Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

• Название: Приключения Ричарда Шарпа. т2.
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп (англ. Richard Sharpe) — вымышленный персонаж, английский стрелок, главный герой цикла исторических романов Бернарда Корнуэлла и снятого по нему телесериала с английским актёром Шоном Бином в главной роли.

Время действия серии — начало XIX в. Шарп участвует во всех войнах Британской империи, начиная с завоевания Индии и включая Наполеоновские войны на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Он проходит всю карьерную лестницу, начиная с простого рядового и заканчивая полковником.

В первых книгах серии ему приходится бороться с презрением офицеров-джентльменов к выскочке. Вопрос присвоения ему очередного чина каждый раз оказывается спорным, внося дополнительное напряжение в сюжет (такой тип подачи Корнуэлл заимствовал из более ранней серии о том же историческом периоде — саги С. С. Форестера о капитане Хорнблауэре, который участвует в тех же войнах, но только на кораблях, и читатель в каждой книге должен был переживать за повышение главного героя). Ричард Шарп пользуется личным покровительством лорда Веллингтона, которому спас жизнь, и подчас получает задания от английской военной разведки, которая ценит его способности. Помимо занимательных сюжетов, популярность серии обеспечил привлекательный и сильный характер главного персонажа, который отличается не только умом и предприимчивостью, но также и расчётливостью, подчас звериной хитростью и непостижимой везучестью.

Первоначально Корнуэлл рассчитывал написать около 10 романов, но права на экранизацию купило британское телевидение, что увеличило популярность цикла и заставило продолжить серию. Случайность стала причиной необыкновенного успеха сразу же первого телефильма: выбранный на роль стрелка Шарпа актёр Пол Макганн сломал ногу, и на роль в срочном порядке был приглашен опытный актер Шон Бин, известный до того как по работе для британского телевидения («Кларисса», «Любовник леди Чаттерлей») и кино («Караваджо» Дерека Джармена, «Поле» Джима Шеридана, «Лорна Дун»), так и в голливудских проектах («Грозовой понедельник» с Томми Ли Джонсом и Мелани Гриффит, «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом). Так случайность привела к тому, что в роли Ричарда Шарпа оказался актер, чья внешность и харизма полностью совпали с книжным образом и стали неотделимы от него. Более того, книги, написанные после начала съёмок, в вопросе подачи главного персонажа несут уже не только авторское видение Шарпа, но и явно обыгрывают черты кинообраза (к примеру, по книге Шарп родился в Лондоне, а у Шона Бина имеется йоркширский акцент, поэтому в одном из романов Корнуэлл позже упомянет, что мальчиком Шарп сбежал в Йоркшир и жил там долгое время).

Книги Корнуэлл пишет не в хронологическом порядке, иногда возвращаясь к «дырам» в биографии своего персонажа. Экранизации романов также не следуют им буквально, подчас перетасовывая и перенося время действия. Несколько серий снято не по книгам, а по оригинальным сценариям.

---

— Он думал, что мы внезапно набросимся, поэтому и оставил большинство людей в крепости. — Генерал отправил в рот ложку с яичницей, и продолжил разговор с набитым ртом. — Что ж, теперь наша очередь удивить этого неумного ублюдка, верно? — Он рукавом вытер подбородок и посмотрел на Фавье. — Иди и побеседуй с Шарпом. Ты знаешь, что сказать.

— Разумеется, сэр.

— И скажи, что я был бы признателен за толику бекона. Желательно пожирнее.

— Да, сэр, — Фавье помедлил, — Взамен он, возможно, захочет бренди.

— Отдашь ему! Я все верну в конце дня, но на обед я хочу жирный бекон. Все, джентльмены! — Кальве хлопнул ладонью по столу, давая понять, что любезности окончены, и теперь начнется настоящая осада.

Глава 15

Когда полковник Фавье снял шляпу, Шарп признал в нем того человека, который разговаривал с ним на мосту через Лейр. Фавье улыбнулся.

— Мой генерал шлет вам свои поздравления.

— А вы передайте ему мои соболезнования.

Французский капрал с белым флагом стоял между Фавье и его лошадью, а Фавье глядел на стены форта. Никого, кроме Шарпа, не было видно. Фавье улыбнулся.

— Мой генерал велел передать вам, что если вы освободите форт, то войска смогут спокойно уйти с оружием и знаменами, — Фавье прокричал это гораздо громче, чем было необходимо: он хотел чтобы эти слова услышал и невидимый ему гарнизон. — Вы сами попадете в плен, но с вами будут обращаться как с честным и храбрым солдатом.

— Я дам свой ответ в полдень, — сказал Шарп.

Фавье, прекрасно знавший все правила игры, улыбнулся.

— Если вы не дадите ответ через десять минут, майор, мы будем считать, что вы отклонили наше великодушное предложение. А пока мы заберем тела.

— Вы можете послать шестерых человек и одну небольшую телегу. Также вам следует знать, что у нас плену находится капитан Майерон.

— Спасибо, — Фавье успокоил лошадь, дернувшуюся вдруг в сторону. — А вам следует знать, что капитан вашей эскадры убежден, что вы побеждены и захвачены в плен. Корабли за вами не вернутся, — он подождал ответа, но Шарп ничего не сказал. Фавье снова улыбнулся. — Вы и ваши офицеры приглашены на ланч к генералу Кальве.

— На это предложение вы получите ответ вместе с ответом на предложение сдаться.

— Также генерал Кальве просит вас об одолжении. Он чрезвычайно любит жирный бекон и предлагает вам вернуть его. Фавье вынул черную пузатую бутылку. — В обмен на бренди!

Шарп улыбнулся.

— Передайте генералу, что еды и питья у нас полно. Когда придете за ответом, я отдам вам ваш бекон.

— Жалко когда погибает такой храбрец как вы! — Фавье снова кричал громче, — умирает просто так, ни за что.

Восемью минутами позже Шарп передал Фавье тот ответ, которого полковник и ждал. Вместе с отрицательным ответом на предложение генерала, полковнику передали завернутый в сверток кусок бекона, который знаменосец прицепил рядом с белым флагом. Фавье махнул Шарпу на прощание рукой и повел лошадь обратно.

На севере французы все еще собирали в небольшую телегу мертвых, убитых капитаном Фредриксоном и его людьми. Шарп хотел, чтобы французские новобранцы увидели трупы и боялись ночи. Может французы и властвовали днем, но ночью стрелки были способны устроить им кошмар в окрестностях Тест-де-Бюш.

Через несколько минут после отбытия Фавье Шарп получил доказательства того, что Фавье посеял семена страха среди его собственных солдат. Лейтенант Фитч несколько застенчиво поинтересовался, есть ли какая-нибудь надежда в драке.

— Кто хозяин морей, лейтенант? — спросил Шарп.

— Британия.

Шарп указал на море.

— Это наша территория. В любой момент может появиться корабль. Когда он появится — мы спасены. Как мы будем себя чувствовать, если сдадимся, а через час прибудет эскадра? — Но сам факт этого вопроса посеял беспокойство. Шарп не волновался о духе своих стрелков, но морские пехотинцы нечасто сталкивались с французами и, брошенные своими кораблями, они начали чувствовать страх, и тот подтачивал их стойкость. — Мы послали на юг людей с донесениями, а флот патрулирует побережье. Нам надо всего лишь немного продержаться.

— Да, сэр.

По правде говоря, Шарп разделял опасения лейтенанта. Кораблей видно не было, хотя на море за мысом Кап-Ферра не было даже легкой ряби. Он постоял на стенах, раздумывая, какой сюрприз замышляет французский генерал, и обнаружил, что раздумывает над предложением Фавье — предложением о капитуляции.

Шарп говорил себе, что находится в ловушке, у него слишком мало людей, мало продовольствия, воды и боеприпасов. Как только что-нибудь из этого кончится — он обречен.

Став пленником, он окажется далеко от этого уголка Франции, его уведут в мрачную тюрьму Верден[372] и он окажется еще дальше от Джейн. Он сказал своим людям, что они есть надежда на спасение, но он им солгал.

Раздумья Шарпа прервал Фредриксон, взобравшийся на стены.

— Я думал, вы спите, — сказал Шарп.

— Я поспал три часа, — Фредриксон посмотрел на море. Западная стена была самая безопасная, только с этой стороны не было французских войск, и два офицера могли рассматривать море, стоя в полный рост.

— Я кое-что должен вам сказать, — сказал Шарп.

— Вы испытываете зависть к моей красоте, — Фредриксон вдохнул морской воздух. — Понятно.

Шарп улыбнулся, оценив шутку.

— Джейн.

— Джейн? — Фредриксон, отбросив шутливое настроение, присел на камень. — Что с Джейн?

— У нее лихорадка.

Фредриксон посмотрел на Шарпа своим единственным глазом.

— Она же была в порядке еще вечером перед нашим отъездом.

— Симптомы появились на следующее утро.

Фредриксон вздохнул.

— Не могу выразить, как я сожалею, сэр.

— Я не об этом, — Шарп замялся. — Просто мне кажется, что я дерусь только потому, что не хочу расставаться с ней. Если она умрет, а меня не будет рядом. Понимаете? Если я капитулирую, — он махнул рукой на север, я окажусь слишком далеко от нее.

— Понимаю, — Фредриксон достал сигару. У него их осталось лишь шесть штук, и он позволял себе выкуривать только одну в день. Капитан зажег ее и глубоко затянулся дымом. Затем посмотрел на Шарпа понимая, что тот хочет услышать, но не мог и не хотел выразить это в словах. Да ответ и не потребовался, ибо рядом с ними появились три стрелка, вкатывающие бочку с известью в одну из башенок.

Фредриксон не знал Джейн. Он виделся с ней всего однажды, и считал чрезвычайно красивой, но ничего особенного в ней не обнаружил. Красивых девушек, в той или иной степени, достаточно. Зеленоглазая грязнуля стрелка Робинсона, из-за которой Робинсона могли бы повесить, была такая же хорошенькая как и любая девушка из высшего общества, если ее вымыть, одеть в красивое платье и обучить всяким манерным кривляньям. Фредриксон отметил, что Джейн была миловидной, энергичной женщиной, но это обычные женские приемы, чтобы найти себе мужа. Любой папаша из средних кругов, желающий выдать дочь за партию из более высших социальных слоев, должен убедиться, чтобы его дочь владела всем арсеналом обольщения. Что же до интеллекта, которым, вроде бы Джейн обладала, то, по мнению Фредриксона, огромная часть прекрасной половины человечества попусту растрачивала его на дешевые романчики, слухи или какую-нибудь евангелистскую религию.

Так что Фредриксон вряд ли мог испытывать страдания по девушке, которые проявлял Шарп. Он допускал, что Джейн Шарп покажет, что она выше, чем любая другая из серой массы таких же девушек, может быть даже ее характер продержится дольше, чем ее красота, и несомненно Шарп подозревал в ней такое достоинство, но Фредриксон, не зная ее, этого не знал. Страдать так по жене было выше понимания Вильяма Фредриксона. Даже то, что солдат может иметь жену было выше его понимания. Шлюх для него было достаточно, поэтому Фредриксон не мог сказать ничего, что ободрило бы его друга. И вместо ответа задал вопрос: — Если вы умрете, прости меня Бог, то командование принимаю я?

— Да, — Шарп знал, что этот вопрос был задан, чтобы поставить Фредриксона выше Палмера, имеющего одинаковое с ним звание.

— Тогда я, — с каменным выражением лица сказал Фредриксон, — буду драться с ублюдками.

— Зачем?

— Зачем?! — Фредриксон в изумлении посмотрел на Шарпа. — Потому, что они лягушатники! Они просто грязные жабы! Потому, что пока они дерутся с нами, они не могут пойти на юг и создать Носу головную боль! Потому, что у Англии есть богоугодная задача — очистить землю от французов! Потому, что за это мне платят. Потому, что я не умею ничего другого. Потому, что Наполеон Бонапарт — это червяк, ползающий в собственном дерьме! Потому, что никто не может приказать мне сдаться. Потому, что я не желаю жить под властью французов, и чем больше этих ублюдков я убью, тем быстрее до остальных дойдет этот факт! Тебе нужны еще причины? — он посмотрел на Шарпа. — Если бы ты не был женат, ты бы сдался?