Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

• Название: Приключения Ричарда Шарпа. т2.
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп (англ. Richard Sharpe) — вымышленный персонаж, английский стрелок, главный герой цикла исторических романов Бернарда Корнуэлла и снятого по нему телесериала с английским актёром Шоном Бином в главной роли.

Время действия серии — начало XIX в. Шарп участвует во всех войнах Британской империи, начиная с завоевания Индии и включая Наполеоновские войны на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Он проходит всю карьерную лестницу, начиная с простого рядового и заканчивая полковником.

В первых книгах серии ему приходится бороться с презрением офицеров-джентльменов к выскочке. Вопрос присвоения ему очередного чина каждый раз оказывается спорным, внося дополнительное напряжение в сюжет (такой тип подачи Корнуэлл заимствовал из более ранней серии о том же историческом периоде — саги С. С. Форестера о капитане Хорнблауэре, который участвует в тех же войнах, но только на кораблях, и читатель в каждой книге должен был переживать за повышение главного героя). Ричард Шарп пользуется личным покровительством лорда Веллингтона, которому спас жизнь, и подчас получает задания от английской военной разведки, которая ценит его способности. Помимо занимательных сюжетов, популярность серии обеспечил привлекательный и сильный характер главного персонажа, который отличается не только умом и предприимчивостью, но также и расчётливостью, подчас звериной хитростью и непостижимой везучестью.

Первоначально Корнуэлл рассчитывал написать около 10 романов, но права на экранизацию купило британское телевидение, что увеличило популярность цикла и заставило продолжить серию. Случайность стала причиной необыкновенного успеха сразу же первого телефильма: выбранный на роль стрелка Шарпа актёр Пол Макганн сломал ногу, и на роль в срочном порядке был приглашен опытный актер Шон Бин, известный до того как по работе для британского телевидения («Кларисса», «Любовник леди Чаттерлей») и кино («Караваджо» Дерека Джармена, «Поле» Джима Шеридана, «Лорна Дун»), так и в голливудских проектах («Грозовой понедельник» с Томми Ли Джонсом и Мелани Гриффит, «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом). Так случайность привела к тому, что в роли Ричарда Шарпа оказался актер, чья внешность и харизма полностью совпали с книжным образом и стали неотделимы от него. Более того, книги, написанные после начала съёмок, в вопросе подачи главного персонажа несут уже не только авторское видение Шарпа, но и явно обыгрывают черты кинообраза (к примеру, по книге Шарп родился в Лондоне, а у Шона Бина имеется йоркширский акцент, поэтому в одном из романов Корнуэлл позже упомянет, что мальчиком Шарп сбежал в Йоркшир и жил там долгое время).

Книги Корнуэлл пишет не в хронологическом порядке, иногда возвращаясь к «дырам» в биографии своего персонажа. Экранизации романов также не следуют им буквально, подчас перетасовывая и перенося время действия. Несколько серий снято не по книгам, а по оригинальным сценариям.

---

— Товсь!

Красномундирники оттянули назад курки. Французы на ходу открыли беспорядочный огонь. Палили неприцельно, поэтому урон был невелик.

— Сомкнуться!

Сержант-британец оттащил назад убитого.

Дробь. «Vive l’Empereur!» Снова дробь.

Дула британских мушкетов были устремлены на врага, сабли офицеров подняты. Противники уже видели лица друг друга.

— Пли!

Четыре тысячи стволов разом выбросили дым, огонь и свинцовые шарики. Четыре тысячи окованных бронзой прикладов лягнули четыре тысячи плечей. Пелена дыма скрыла британцев.

— Заряжай!

С правого фланга Шарп хорошо видел, как содрогнулась ближняя к нему колонна, принимая пули. Синие мундиры запачкала кровь. Первый и почти весь второй ряды были выбиты. Чудом уцелел один офицер, но и он был ранен. Третий ряд замешкался, вынужденный преодолевать барьер из мёртвых и раненых, однако инерция колонны заставила шагать их по телам товарищей.

— «Vive l’Empereur!»

— Пли!

Неумолимый повзводный огонь английских и португальских подразделений ужасающим ритмом вторил «pas-de-charge». Часы тренировок превратили роты в бездушные механизмы истребления. Залп отделяли от залпа считанные секунды. Казалось, ряды французов входят в жерло невидимой мясорубки, умирая ряд за рядом. Для редких счастливчиков, переживших один залп, второй оказывался фатальным. В прошлом колонны императора шутя смели бы красномундирников, только с тех пор многое изменилось. И колонны были уже не те, да и красномундирники тоже. Их лица почернели от гари пороха, вспыхивающего на полках ружей, их плечи ныли от отдач. Патрон за патроном скусывались, заряжались и громили врага, опаляя траву перед строем обрывками тлеющих пыжей.

Колонны увязли в нагромождении убитых и раненых. Храбрецов, рвущихся к противнику, сбивали с ног пули. Барабаны запнулись.

— Прекратить огонь! — разнеслось по рядам британцев, — Примкнуть штыки!

Четыре тысячи сорокасантиметровых лезвий покинули ножны и защёлкнулись на стволах.

— Товсь! — была в этом своя бравада опалённых войной сержантов и офицеров: отдавать команды скучающе, словно не в горячке боя, а где-нибудь в заштатном Четэме, на плацу, — Батальоны! Вперёд!

Солдаты вели огонь, задыхаясь в дыму и не имея возможности из-за него прицелиться, что не имело значения, — колонна представляла собой цель, по которой трудно промахнуться. Лишь сейчас, вынырнув из непроницаемой дымовой завесы, они, наконец, оценили масштаб устроенной ими бойни.

Сабли офицеров пали вниз:

— Коли!

Впервые с начала боя раздался боевой клич англичан и португальцев. Распялив рты на чёрных от копоти лицах в крике, они перешли на бег, неся перед собой сверкающие острия штыков.

Французы не устояли. Они покатились назад, оставив две груды мёртвых и умирающих там, где намеревались победить. Щуплый двенадцатилетний барабанщик жалобно скулил, разорванный почти напополам двумя пулями. Он умрёт ещё до полудня, а его верный барабан разрубят на растопку.

— Стой! — догонять драпающих французов не имело смысла.

— Выровняться! Отомкнуть штыки! Застрельщики, вперёд! Заряжай!

Генерал-майор Нэн захлопнул крышку часов. На то, чтобы разделаться с французами, понадобилось три минуты двадцать секунд. М-да, крякнул он, когда в колоннах было больше усачей, на это и требовалось шестью минутами больше. Спрятав хронометр, он махнул рукой:

— Вперёд, вперёд!

Проходя место побоища, британцы с выработанной годами ловкостью умудрялись обшарить карманы поверженных врагов в поисках еды, монет, талисманов и выпивки. Красномундирник пнул инструмент умирающего барабанщика, и пустотелый инструмент с громыханием покатился к подножию гребня.

— А неплохое начало для Пасхи? — довольно оскалился Фредериксон.

Шарп кивнул. Неплохое.

Но это только начало. 

Глава 3

Битва, по обоюдному негласному уговору, приостановилась.

Достигнув верхней кромки южного фаса, Бересфорд принял решение разделить своё воинство. Дивизия левой руки направится вниз, между гребнем и городом. Правая, включая бригаду Нэна, будет наступать по хребту гребня на север при поддержке конной артиллерии.

Припекало полуденное солнышко. Пользуясь передышкой, солдаты расположились подремать, сунув под затылки ранцы и надвинув на лбы киверы. Кто-то ел, кто-то гадал, что их ждёт, рассматривая укрепления французов в центре гребня. Время от времени оттуда прилетало ядро, и бойцы неохотно расползались, чтобы не попасть под его скачки. Иногда падала гаубичная граната. Огонь, впрочем, не способен был вывести солдат из дрёмы. Шарп заметил фузилёра, терпеливо выглаживающего бока мягкой свинцовой пули. Сделав из неё кубик, он вооружился шилом и наколол на сторонах точки от одной до шести. Играть с ним никто не захотел, и фузилёр озлобленно зашвырнул самодельную кость куда подальше.

Во второй половине дня войско построилось, поставив расстрелявшие французов батальоны назад. Бригада Нэна оказалась в первой линии на правом фланге. Англичан Нэн снова вывел вперёд, оставив хайлендеров, как и обещал, в резерве. Конно-артиллеристы, прикрываемые с фронта застрельщиками, складывали подготовленные боеприпасы в горки[381].

Шарп присоединился к любующемуся французской обороной Фредериксону. Тот поделился с ним трофейной чесночной колбасой и невесело пошутил:

— Самое время уволиться из армии, не находите?

Шарп невесело улыбнулся, достал подзорную трубу.

— Знают же дуралеи, что война проиграна, — раздражённо изрёк капитан, — Почему не сдаются?

— Гордость. — коротко объяснил Шарп, не отрываясь от трубы.

Та же причина, что заставляет англичан, вопреки упорно твердящим о заключении мира слухам, штурмовать Тулузу в дыму и крови.

А крови и дыма будет много. Ничего удивительного, что французы так легко уступили южный фас. Владение им не давало англичанам никакого преимущества при наступлении на оборонительные сооружения средней части гребня. Шарп видел сквозь оптику окопанные батареи и траншеи, усиленные редутами. В центре возвышался главный редут, похожий на маленькую крепость. Его окружал ров, а в частоколе были прорублены пушечные амбразуры.

Фредериксон позаимствовал у майора подзорную трубу и долго не мог отвести её от линии укреплений:

— Надеюсь, Господь побалует одним из пресловутых пасхальных чудес?

На этот раз Шарп ухмыльнулся искренне. Подошёл Харпер.

— Что, Патрик, мы сегодня честно отработаем своё жалование?

— Похоже, что так, сэр. — согласился с майором ирландец.

Фредериксон передал сержанту трубу. Харпер быстро взглянул на позиции врага, задержался на главном редуте и прищёлкнул языком:

— А пушками перемолотить их в труху нельзя?

— Здоровые сюда не затащишь. — ответил капитан, — Всё, чем мы располагаем — конная артиллерия.

— Пукалки! — презрительно фыркнул ирландец, возвращая подзорную трубу Шарпу, — О наших ребятах ничего не слыхать, сэр?

«Наши ребята», Собственный принца Уэльского Добровольческий полк, в рядах которого Шарп и Харпер сражались много лет.

— Они где-то там. — неопределённо махнул на восток Шарп.

Тулузы по-прежнему не было видно, её закрывал изгиб кряжа, только столб дыма указывал место притворной атаки на пригороды.

— Им-то, небось, драться нынче не пришлось? — с надеждой спросил Харпер.

— Вряд ли.

Шарпа вдруг охватило нестерпимое желание оказаться с ними, с полком, который он привык считать родным, подальше от дьявольской мешанины фортов, траншей и пушек. Шарпа снова корёжил страх. Колотилось сердце, холодный пот стыл на коже и дёргался мускул на левом бедре.

Позади глухо протопали копыта. Шарп обернулся. Генерал-майор Нэн натянул удила и окинул взглядом оборону противника:

— Наш выпало прищучить батареи на правом фланге.

В сложившихся условиях можно было сказать, что бригаде Нэна повезло. В отличие от редутов, позиции артиллерии, ведущей огонь по дальним подступам, были построены для защиты пушкарей от ответного огня вражеских орудий. Французы, правда, могли откатить пушки от амбразур и бить из них прямой наводкой. Ядра и картечь весомо дополнялись мушкетами двух батальонов пехоты, засевших в траншеях на пути к ближайшим батареям.

Нэн попросил у Шарпа подзорную трубу, а, отдавая, обратил внимание на изящность отделки прибора:

— Откуда у вас такая роскошная штука, Шарп?

— Из-под Виттории.

Инкрустированная золотом и слоновой костью труба была подарком императора Наполеона брату, королю Испании Жозефу, что удостоверяла надпись, выгравированная на бронзовой табличке. После сражения под Витторией обоз с личным имуществом короля попал к англичанам-победителям.