Эдвин Робинсон - Дом на холме

• Название: Дом на холме
• Автор: Эдвин Робинсон
• Жанр: Проза
• ISBN: 978-5-906318-11-4

Сборник знакомит читателей с творчеством американского поэта Эдвина Арлингтона Робинсона. Переводы были выполнены для творческого вечера «Клуба поэтического перевода» (структурного подразделения ГОНЭФ «Языковая среда»), прошедшего 21 декабря 2014 года в секторе иностранной литературы МУК ЦБС г. Рыбинска БИЦ «Радуга».

«Клуб поэтического перевода» был создан в 2012 году по инициативе заведующей сектора иностранной литературы БИЦ «Радуга» Алевтины Антиповой и кандидата филологических наук Алексея Чернышева. За это время провёл немало творческих встреч, посвященных таким поэтам, как, например, Джордж Гордон Байрон, Эдгар По, Редьярд Киплинг, Роберт Берне, Альфред Теннисон.

---

Вглубь одного стихотворения

A happy man

When these graven lines you see,
Traveller, do not pity me;
Though I be among the dead,
Let no mournful word be said.

Children that I leave behind,
And their children, all were kind;
Near to them and to my wife,
I was happy all my life.

My three sons I married right,
And their sons I rocked at night;
Death nor sorrow never brought
Cause for one unhappy thought.

Now, and with no need of tears,
Here they leave me, full of years, —
Leave me to my quiet rest
In the region of the blest.

Счастливый человек

Узрев гробницы вид моей,
Меня ты, странник, не жалей,
И пусть в могиле я лежу —
Печальных слов я не прошу.

Прекрасны были дети,
Жена была мила;
На этом белом свете
Счастливой жизнь была.

Удачно сыновей женил
И внуков я своих взрастил;
Ни грусть, ни смерть не есть причина,
Чтоб на душе была кручина.

Не время ныне слёзы лить,
Немало лет успел пожить,
Оставь покойный уголок,
Блаженства тихого залог.

Перевод А. Корякова

Счастливый человек

При виде надписей гранитных
Скиталец, не жалей меня.
Пусть я – средь жителей блакитных,
Но, скорбь речей – не для меня.

Оставленные мною дети
Мне отплатили добротой,
Жена и внуки были Светом:
Я знал прижизненный покой.

Трех сыновей женил удачно,
Внучат баюкал по ночам:
Причинами для мыслей мрачных
Не стали горе и печаль.

Сейчас, когда нет смысла плакать,
Почтенных лет обрел приют:
Меня уже не тронет слякоть
В краю, где ангелы поют.

Перевод Н. Цветковой

Тихая радость

У могилы, в тишине
Не скорбите обо мне,
Не позволю вам грустить!
Там я, где мне нужно быть.

Мои дети, все они,
С Добродетелью дружны.
Рядом с милою женой
Я всегда имел покой.

Сыновья женились честно,
Внуков я качал чудесных.
Смерть загладить не сильна
Радости, что нам дана.

Без неистовых рыданий,
Утомленным от стараний,
Я оставлен отдыхать —
Тихо Бога прославлять.

Перевод Т. Дубининой

А. Каверина Интерпретация «Люка Хэвергола»

Выполнено под науч. руководством к.ф.н. Боровковой Т. Ю.

Многие пытались раскрыть идею, заложенную в стихотворении Э. А. Робинсона «Люк Хэвергол», считающимся одним из сложнейших для понимания. В целом, критики признают, что это на редкость выдающееся произведение, несмотря на то, что им не удается ни определить личность говорящего и двух других героев, ни истолковать смысл произведения.

Согласно Роланду Морану, данное стихотворение представлено в форме обращения говорящего к Люку, и личность первого не определена; очевидно, Люк потерял любимую женщину, и теперь его жизнь пуста. Сначала говорящий обращается к Хэверголу: "Go to the western gate"; далее он приводит аргументы, почему Люку следует покончить жизнь самоубийством и воссоединиться с возлюбленной. Западные ворота – символ смерти, солнце садится на западе, и точно так же жизни Люка следует склониться к закату.[1]

Ричард П. Адаме придерживается другой точки зрения относительно значения ворот и самого произведения. Он допускает, что важным является то, что Люку говорят идти к воротам, а не через них, слушать зов, а не присоединиться к зовущему. [1]

Однако стоит отметить, Люку действительно говорится идти к воротам в первой строфе, тем не менее, в последней строфе читатель видит: «There is the western gate, Luke Havergal», а это, вероятно, означает, что Люк пришел туда. Но в шестой строке этой строфы говорящий снова призывает: «But go, and if you trust her she will call». Возможно, на этот раз «go» все-таки подразумевает «through».

Также Ричард П. Адаме считает, что в данном стихотворении нет ничего, что свидетельствовало бы о том, что Люк должен непременно умереть, и что в стихотворении нет указателей на то, что Люка склоняют к самоубийству. Роланд Моран не согласен с этим. По его словам, в третьей строке говорящий призывает Люка ждать в сумерках «for what will come», а конец дня, по логике вещей, можно сопоставить с концом жизни. В той же строфе листья «like flying words will strike you as they fall», и Моран объясняет, что опавшая листва – мертвая листва, т. е. снова звучит мотив смерти. [1]

Вторая строфа начинается с «No», будто говорящий отвечает на вопрос Люка, и далее, в 5–6 строках, приводит аргумент религиозного характера, который должен склонить героя к самоубийству: Бог создал все, включая листья, а так как каждое явление природы – часть Бога, он постепенно убивает себя, т. е. парадокс в том, что жизнь зарождается в смерти. Настоящая жизнь Люка хуже той, которую предлагает говорящий; в христианстве наказание за самоубийство – вечность в аду. Далее, «hell is more than half of paradise» – имеет, как и многие строки, двоякое значение, за «more» может скрываться и качественное, и количественное значение.

Возможно, рай – это прежняя жизнь Люка с возлюбленной, и в этом случае ад отождествится с раем, если совершить самоубийство. Но, возможно, мы наблюдаем аллюзию на «Божественную комедию» Данте. Тогда значение имеет сама концепция последнего произведения: 9 кругов ада, круги чистилища, соответствующие смертным грехам, 10 кругов рая. [1] Или, как полагает МакФарланд, в строке может подчеркиваться то, что ад густонаселен; также высказывается предположение, если снова проводить параллель с «Божественной комедией», что Люк, как и Данте, должен пройти ад, чтобы добраться до рая, а у Данте путь через ад занимает половину всего путешествия. Он «достигает» Земного Рая на 28 песне, но в аду он «провел» все 33. [2]

Моран считает, что возлюбленная Люка совершила самоубийство, чем и обусловлена заинтересованность говорящего в Люке. По его предположению, в аду возлюбленные и смогут воссоединиться после смерти Люка, и «hell is more than half of paradise» может вообще выступать точкой зрения некоей темной силы.[1]

Моран отмечает, что существует и такая идея, что, возможно, говорящий – это подсознание Люка, и все действие произведения заключено в разуме героя. Однако в конечном счете, определить говорящего со стопроцентной точностью невозможно, можно только догадываться, поскольку текст не дает прямого ответа. Неизвестно, совершит ли Люк самоубийство; даются только аргументы в пользу смерти, приводимые говорящим.

Моран заявляет, что стихотворение не раз неверно истолковывали. Например, Матильда М. Парлет усматривает в композиции следующее: Хэвергол изучал восточные религии, и, не найдя в них ответа на свои вопросы, вспоминает теперь утверждения мертвого друга, христианина. Или, Ричард Краудер считает, что стихотворение – это упражнение в манере символизма, которое не имеет смысла вообще. [1]

Роланд МакФарланд считает анализ данного стихотворения, представленный Рональдом Мораном, самым полным и убедительным на тот момент, когда тот сам написал статью (все нижеследующее основано на статье МакФарланда «Robinson's Luke Havergal» [2]). Однако он предлагает другой подход к исследованию: он считает, что, прежде всего, нужно разобраться, кто такой Люк Хэвергол. Он отмечает сходство между «Havergall» и «prodigal» (блудный сын), и указывает, что если в стихотворении нет прямой связи с притчей о блудном сыне, сам герой предстает как кающийся грешник. Он пишет: «В письме Гарри ДеФоресту Смиту, датированном 14 декабря 1895 г., Робинсон упоминает «Люка Хэвергола», тем самым обозначая примерную дату написания произведения. Без сомнения, поэт был знаком с общеизвестной библейской историей, более того, в письме Смиту, написанному 20 мая 1895 г., Робинсон отмечает, что прочел уже половину Евангелия от Луки, и что находит его очень познавательным (прим. Евангелия от Луки содержит 24 главы; Притча о блудном сыне – 15 глава, стихи 11–32). Более того, позже он написал стихотворение «Блудный сын», что лишний раз доказывает заинтересованность автора в образе кающегося грешника».

Так, по мнению МакФарланда, ключ к пониманию личности Хэвергола содержится в Библии. Кроме того, исследование привело его к «Божественной комедии» Данте, причем, особый интерес представлял первый том «Ад». Э. Фассел, Ч. Сестр также считают, что невозможно читать поэзию Робинсона, не обращаясь к Данте. Хотя Фассел не находит прямых ссылок на итальянского писателя, он подчеркивает, что Робинсон часто упоминает труды последнего в письмах. В 1894 г. поэт в переписке со Смитом выражает недовольство переводом «Божественной комедии», который выполнил Г. У. Лонгфелло. Данное свидетельство, разумеется, не означает, что «Ад» послужил прототипом «Хэвергола», но указывает на вероятность того, что поэт писал стихотворение с оглядкой на произведение Алигьери.

Тем не менее, МакФарланд проводит дальнейшую параллель между главным героем «Божественной комедии» и Хэверголом: Люк, как и Данте, представлен грешником, потерявшим путь в этом мире без возлюбленной. Как и Данте, Люк должен понять, что он – грешник, что ему нужно покаяться, чтобы идти дальше. Женский персонаж стихотворения, «она», выступает в той же роли, что и Беатриче; цель того, которому принадлежит «голос из могилы», соответствует цели Вергилия провести героя к возлюбленной. Так, героев стихотворения можно соотнести с героями «Божественной комедии».