Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате

• Название: Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате
• Автор: Василий Песков
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-87107-894-5

В 18-й том собрания сочинений обозревателя «Комсомольской правды» Василия Михайловича Пескова вошли заметки из его постоянной рубрики «Окно в природу», которую он вел много десятилетий в газете. И рассказы о поездках к Агафье Лыковой в «Таежный тупик».

---

• Фото из архива В. Пескова. 5 ноября 1991 г.

Дубовая каша

Окно в природу

В московском Тимирязевском парке под вечер я был остановлен странным и непривычным шорохом. Широким фронтом в дубняке ворошил кто-то опавшие листья. Батюшки, утки! Десятка четыре птиц, растянувшись цепочкой, вытянув головы, проворно обшаривали листву – сплошная шевелящаяся масса. Утки искали желуди. Я догадался об этом сразу, потому что и ранее в воронежских дубняках спугивал птиц, прилетавших с болота промышлять лакомую еду.

Утки не единственные, кто прилетает кормиться в дубравы. Любят желуди кабаны и находят их даже в снегу по запаху. Родня кабанов – домашние свиньи предпочтут желуди любому самому вкусному корму. Едят желуди олени, медведи, лисы. Настоящими специалистами по желудям являются сойки. Они глотают их, пока не наполнится зоб, и потом, прихватив желудь еще и в клюв, нарядная птица ищет укромное место, чтобы расклевать плод. Желудь, гладкий и обтекаемый, частенько выскальзывает, падает вниз. Птица не огорчается, берется за новый. Так опорожняется зоб. Подобно тому как кедровка распространяет семена кедров, сойка является сеятелем желудей.

На «дубовой каше» проводят зиму и едоки мелкие, но сильные численностью. Семейная парочка грызунов за две недели способна перетаскать в укромное место до двух килограммов отборного корма. Мыши умеют находить желуди на плантациях и часто сводят на нет все усилия лесников. Но в долгу не остаются и лесоводы. Опытным глазом в дубравах находят они мышиные кладовые и без труда за осень запасают до трех центнеров отборного посадочного материала. За счет мышей кормят еще и домашних свиней.

Каждый человек наверняка хоть раз держал в руках желудь, любовался этим похожим на тяжелую гладкую пулю плодом в резной «тюбетейке». Под кожистой оболочкой желудь прячет плотное беловатое тело. Разгрызешь – чувствуешь вяжущий вкус: желудь содержит пятьдесят процентов крахмала, танины и еще что-то важное для ростка дуба в первый год жизни.

Жители лесостепи всегда смотрели на дубравы как на второе поле, особенно в годы неурожайные. Я тоже помню хлеб военной поры с примесью желудевой муки. А недавно прочел: «Есть основания предполагать: не злаки – рожь и пшеница – были первым хлебом людей, а желуди». В древности средний пояс европейских равнин покрывали дубравы. Сбор желудей знаком был людям с первобытных времен. На раскопках селений трипольской культуры (нынешняя Кировоградская область Украины) были обнаружены растертые в муку желуди. Этот «помол» произведен был пять тысяч лет назад.

А теперь посмотрите на снимок слева. На нем – специалист по желудям из мира существ, не очень приметных. Зовут его слоником, долгоносиком. Жучок на редкость фотогеничен: мохнатое тельце, выразительные глаза, а главное – впечатляющий инструмент для сверления желудей. Размеры жучка ничтожные – уместится на ногте большого пальца. При опасности он притворяется мертвым. И со времен динозавров приспособлен к потрошению желудей. Впрочем, сказано слишком сильно. Хоботком слоник делает лишь отверстие в желуде, чтобы положить в него яичко. Через одну-две недели из яичка вылупится личинка и начнет поедать созревающую сердцевину. Для нее желудь – и стол, и дом.

Тронутый долгоносиком плод упадет с дуба еще до полного созревания. Личинка, свалившись с неба на землю, свое убежище покидает. И тут начинаются неведомые для нас страсти. На земле любителей желудевой еды считай – не сочтешь. Здоровый желудь из-за крепкой его скорлупы мало кому по зубам. Но в дверцу, проделанную долгоносиком, как в ночлежку, устремляется всякая живность. На остатках еды и помете личинки вырастают грибы, и желудевый домик превращается в столовую для тахинной и грибной мух, для маленьких слизняков, муравьев. И постепенно от желудя остается одна «обертка» с окошком.

Много разных существ кормит великан-дуб, стоящий где-нибудь на опушке. Остается ли что-нибудь для продолжения его рода? Конечно! Конечно, не все пожирается – дятел на лету уронил желудь, сойка выпустила из лап, мыши с ношей к гнезду чего-нибудь испугались… Вот и есть у желудя шанс прорасти. Прорасти, правда, еще не вырасти. Лишь малая часть дубочков станет большими деревьями. Зато и живут потом долго. Отдельным долгожителям тысяча или даже две тысячи лет.

• Фото из архива В. Пескова. 12 ноября 1991 г.

Жили у бабуси…

Окно в природу

«Жили у бабуси два веселых гуся…» Веселых? Кто видел гусей такими? Точно об их характере сказано в старой книжке по домоводству: «Гусь – птица серьезная, не суетливая, исполненная достоинства, готовая постоять за себя». В самом деле, посмотрите, как чинно, неторопливо шествуют гуси с луга домой. Надо перейти дорогу, по которой мчатся автомобили, – гуси сделают это спокойно, без паники, свойственной в этом случае, например, курам. И попробуйте подразнить гуся – окажетесь в положении незадачливого Евсея. На птичьем дворе среди кур, уток, индюшек, цесарок гусь не только не даст в обиду себя, но и силой гусиного авторитета потушит ссору, приструнит забияку.

«Гуси, гуси!» – «Га-га-га!» – «Есть хотите?» – «Да-да-да!» Это игры деревенского нашего детства – игры, рожденные самой жизнью. Каждый помнит луг возле речки и на нем белые пятна гусиных стай, белые перья, плывущие по воде. Первый посильный труд у мальчишки в деревне связан с гусями – их надо пасти. Ничего нет легче этой работы – купайся, доставай из-под берега раков, валяйся на горячем песке, разглядывай мурашей в травах и немножко присматривай за гусями…

Птицу эту человек приручил пять тысяч лет назад. Было это, наверное, делом нетрудным. И сегодня дикий гусенок, принесенный на птичий двор, станет домашним. В венгерской озерной степи Хартобадь я видел: как и в давние времена, из гнезд диких гусей берут яйца и кладут под послушных гусынь.

А одомашнили гусей в разных точках земли – в Малой Азии, Индии, Китае, в Европе, на обширной территории нашей страны – всюду, где пролегали пути гусей, летящих весной на север, а осенью – к месту зимовок. За тысячи лет кропотливым отбором выведено около тридцати разных пород гусей – рейнские, тулузские, уральские, арзамасские, тульские, холмогорские. Разница – в величине, окраске и некоторых повадках.

Обычные серые гуси ближе всего стоят к диким предкам. Они отяжелели, почти разучились летать, но при крайней опасности могут стать на крыло. С вертолета я видел однажды: стая гусей взлетела, опустилась на пруд и нырнула – настолько страшной показалась гусям ревущая, низко летящая птица. А в Башкирии рассказали: дикие гуси частенько смешиваются с домашними, пасутся вместе, вполне понимают общую звуковую сигнализацию. Но дикари улетают, а домашние, провожая их гоготаньем, остаются нагуливать жир для хозяев.

Кормятся гуси летом преимущественно травой, съедая за день ее около двух килограммов. Мясная приправа – лягушонок, кузнечик, слизняк – тоже не пропускается. И к осени, к морозной поре гусь нагуливает до пяти – восьми килограммов гусятины. Кроме того, высоко ценится гусиный пух. Именно он обеспечивает птице непромокаемость – «как с гуся вода». Недешевые нынче легкие пуховые куртки «подбиты» гусиным пухом. Его на рынок сейчас поставляют, главным образом, Венгрия и Китай.

Было время, ценились и жесткие перья гусей – ими писали. Рукописи Пушкина с занятными рисунками на полях – жаркие чувства и мысли, записанные гусиным пером. Весь пишущий мир пользовался в те годы такими перьями. В Европу их поставляла Россия – двадцать – тридцать миллионов штук в год. Некоторые англичане с их особенным уважением традиций не расставались с гусиными перьями и после появления более практичных стальных. Наш современник – журналист и дипломат В. М. Бережков – вспоминает: «Британский посол Арчибальд Кларк Керр писал на голубой бумаге с водяными знаками гусиным пером, и Павлову (сотруднику МИДа СССР) стоило немалого труда расшифровывать подобные рукописи».

Гусей на продажу из деревень на городские ярмарки возили в корзинах. Но иногда гнали их хворостиной своим ходом. Директор дома-музея в Михайловском Семен Степанович Гейченко, хорошо знающий прошлую жизнь деревень Псковщины, рассказывает: «При прогонах гусей на ярмарки в Петербург на лапы клеили им смолу, чтобы не обезножели по дороге».

Разведение гусей было важной частью деревенской жизни в России. Сегодня главные «гусятники» в Европе – венгры. Во многих деревенских домах там держат до сотни птиц, а в кооперативах – тысячи. Некоторые хозяева принудительным кормлением гуся до громадных размеров увеличивают у него печень. Этот деликатес на рынке по цене почти не уступает лососевой икре и полностью окупает содержание птицы – мясо и пух достаются хозяину даром.