Бернард Корнуэлл - Столетняя война

• Название: Столетняя война
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

Конфликт между Англией и Францией в XIV веке вылился в Столетнюю войну, в Европе свирепствуют грабежи и насилие. Пасхальным утром 1342 года в английскую деревню Хуктон врываются арбалетчики под предводительством человека, который носит «дьявольское имя» Арлекин, и похищают из храма реликвию – по слухам, это не что иное, как Святой Грааль… Сын погибшего в схватке настоятеля, молодой лучник Томас, не подозревая, что с Арлекином его связывают кровные узы, клянется отомстить за убитых и возвратить пропажу, за которой отправляется во Францию. Однако власти предержащие не намерены уступать простолюдину святыню – она может даровать победу в войне. Скитаясь в поисках сокровища по некогда плодородным, а ныне выжженным землям, герой оказывается в царстве Черной смерти – чумы. Он вступает в схватку с религиозными фанатиками, спасая от костра красавицу Женевьеву, и тем самым наживает новых врагов, которые объявляют на него охоту…

Обаятельный герой и погоня за мистическим мечом - таков замечательный новый роман искусного рассказчика из Британии, действие которого достигает кульминации во время битвы при Пуатье в 1356 г.

Продолжает бушевать Столетняя война и в самых кровавых битвах ещё предстоит сразиться.

По всей Франции закрываются врата городов, горят посевы, страна замерла в тревожном ожидании грозы.

Снова под предводительством Чёрного Принца вторглась английская армия, победившая в битве при Креси, и французы гонятся за ней.

Томасу из Хуктона, английскому лучнику по прозвищу «Бастард» велено разыскать утерянный меч Святого Петра, оружие, которое по слухам дарует любому своему владельцу неизменную победу.

Когда превосходящие силы противника устраивают английской армии ловушку близ города Пуатье, Томас, его люди и его заклятые враги встречаются в небывалом противостоянии, которое перерастает в одну из величайших битв в истории.

Битва при Азенкуре — одна из ярчайших военных побед Англии. Увековеченная Шекспиром в хронике «Генрих V», неравная битва столкнула малочисленное измученное английское войско с полнокровной французской армией. В центре битвы оказывается один из тех простых воинов, чьими силами достигается небывалая победа: лучник Николас Хук сражается за своего короля, страну и любимую женщину…

Захватывающий роман о войне воспринимается одновременно как блестящее историческое исследование и великолепный плод творческой фантазии — лучшее творение Бернарда Корнуэлла, автора признанных мировых бестселлеров «Саксонские хроники», романов о стрелке Ричарде Шарпе и многих других книг.

Перевод: группа “Исторический роман“, 2014 год.

Над переводом работали: Sam1980, gojungle, Oigene, Elena_Panteleeva, madey_tt, ink0909, WorthlessMen, tamika, georgestaunton, Alsenok, musegirl, SpStray и virigor.

Редакция: gojungle, Oigene, Elena_Panteleeva и Sam1980.

Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel

Огромное спасибо gojungle за её незаменимый вклад в развитие проекта! Без неё перевод не был бы реализован.

---

Лучники стреляли быстро. Для всадников расстояние было коротким, однако вязкая грязь замедляла бег, и за минуту, пока французы доскакали до правого фланга английского строя, стрелки успели выпустить больше четырех тысяч стрел. В коней стреляли только те, кто стоял в первых рядах, остальные не видели поля из-за спин передних и продолжали стрелять навесом, посылая стрелы в пеших латников.

Чей-то обезумевший жеребец, из распоротого брюха которого лилась кровь, шарахнулся назад и ринулся в центр французского войска, где стояли латники, за ним в панике понеслись другие. Кто-то из тех латников, кому путь перегородили конские трупы и корчащиеся на земле тела, сдержал лошадь — и стал легкой мишенью для лучников: стрелы вонзались в коней, как топор мясника в тушу, отовсюду неслось ржание, всадники натягивали поводья.

И все же несколько коней доскакали до английского строя.

— Назад! — раздался крик сентенаров. — Назад!

Первые ряды лучников отступили назад, за колья, не прекращая стрельбы. Хук подхватил горсть стрел с тонким наконечником и пустил одну в латника. Тяжелая дубовая стрела, пущенная с двадцати шагов, ударилась жалом о доспех и отскочила. Хук выстрелил снова, на сей раз в коня.

И в этот миг французы обрушились на правый фланг англичан.

Правда, опущенные забрала перекрывали обзор, кони в стальных наглавниках не видели ничего вокруг. И французы, наскочив на правый фланг, в действительности наскочили лишь на колья. Первый жеребец, которому кол вонзился в грудь, жалобно заржал, полилась кровь. Всадник, мало что видя сквозь шлем, пытался пронзить копьем пустой воздух. Во всадника и коня летели стрелы, оба извивались от боли, не прекращался вопль. Какой-то конь сумел пробраться сквозь первый ряд кольев, но при виде второго дернулся в сторону и, поскользнувшись в липкой жиже, полетел на землю вместе с латником.

— Мой! — крикнул Томас Эвелголд, бросаясь вперед с алебардой наперевес.

Размахнувшись, он ударил свинцовым молотом по шлему латника, затем опустился на колени, откинул забрало и всадил кинжал в глаз врагу. Латник дернулся и затих. Конь попытался было встать на ноги, но Эвелголд оглушил его алебардой, затем перехватил древко и ударом лезвия разрубил наглавник вместе с черепом.

— Оттесняйте врага назад! — скомандовал сентенар.

Нападение французов закончилось провалом. Конники, призванные разогнать стрелков, гибли от английских стрел, а колья удерживали на расстоянии тех, кто уцелел. Кое-то из латников уже скакал к своим, преследуемый дождем стрел. Оставшиеся без всадников лошади, обезумев от боли, бросались назад, сминая французский строй. Какой-то латник, демонстрируя чудеса смелости, отбросил копье и с мечом наголо попытался провести коня между кольями. Но пронзенный стрелами конь рухнул на колени, а тонкая стрела, пущенная меньше чем с десяти шагов, насквозь прошила кирасу всадника, который так и остался сидеть, свесив мертвую голову, верхом на подыхающем коне — на потеху английским лучникам.

Страх, к удивлению Хука, куда-то пропал, в жилах бурлило возбуждение, в мозгу неотступно звенел тонкий пронзительный голос. Вернувшись к врытому в землю колу, Хук подхватил стрелу. Всадников удалось отбросить, но главное нападение французов еще только готовилось. Враг приближался пешком — закованный в латы воин не так уязвим, как конь. Поверх голов развевались яркие знамена, но выстроиться ровно французам не удавалось: на их ряды то и дело в панике кидались раненые кони. Кто-то из латников падал под копыта, кто-то пытался восстановить нарушенный строй. Войско шло медленно, спотыкаясь и оскальзываясь на неровной земле. Хук выбирал цель, натягивал тетиву и выпускал стрелы одну за другой, пеньковая струна шла за рукой с обманчивой легкостью. Вокруг него теснились другие лучники, пробивающиеся в первые ряды, чтобы целить во французов.

А враг все шел на английский строй, где стоял король с латниками. Обезумевшие кони то и дело сминали шеренги французов, английские стрелы находили свою цель — и все же враг приближался. В первых рядах держались высшие сановники Франции, над головами которых развевались кичливые знамена. Восемь тысяч пеших латников шли биться с девятью сотнями.

И тогда выстрелила французская пушка.

* * *

Мелисанда молилась. Вместо слов выходил отчаянный безмолвный плач — мольба о помощи, возносимая в серое небо, от которого не исходило никакого утешения.

Обозные телеги, место которых было рядом с армией на плато, по большей части остались внизу, у деревушки Мезонсель, где король провел часть ночи перед битвой. При королевских повозках стояли в охране десяток латников и двадцать лучников, слишком больные или увечные, чтобы выйти на битву. Мелисанду привел к обозу отец Кристофер. Он сказал, что там ей будет безопаснее, чем рядом с полем битвы. Священник не забыл написать на ее лбу загадочные буквы «IHC Nazar».

— Они сохранят тебе жизнь, — пообещал он девушке.

— Напишите и себе тоже, — напомнила Мелисанда.

Отец Кристофер улыбнулся.

— Моя жизнь в руке Господней, детка, — ответил он, осеняя себя крестом. — Тебя Он защитит. Лучше никуда отсюда не отходи.

Священник оставил ее с женами других лучников, устроившимися между двумя повозками для стрел, и убедился, что ее кобыла оседлана и привязана здесь же. Затем отец Кристофер, вскочив на одного из коней сэра Джона, поскакал наверх, где стояли армии. Проводив его взглядом до гребня холма, Мелисанда начала молиться. Молились и жены других лучников, служивших сэру Джону.

Молитва Мелисанды постепенно обретала смысл, невнятный плач о помощи перерастал в мольбу к Пресвятой Деве. Мелисанда старалась выбирать слова. Ник добрый, говорила она матери Иисуса, и сильный, только изредка мрачнеет и злится, поэтому помоги ему, дай сил, пусть он выживет.

Вот и вся молитва — чтобы муж остался жив…

— А если французы нагрянут, что делать? — спросила Матильда Кобболд.

— Бежать, — ответила одна из женщин, и в этот миг от поля, скрытого за гребнем холма, донесся многоголосый рев — клич к святому Георгию. Женщины не расслышали слов, возглас говорил им только о том, что на поле происходит что-то важное.

— Помоги нам, Господи, — выдохнула Матильда.

Мелисанда открыла мешок со своими вещами, чтобы взять отцовский налатник, но наткнулась на инкрустированный слоновой костью арбалет, который Ник отдал ей уже почти три месяца назад, и вытащила его наружу.

— Пойдешь сражаться в одиночку? — подмигнула Матильда.

Мелисанда лишь улыбнулась. Страх и волнение мешали говорить: от происходящего на поле зависела ее дальнейшая жизнь, однако повлиять на исход битвы она ничем не могла, оставалось только молиться.

— Поднимись наверх, девочка, пристрели пару выродков, — кивнула ей Нелл Канделер.

— До сих пор взведен, — удивленно заметила Мелисанда.

— Кто взведен? — переспросила Матильда.

— Арбалет. Я из него так и не выстрелила.

Мелисанда задержала взгляд на арбалете, вспоминая тот день, когда погиб Мэт Скарлет, — день, когда она направила оружие на собственного отца. С тех пор арбалет оставался взведенным, и она ни разу об этом не вспомнила. Девушка потянулась было к спусковому крючку, но неожиданно для себя бросила арбалет обратно в мешок и вытащила свернутый налатник. Задержав взгляд на яркой вышивке, она протянула руки, чтобы набросить налатник через голову. И вдруг поняла, что, пока Ник в бою, ей нельзя носить вражеский герб. Откуда-то пришла уверенность, что она не увидит Ника, если оставит у себя налатник. Нужно было от него избавиться.

— Схожу к реке, — сказала она.

— Можешь мочиться здесь, кто мешает, — откликнулась Нелл Канделер.

— Мне надо пройтись, — ответила Мелисанда и, подхватив тяжелый мешок, пошла к югу, прочь от обозов и армий, мимо пасущихся на осенней траве вьючных лошадей. Вначале она хотела бросить налатник в Тернуазу и посмотреть, как его будет уносить течением, однако до реки Мечей было слишком далеко, и Мелисанда направилась к соседней речушке. Полноводная и быстрая после ночных дождей, та бежала мимо небольших полей и рощ, лежащих к югу за деревней. Присев на берегу, под желто-золотыми ольховыми листьями, девушка положила мешок, закрыла глаза и обеими руками протянула перед собой налатник, словно приношение.

— Не оставь Ника, — прошептала она, — пусть он останется жив.

Бросив отцовский налатник в речку, она, не отводя глаз, смотрела, как его уносит потоком. Чем дальше уплывет — тем целее будет Ник.

В этот миг ударила французская пушка, широко раскатившийся звук отозвался дрожью по всей долине. Обернувшись, Мелисанда глянула на север.

И увидела ухмыляющегося сэра Мартина — долговязого, тощего, с прилизанными к черепу седыми волосами.