Бернард Корнуэлл - Столетняя война

• Название: Столетняя война
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

Конфликт между Англией и Францией в XIV веке вылился в Столетнюю войну, в Европе свирепствуют грабежи и насилие. Пасхальным утром 1342 года в английскую деревню Хуктон врываются арбалетчики под предводительством человека, который носит «дьявольское имя» Арлекин, и похищают из храма реликвию – по слухам, это не что иное, как Святой Грааль… Сын погибшего в схватке настоятеля, молодой лучник Томас, не подозревая, что с Арлекином его связывают кровные узы, клянется отомстить за убитых и возвратить пропажу, за которой отправляется во Францию. Однако власти предержащие не намерены уступать простолюдину святыню – она может даровать победу в войне. Скитаясь в поисках сокровища по некогда плодородным, а ныне выжженным землям, герой оказывается в царстве Черной смерти – чумы. Он вступает в схватку с религиозными фанатиками, спасая от костра красавицу Женевьеву, и тем самым наживает новых врагов, которые объявляют на него охоту…

Обаятельный герой и погоня за мистическим мечом - таков замечательный новый роман искусного рассказчика из Британии, действие которого достигает кульминации во время битвы при Пуатье в 1356 г.

Продолжает бушевать Столетняя война и в самых кровавых битвах ещё предстоит сразиться.

По всей Франции закрываются врата городов, горят посевы, страна замерла в тревожном ожидании грозы.

Снова под предводительством Чёрного Принца вторглась английская армия, победившая в битве при Креси, и французы гонятся за ней.

Томасу из Хуктона, английскому лучнику по прозвищу «Бастард» велено разыскать утерянный меч Святого Петра, оружие, которое по слухам дарует любому своему владельцу неизменную победу.

Когда превосходящие силы противника устраивают английской армии ловушку близ города Пуатье, Томас, его люди и его заклятые враги встречаются в небывалом противостоянии, которое перерастает в одну из величайших битв в истории.

Битва при Азенкуре — одна из ярчайших военных побед Англии. Увековеченная Шекспиром в хронике «Генрих V», неравная битва столкнула малочисленное измученное английское войско с полнокровной французской армией. В центре битвы оказывается один из тех простых воинов, чьими силами достигается небывалая победа: лучник Николас Хук сражается за своего короля, страну и любимую женщину…

Захватывающий роман о войне воспринимается одновременно как блестящее историческое исследование и великолепный плод творческой фантазии — лучшее творение Бернарда Корнуэлла, автора признанных мировых бестселлеров «Саксонские хроники», романов о стрелке Ричарде Шарпе и многих других книг.

Перевод: группа “Исторический роман“, 2014 год.

Над переводом работали: Sam1980, gojungle, Oigene, Elena_Panteleeva, madey_tt, ink0909, WorthlessMen, tamika, georgestaunton, Alsenok, musegirl, SpStray и virigor.

Редакция: gojungle, Oigene, Elena_Panteleeva и Sam1980.

Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel

Огромное спасибо gojungle за её незаменимый вклад в развитие проекта! Без неё перевод не был бы реализован.

---

Граф снова чихнул.

– Надеюсь, что ты не подхватил лихорадку, – сказал аббат. – Что же до отца Рубера, то он, по-моему, расстроен не от усталости, а из-за нищенствующей.

– Ах да, конечно! Эта девка! – Граф пожал плечами. – Сдается мне, ему не терпелось увидеть, как она будет корчиться в огне. Для него это была бы лучшая награда, он ведь так трудился, не жалея себя. Ты знаешь, что он ее сам допрашивал?

– Кажется, с помощью каленого железа, – заметил План-шар и нахмурился. – Странно, что нищенствующую занесло так далеко на юг: эта ересь больше распространена на севере. Но я полагаю, он уверен в ее виновности.

– Полностью. Да эта несчастная сама во всем созналась.

– Под пытками я бы тоже сознался, – язвительно заметил аббат. – Ты знаешь, что она прибилась к английскому отряду?

– Слышал об этом, – ответил граф. – Скверное дело, План-шар! Скверное.

– Нашу обитель они все-таки пощадили. А ты, монсеньор, затем и прибыл? Чтобы защитить нас от еретички и от англичан?

– Как же иначе, – подтвердил граф и тотчас же повернул разговор к истинной причине своей поездки. – Однако это не единственная моя цель. Была и другая, Планшар, совсем другая.

Он ожидал, что Планшар начнет расспрашивать, какая именно, но аббат молчал, и почему-то граф почувствовал неловкость. Он подумал, не станет ли Планшар насмехаться над ним.

– А отец Рубер ничего тебе не сказал? – осторожно спросил граф.

– Он не говорил ни о чем, кроме еретички.

– А, – сказал граф.

Он не знал, как ловчее приступить к сути дела, и решил начать с ключевой фразы, чтобы посмотреть, поймет ли План-шар, о чем он собирался поведать.

– «Calix meus inebrians», – произнес граф и снова чихнул.

Планшар подождал, пока граф отдышится.

– Псалмы Давида. Я люблю именно этот, особенно его изумительное начало: «Господь – Пастырь мой: я ни в чем не буду нуждаться»[35].

– «Calix meus inebrians», – повторил граф, как бы не заметив слов аббата. – Это было высечено над воротами здешнего замка.

– Правда?

– Ты не слышал об этом?

– В нашей маленькой долине, монсеньор, столько всего наслышишься, что тут нужно внимательно следить, чтобы не перепутать страхи, мечты и надежды с действительностью.

– «Calix meus inebrians», – упрямо повторил граф, заподозрив, что аббат точно знает, о чем идет речь, но не хочет вступать в обсуждение.

Некоторое время Планшар молча смотрел на графа, потом кивнул.

– Эта история для меня не нова. Для тебя, как я понимаю, тоже?

– Я верю, – несколько невпопад отозвался граф, – что Господь призвал меня сюда не случайно.

– Значит, тебе повезло, монсеньор, – откликнулся Планшар, на которого, похоже, эти слова произвели впечатление.—

Столько народу приходит ко мне, чтобы понять, в чем воля Господня, и единственное, что я могу посоветовать, так это терпеливо трудиться, молиться, ждать и надеяться, что в свое время Он им это откроет, но только редко это открывается так ясно. Я тебе завидую.

– Тебе-то ведь было открыто, – возразил граф.

– Нет, монсеньор, – серьезно сказал аббат. – Господь лишь открыл врата в поле, полное камней, чертополоха да сорной травы, и оставил меня возделывать его. Это нелегкая работа, монсеньор, и я приближаюсь к моему концу с сознанием того, что большая ее часть остается незавершенной.

– Расскажи мне эту историю, – попросил граф.

– Историю моей жизни?

– Историю о той чаше, которая опьяняет, – решительно заявил граф.

Планшар вздохнул и на какой-то момент показался еще более старым, чем был. Потом он встал.

– Я могу не просто рассказать, монсеньор. Я могу показать.

– Показать мне?

Граф был изумлен и окрылен.

Планшар подошел к шкафу, достал слюдяной фонарь, зажег фитиль головешкой из очага и повел взволнованного, возбужденного графа по темным монастырским переходам в церковь, где маленькая свеча горела перед гипсовой статуэткой святого Бенедикта, единственным украшением этого строгого храма.

Планшар вынул из складок своего одеяния ключ и поманил графа к маленькой дверке в полускрытой боковым алтарем нише в северной стене церкви. Замок оказался тугим, но наконец он поддался, и дверь со скрипом отворилась.

– Будь осторожен, – предупредил аббат, – ступеньки стерлись и очень коварны.

Лестница была крутая, и лампа вздрагивала в руках аббата при каждом шаге, затем она круто свернула вправо, и они очутились в крипте, где между большими колоннами белела груда человеческих костей, почти достигавшая сводчатого потолка. Кости ног, рук и ребра были сложены штабелями, как дрова, а между ними, как булыжники, лежали черепа с пустыми глазницами.

– Это монахи? – спросил граф.

– Покоятся здесь, пока не настанет день воскресения плоти, – ответил Планшар.

Он направился в дальний конец крипты. Для того чтобы проникнуть под низкий свод в маленькую каморку, где находилась старинная скамья и деревянный, окованный железом сундук, ему пришлось пригнуться. В небольшой нише он нашел несколько огарков свечей и зажег их, в маленьком помещении замерцал свет.

– Твой прапрадед, хвала Господу, обеспечил благоденствие нашей обители, – сказал аббат, доставая из кошелька под черным одеянием еще один ключ. – Монастырь существовал и до этого, но был крохотным и очень бедным, а твой предок, в благодарность за падение дома Вексиев, пожаловал нам наши нынешние земли. На этой земле мы можем прокормиться, но не можем разбогатеть. Это правильно и хорошо. Кроме земель у нас есть еще кое-какие ценности, и они хранятся здесь, в этой сокровищнице.

Он склонился к сундуку, повернул массивный ключ и поднял крышку.

Поначалу граф был разочарован, ему показалось, что внутри пусто, но, когда аббат поднес одну из свечей поближе, граф увидел, что в сундуке находится потускневший серебряный дискос[36], кожаный мешочек и подсвечник.

– Вот это, – аббат указал на мешочек, – нам подарил один рыцарь в благодарность за то, что мы вылечили его в нашем лазарете. Он поклялся нам, что в нем находится пояс святой Агнесы, но я, признаться, никогда в мешок не заглядывал.

Помнится, мне довелось видеть ее пояс в Базеле, хотя, конечно, у нее могло быть и два. У моей матушки их было несколько, правда она, увы, не была святой.

Не обращая внимания на серебряный подсвечник и блюдо, аббат извлек из глубины сундука предмет, которого граф сначала даже не заметил в темноте. То была шкатулка, которую Планшар, извлекши, поставил на скамью.

– Приглядись к ней повнимательнее. Она старая, и краска давно выцвела. Странно, что ее вообще давным-давно не сожгли, но по какой-то причине она сохранилась.

Граф сел на скамью и взял шкатулку. Она была квадратная, но неглубокая и вряд ли могла бы вместить в себя нечто большее по размеру, чем мужская перчатка. Железные петли проржавели, а подняв крышку, он увидел, что шкатулка пуста.

– И это все? – не сумел скрыть своего разочарования граф.

– Посмотри внимательнее, монсеньор, – терпеливо повторил Планшар.

Граф посмотрел снова. Изнутри шкатулка была окрашена в желтый цвет, и эта краска сохранилась лучше, чем сильно выцветшая наружная поверхность, но граф увидел, что раньше шкатулка была черной и на ее крышке красовался герб, вроде бы незнакомый. Разглядеть детали было трудно, но ему показалось, что это лев или какой-то другой зверь, стоящий на задних лапах, зажав в передних какой-то предмет.

– Йал, держащий чашу, – пояснил аббат.

– Чашу? Это, конечно, Грааль?

– Герб семьи Вексиев. – Планшар проигнорировал вопрос графа. – Местная легенда гласит, что чаша была добавлена к гербу незадолго до падения Астарака.

– Зачем было добавлять чашу? – спросил граф, ощутив нарастающее возбуждение.

И снова аббат оставил его вопрос без ответа.

– Монсеньор, присмотрись к шкатулке как следует. Посмотри спереди.

Граф повертел шкатулку перед свечой, и вдруг на ней блеснула надпись. Буквы были неразборчивы, некоторые совсем стерлись, но слова еще можно было разобрать. Дивные, чудесные слова: Calix meus inebrians.

Граф так и впился в них взглядом, и при мысли о том, что это могло значить, голова его пошла кругом, он не мог вымолвить ни слова. Из носа у него текло, так что он нетерпеливо вытер его обшлагом.

– Когда эту шкатулку обнаружили, она была пуста, – сказал Планшар. – По крайней мере, так мне сказал покойный аббат Луа, царствие ему небесное. Говорят, что эта шкатулка находилась в ковчеге из золота и серебра, найденном на алтаре замковой часовни. Ковчег, я уверен, увезли в Бера, а шкатулку подарили монастырю. Полагаю, как вещь, не имеющую никакой ценности.

Граф снова открыл шкатулку и попытался принюхаться, но нос у него был заложен. В крипте возились и гремели костями крысы, но он ничего не слышал и не видел вокруг, кроме шкатулки, погрузившись в грезы о Граале, о наследнике, обо всем, что она для него значила. Его немного смущало, что шкатулка слишком мала, чтобы в ней мог поместиться Грааль. А вдруг? Кто его знает, каков на самом деле Грааль?