришедший в ужас при мысли, что могло принести ему завтрашнее расследование, на мгновение подумал, что генерал пытается ударить его, но затем заметил, что генерала ранило в правое плечо, и он всего лишь размахивал левой рукой в отчаянной попытке удержаться в седле.