Бернард Корнуэлл - Саксонские Хроники

• Название: Саксонские Хроники
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

«Саксонские хроники» — литературный цикл из десяти книг, написанный английским писателем и репортером Бе́рнардом Ко́рнуэллом с 2004 по 2016 год.

Цикл повествует о борьбе между саксами и норманнами (датчанами и норвежцами) за Британские острова. Действие цикла происходит с 866 примерно по 956 год (в последних книгах год не указывается).

После ухода римлян с островов в пятом веке, Британия оказалась раздробленной на множество мелких королевств. Проникновение северных народов на Британские острова вызвало волну кровопролития, затяжных войн и разорения.

---

Если только враг не знает, что мы идём. Если их дозорные не заметили нашего приближения, не увидели, как нас высеребрили в мокрой темноте яркие вспышки молний Тора. Если только они уже не смыкают железные края щитов, чтобы выстроить стену, что принесет нам смерть. Именно в такое время ожидания разум малодушно призывает забиться в пещеру и молит сохранить жизнь.

Я раздумывал обо всем том, что могло пойти не так, и почувствовал искушение укрыться в безопасности, забрать войско обратно в Честер, поставить людей на стене и позволить врагам умереть в безумии штурма. Никто не станет меня винить, и если Рагналл умрет под камнями со стен Честера, то его смерть послужит основой для еще одной песне об Утреде, что станут распевать в тавернах по всей Мерсии.

Я коснулся молота на шее. Все воины, что сейчас ждали вдоль опушки леса, прикасались к талисманам, молились своим богам или богу, чувствуя, как ползет по спине страх, от него дрожишь сильнее, чем от дождя и порывистого ветра.

— Время, — тихо произнес Финан.

— Время, — ответил я. Волчья заря — это полутьма, сумрак между тьмой и светом, ночью и восходом солнца. Цветов нет, только серый цвет клинка и тумана, серость, что таит в себе призраков, эльфов и гоблинов. Лисы спешат в свои логова, барсуки ныряют под землю, совы летят домой.

Еще один раскат грома сотряс небо, и я посмотрел наверх, дождь забарабанил меня по лицу, я вознес молитвы Тору и Одину. Я делаю это для вас, сказал я, чтобы вас развлечь. Боги смотрят на нас, вознаграждают нас, а иногда и наказывают. Три ведьмы у подножия Иггдрасиль наблюдали и улыбались. Заточили ли они ножницы?

Я подумал об Этельфлед, иногда такой холодной, а иногда так отчаянно ищущей тепла. Она ненавидела Эдит, которая была такой верной, любящей и так боялась Этельфлед, Подумал о Мус, этом существе тьмы, превращавшей мужчин в безумцев, и задумался, боялась ли она хоть кого-то, не была ли посланницей богов.

Я оглянулся на лес и смог разглядеть силуэты деревьев, черные на фоне темноты, разглядел струйки дождя.

— Время, — повторил я.

— Богом прошу, — пробормотал Финан. Я видел, как он перекрестился, — если увидишь моего брата, — выговорил он громче, — он мой.

— Если увижу твоего брата, — пообещал я, — он твой. 
Годрик протянул мне тяжелое копье, но я предпочел меч, и потому вытащил Вздох Змея из ножен, вытянул его вперед и увидел, как блестит клинок, будто полоска сумрачного света в темноте. Заржала лошадь. Я поднял меч и поцеловал сталь клинка.

— За Эостру, — сказал я, — за Эостру и Мерсию!

Тени под деревьями обрели очертания, превратившись в кусты, стволы и листья, трепещущие на ветру. Еще ночь, но волчья заря уже наступила.

— Вперед, — скомандовал я Финану и повысил голос до крика: — Вперед!

Время скрываться истекло. Теперь настало время скорости и шума. Я пригнулся в седле, опасаясь низких ветвей, позволяя Тинтригу самому выбирать путь, просто подгоняя его вперед. Занимался рассвет. Дождь стучал по листьям, лес наполнился топотом лошадей, ветер завывал в верхних ветвях как припадочный безумец. Я ждал, что вот-вот раздастся рев рога, призывающий врагов к оружию, но стояла тишина.

На севере сверкнула молния, бросив резкие черные тени промеж деревьев, потом прогремел гром, и тут я увидел впереди первый бледный отсвет костра. Костры! Воины Рагналла расположились на полянах, и, если он и расставил дозорных, то те не видели нас, или мы проскользнули мимо, и мерцание костров, сражающихся с проливным дождем, стало ярче.

Я видел тени среди огней. Кто-то бодрствовал, по-видимому, следя за костром и не замечая, что мы несем смерть. Затем где-то далеко справа, где римская дорога уходила в лес, я услышал крики и понял, что бойня началась.

Кровавый рассвет. Рагналл думал, что мы укрываемся за стенами Честера, запуганные устроенной им резней в праздник Эостры, но вместо этого мы с ревом грома ворвались в ряды его людей, к чему они оказались не готовы. Я вырвался из-под деревьев на открытое пространство и увидел жалкие кривобокие шалаши из ветвей. Из одного выполз человек, взглянул вверх и получил удар Вздохом Змея в лицо.

Клинок скрежетнул по кости, удар отдался мне в руку. Еще один враг убегал, и я пронзил его в спину острием меча как копьём. А всадники вокруг тоже калечили и убивали.

— Не останавливаться, — проорал я, — не останавливаться! 
Это всего лишь отдельный лагерь на поляне, основной лагерь еще впереди. Зарево над темным лесом показывало горящие на вершине Эдс-Байрига костры, и я поскакал туда.

Снова в лес. Разгорался рассвет, приглушенный грозовыми тучами, но впереди я увидел широкую полоску земли, расчищенную от деревьев, окружающих склоны Эдс-Байрига, и именно там, среди пней, разбила лагерь основная часть войска Рагналла. Именно там мы их и убили.

С окровавленными мечами мы вырвались из леса и поскакали среди испуганных мужчин, разя их клинками. Женщины визжали, дети плакали. Мой сын вел людей справа от меня, рубя беглецов, спасающихся от наших мечей.

Тингриг врезался в кого-то, бросив его в костер, взметнувший тучу искр. Волосы беглеца вспыхнули, он закричал, а я снова замахнулся и зарубил другого воина, куда-то бегущего с выпученными глазами и кольчугой в руках, а впереди еще один вызывающе проревел, с копьем в руках ожидая моей атаки, а затем обернулся, заслышав топот копыт за спиной, и погиб под топором фриза, что раскроил ему череп. Только что проснувшиеся барахтались во рву и карабкались по земляному валу, когда с вершины старого форта прогудел рог.

Я пришпорил коня, направляясь к группе воинов, яростно рубанул одного Вздохом Змея, пока Годрик своим копьем располосовал живот другому. Тинтриг лязгнул зубами, укусив третьего за лицо, и рванулся вперед, и тут гром разорвал над нами небо. Мимо меня, улюлюкая, проскакал Берг, с его меча свисали чьи-то кишки, рубанул вниз мечом, развернул коня и рубанул снова.

Укушенный Тинтригом человек, пошатываясь, хромал прочь, прижимая руки к изуродованному лицу, кровь хлестала сквозь пальцы. Ярче всего в эту волчью зарю были не костры, а вражеская кровь, в которой отражались внезапные вспышки молний.

Я пришпорил коня ко входу в разрушенный форт и увидел, что поперек дороги выстроилась стена из щитов. Воины бежали, чтобы присоединиться к ней, протискиваясь в её ряды и добавляли свои щиты, удлиняя стену. Над ними висели стяги, но настолько намокшие от дождя, что даже сильный предрассветный ветер не мог их расправить.

Мой сын промчался мимо, направляясь к дороге.

— Оставь их! — крикнул я ему. Уже по меньшей мере сотня человек защищала вход в форт. Всадники не могли сломать эту стену. Я был уверен, что Рагналл там, как и Брида, под своими мокрыми знаменами, но их смерть еще может подождать. Мы пришли, чтобы убивать, а не сражаться со стеной из щитов.

Я сказал своим воинам, что каждый должен убить одного человека, и это уже почти вдвое сократит армию Рагналла. Мы ранили больше врагов, чем убили, но раненый доставляет куда больше хлопот, чем мертвый. Труп можно похоронить или сжечь, оплакать и бросить, а раненые требуют ухода.

Вид безглазого или человека с продырявленным животом, откуда струится кровь, или с раздробленными костями, белеющими на фоне плоти, вселит во врага страх. Израненная армия — медленная армия, наполненная страхом, и мы замедлили Рагналла еще сильнее, угнав его лошадей. Мы угнали также женщин и детей, подгоняя их тем, что убивали любого, кто пытался сопротивляться.

Люди Рагналла понимали, что их жены окажутся в наших руках, а детей направят на рынки рабов. Война немилосердна, но Рагналл пошел на Мерсию войной, ожидая, что земли, где правит женщина, можно легко захватить. Сейчас ему показали, насколько это легко.

Я заметил, что Цинлэфа окружили трое вооруженных копьями врагов, они попытались вспороть брюхо его лошади, а потом убить его самого. Цинлэф легко с ними расправился, показав свою ловкость в обращении как с конем, так и с мечом. Двух он ранил, а третьего убил.

— Впечатляет, — скупо признал Финан, глядя как юный сакс развернул коня и, ловко махнув клинком, вспорол врагу руку от локтя до плеча. Затем конем сбил наземь последнего врага и прикончил его, небрежно перегнувшись с седла. Цинлэф заметил, что мы за ним следим, и ухмыльнулся.

— Славно поохотились, господин!

— Труби в рог, — наказал я Годрику, который скалился оттого, что убивал и выжил.

Настало время уходить. Мы разнесли стан Рагналла, утопили волчью зарю в крови и нанесли врагу жестокую рану. Меж лагерных костров, затухающих под дождем, лежали тела.

Добрая половина армии Рагналла спаслась. Теперь эти воины стояли на вершине Эдс-Байрига, откуда могли лишь наблюдать, как наши неистовствующие всадники охотятся на последних уцелевших воинов нижних лагерей. Вглядевшись сквозь пелену ливня, я вроде бы рассмотрел Рагналла, стоящего рядом с крохотной, закутанной в плащ фигурой. То могла быть Брида.