Маргарет Марон - Дочь бутлегера

• Название: Дочь бутлегера
• Автор: Маргарет Марон
• Издательство: Экопресс
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-94106-041-6

Судья и следователь Дебора Нотт, герой бестселлеров Маргарет Марон, стала одним из самых любимых персонажей современной детективной прозы.

Адвокат Дебора Нотт совершает немыслимое, включаясь в гонку за место окружного судьи в округе Коллтон, где царят пережитки патриархата. Неожиданно дочь Дженни Уайтхед просит Дебору расследовать убийство матери, совершенное восемнадцать лет назад и оставшееся нераскрытым. Дебора принимается за дело, раскапывает опасные старые тайны… и кто-то пытается поставить точку в ее будущем — политическом и не только. Однако напугать и сбить со следа эту упорную женщину не так то просто…

---

(Майкл больше не употребляет слово «ниггер» — разве что когда заходит пропустить пару кружек в местную пивную, но он искренне полагает, что это не идет в счет. «Это только для того, чтобы ребята по-прежнему видели во мне одного из своих», — со стыдливым цинизмом уверяет себя он. Точно также воспитанная дама считает необходимым время от времени вставить «твою мать» в обществе своих подруг, чтобы те не приняли ее за ханжу. Право, это ничего не значит.)

После трех дней промозглых туманов и дождей, превращавших работу на улице в мучение, «область низкого давления» наконец ушла в сторону моря, уступив место настоящей весенней погоде с жарким солнцем и теплым западным ветром. Майкл Викери направил поденщиков расчищать берег до самой реки, а сам тем временем укладывает кирпичи для новой печи для обжига, которую собирается сложить на улице за сараем.

Разумеется, сейчас в продаже есть различные химические средства борьбы с сорняками, которые извели бы весь ядовитый дуб, вереск и тернослив, но Майкла волнует проблема гибели рыбы в реках и ручьях Северной Каролины. Он хочет исправить зло, нанесенное Поссум-Крику прежними арендаторами, которые нещадно засыпали окрестные поля химическими удобрениями и пестицидами, ни минуты не беспокоясь о том, как это скажется на грунтовых водах.

Поденщики поливали бы сорняки всякой гадостью, если бы мистер Майкл приказал им, но если выдирать корни вручную, работа идет медленнее — а платят им все равно за день. К тому же, в это время года на фермах работы очень мало. Сажать табак слишком поздно, обрывать лишние побеги слишком рано. Поэтому — «Да, масса Майкл. Как скажете, масса Майкл. Хотите, чтобы сегодня мы шли вверх по течению, а не вниз, как начали? Как вам угодно, масса Майкл».

Утреннее солнце нагрело землю и растения, и в воздухе висит пар. Пот обильно течет из всех пор, пропитывает насквозь рубашки. Поденщики работают, но каждый раз, когда они делают перерыв, чтобы глотнуть воды, им кажется, что ветер доносит со стороны реки какой-то звук. Быть может, крик поросенка?

— Тут свиней нету, — говорит один из поденщиков. — Свиньи ближе всего есть, наверное, у мистера Кеззи, но у него только пара боровов, которых он откармливает на мясо. Наверное, это кошка. Или пересмешник. Как-то раз пересмешник сел к нам на трубу и кричал так, словно скрипела дверь на несмазанных петлях.

Размеренно размахивая мачете, негры рассуждают о том, какие странные звуки может издавать пересмешник.

— Но только это совсем непохоже на пересмешника, — упрямо заявляет первый поденщик.

Непонятный звук с регулярной периодичностью приносится легким западным ветерком, однако каждый раз обрывается слишком рано, чтобы успеть хорошенько в него вслушаться. Когда к поденщикам приходит Майкл Викери, чтобы узнать, что купить им на завтрак, те предлагают ему послушать.

Майкл слушает, но, естественно, птица, кошка или кто там еще выбирает именно этот момент для того, чтобы сделать небольшой перерыв.

Белый мужчина пожимает плечами, составляет список покупок и говорит, что вернется минут через тридцать, потому что ему надо еще заглянуть на кирпичный заводик, прежде чем тот закроется на выходные.

Как только рев пикапа Викери, направляющегося в сторону шоссе, затихает за холмом, поденщики откладывают инструмент в сторону. Над берегом ручья нависает сонная, влажная неподвижность. В душном, жарком утреннем воздухе умолкают даже птицы. Но только негры начинают думать, что таинственный звук больше не повторится, он звучит снова — высокая пронзительная нота, далеко разносящаяся над водной гладью.

Первый поденщик бросает топор и направляется к ручью.

— Какой-то маленький зверек попал в беду, — замечает он.

По неизвестной причине этот жалобный звук, нечто среднее между писком котенка и маленького поросенка, безнадежно застрявшего в ограде из колючей проволоки и приготовившегося к неминуемой гибели, раздирает пожилому негру душу, и он просто не может спокойно его слушать.

Вдвоем поденщики идут на крик вниз по течению к мельнице. Перейдя вброд мелкую запруду, они в конце концов оказываются у здания мельницы.

И только тут поденщики наконец связывают крики с тем, что беспокоило души и сердца половины населения Коттон-Гроува с самой среды.

Негры боязливо переглядываются друг с другом. Один из них по-прежнему сжимает в руках нож для рубки кустарника на длинной рукоятке; и, держа это грозное на вид оружие наготове, он осторожно входят в заброшенное каменное строение, внутри которого царит полумрак. Второй поднимает с земли пару камней размером с картофелину, чтобы тоже быть начеку. По полу полуразвалившейся мельницы снуют мыши, но негры не обращают на них внимания. Крик доносится откуда-то сверху, и поденщикам кажется, что кричащий находится на грани физического истощения.

— Кто там? — хором кричат они. — Есть здесь кто-нибудь?

Похожий на мяуканье крик продолжается. У пожилого негра разрывается сердце, потому что теперь он почти не сомневается, кто именно плачет наверху. Полжизни назад он уже слышал такой же жалобный плач, когда его единственный малыш-сын умирал в колыбели от дифтерии.

Негр поднимается по лестнице, и ему в нос ударяет отвратительное зловоние.

Запах разлагающейся плоти. И человеческих испражнений.

Крыша частично обвалилась у конька, смотрящего на ручей, так что наверху света достаточно.

Плачет грудной младенец, лежащий спеленатый в переносной колыбели. Крошечная девочка буквально плавает в собственной моче, от закисших пеленок исходит вонь, но не это вызывает у поденщиков приступ тошноты.

На каменном полу рядом с колыбелью лежит белая женщина.

Она лежит на спине. На ней черный свитер с длинным рукавом, белые джинсы и туфли без каблука — то самое, что, как передавали по радио, было на ней, когда она пропала три дня назад.

Ее красивое лицо облепили мухи, а в сгустках крови и мозга под длинными черными волосами уже копошатся черви.

Апрель 1990 года

1 Дождливые дни и понедельники всегда действуют мне на нервы

Зеленые с ярко-красными прожилками волосы, торчащие дыбом, напоминали оперение попугая, а в тот день в зале суда округа Коллтон, с его строгими дубовыми скамьями и бледно-голубым ковром, даже пестрый попугай смотрелся бы менее экзотичным, чем этот Майкл Чарнецки.

Возраст — девятнадцать лет. Обилие татуировок, красные опухшие глаза. Череп с костями из нержавеющей стали, болтающийся в мочке левого уха. На подбородке багровый синяк, след от удара о рулевое колесо. И Майкл Чарнецки по-прежнему в тех самых черных обтягивающих джинсах и кричащей оранжевой с зеленым футболке с надписью «Прошвырнемся до Флориды», которые были на нем, когда дорожные полицейские вытащили его из машины, свалившейся около трех часов ночи в кювет с шоссе И-95, и препроводили в нашу новехонькую тюрьму.

Судья в черной мантии со своего высокого насеста хмуро взирал на Чарнецки, словно престарелая воловья птица, пока помощник окружного прокурора Кевин Фостер зачитывал обвинения: езда со скоростью 74 мили в час при разрешенных 65, управление транспортным средством в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, хранение марихуаны в небольших дозах.

— У вас есть адвокат? — спросил судья Гобарт, прекрасно знавший о том, что сам сегодня утром, едва ознакомившись со списком дел, назначенных к слушанию, поручил мне защищать Чарнецки — вот почему я сейчас сидела за одним столом с подзащитным.

Я встала.

— Ваша честь, я представляю интересы мистера… — взглянув на судебный распорядок, я бодро прочитала непривычную фамилию с уверенностью, которую на самом деле не испытывала: — мистера Чарнецки…

— Чарнецки, — робко поправил меня мой клиент.

— И представляете вы их не лучшим образом, мисс Нотт, раз вы даже не можете правильно произнести его фамилию, — язвительно заметил судья. — Признает ли ваш подзащитный себя виновным?

Еще до обеда мы с Кевином плотно поработали над этим делом. Помощник прокурора сбавил 78 миль в час до 74, отбросил пустяки насчет нарушения правил пользования ремнем безопасности и отказался от обвинения в создании аварийной ситуации. Однако по-прежнему остались управление транспортным средством в состоянии опьянения и хранение марихуаны. И мою задачу бесконечно осложняли разноцветные волосы, майка «Прошвырнемся до Флориды» и судья, который в зале заседаний думает в первую очередь о том, как решить личные проблемы.

Шоссе И-95, связывающее Майами с Нью-Йорком, проходит через округ Коллтон, штат Северная Каролина. Если честно, я не вчитывалась в закон, регулирующий содержание рекламных щитов вдоль федеральной магистрали, но он достаточно мягкий и дает возможность местным фермерам сдавать в аренду участки земли вдоль шоссе для установки плакатов, которые приглашают посетить магазины при фабриках и купить полотенца и одеяла, белье и одежду, и, разумеется, дешевые сигареты.