Александр Звягинцев - Сармат. Все романы о легендарном майоре спецназа

• Название: Сармат. Все романы о легендарном майоре спецназа
• Автор: Александр Звягинцев
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-96064-4

В Никарагуа он был известен как капитан сандинистов Хосе Алварес, в Анголе – как лейтенант Санчес, в Мозамбике – как капитан Кригс. На самом же деле этот герой тайных войн, способный выполнить любое, самое невероятное задание командования, – русский майор спецназа Сарматов по прозвищу Сармат. Этот мускулистый высокий человек с лицом, обезображенным шрамами, был не единожды ранен, он терял память, его не раз предавали и мечтали убить – ведь живой Сармат очень опасен! Но он выживал вопреки всему и снова возвращался в пекло войны, чтобы посмотреть в глаза тех, кто его предал, и свести счеты с врагами… По мотивам замечательных романов о Сармате был снят 12-серийный сериал, мгновенно завоевавший всеобщее признание. В фильме снимались такие широко известные актеры, как Александр Песков, Аристарх Ливанов, Владимир Конкин, Ольга Кабо и другие. Главную роль сыграл безвременно ушедший из жизни Александр Дедюшко – талантливый актер, которого в нашей стране без преувеличения любили…

---

Вбежав на следующий этаж, Сарматов повесил на ствол автомата каску и высунул «муляж» из-за угла коридора. В тот же миг раздались очереди и каска с грохотом покатилась по мраморному полу.

– Хаутов! – крикнул Сарматов Алану. – Отрезай их от чердака, а я погуляю…

– Есть! – ответил тот и скрылся с десятком палестинцев в чердачном проеме.

Под ногами Сарматова, крадущегося по узкому наружному карнизу, разверзлась панорама горящего, кричащего от боли и ужаса города. Совсем близко пронеслась тройка «Фантомов», и внизу снова прогрохотали взрывы. Тугая взрывная волна едва не сорвала майора с карниза, но он успел прижаться спиной к раскачивающейся, грозящей рухнуть стене.

Карниз выходил на площадку, больше похожую на сад, заставленный огромными кадками с растущими в них деревьями. Перемахнув через парапет, Сарматов пополз между ними…

Обнаружив двух вооруженных людей, он затаился и стал наблюдать за ними.

Вероятно, увидев что-то интересное, один из них громко позвал товарища и, не дожидаясь, когда он подойдет, свесил голову с парапета. Не успел тот сделать и нескольких шагов, как в его горло воткнулся нож, брошенный Сарматовым… Подойдя к смотрящему с парапета, майор положил руку на его плечо, и, когда тот повернулся, он увидел перед собой незнакомого человека в палестинской форме. Выхватив из его рукава гранату, он дернул за чеку. Так, с гранатой в руке, незнакомец перелетел через парапет и скрылся в горящем пекле улицы…

У конца чердачного марша Сарматов наткнулся на Бурлака и Силина.

– Хаутов всех вытурил с чердака на крышу, – сообщил Бурлак, зажимая рукой окровавленный бок. – Нас к тебе послал на всякий случай…

– На крышу еще выходы есть? – спросил Сарматов.

– Есть, но все они блокированы «черными» и нашими мужиками! – ответил Силин.

– Ну, тогда пойдем доигрывать «Вальс Мендельсона»! – усмехнулся Сарматов и решительно шагнул в проем чердака.

Оглядевшись среди горящих чердачных перекрытий, он подошел к вентиляционной шахте и, осмотрев ее, обратился к Силину:

– Громыхала, дай пару громыхалок!..

Тот протянул две «лимонки».

– Укройтесь, мужики! – приказал Сарматов и, подождав, пока они скроются за дверным проемом, бросил к стене шахты гранату.

Ее взрывом из стены вырвало кусок, в образовавшемся проеме стала видна ведущая вверх металлическая лестница.

– Как громыхнет на крыше, так сразу выскакивайте! – приказал Сарматов бойцам и первым полез по лестнице вверх.

На крыше, укрывшись за бетонным кубом лифтовой шахты, топтались трое с «узи». Они держали под прицелом чердачные выходы. Но Сарматов появился на выходе из вентиляционного люка за их спинами.

Взрывом «лимонки» двоих отбросило друг от друга. Сразу же после отгремевшего взрыва в чердачном проеме появились Силин и Бурлак, а с другой стороны вывалилась орава кричащих палестинцев.

Третий из парней с «узи», оставшийся невредимым, оценив обстановку, с тоскливым и протяжным криком бросился через парапет вниз…

Заглянув за одну из лифтовых шахт, Бурлак жестом подозвал Сарматова. У бетонного куба склонилась над рацией одинокая фигурка, одетая в желтую майку с изображением Микки-Мауса на спине, белые джинсы и кроссовки.

– «Пианист»! – прошептал Бурлак, хватаясь за нож.

Сарматов приложил к губам палец и незаметно подкрался к «пианисту». Что-то прокричав в микрофон передатчика, тот поднялся и вздрогнул, ощутив на шее лезвие ножа. Сарматов развернул его и вдруг отшатнулся. Перед ним стояла хрупкая, тоненькая девушка, почти подросток. Опустив безвольные руки, она смотрела мимо Сарматова на горящий город, и в ее миндалевидных глазах отражалось пламя пожаров на фоне зловещего закатного неба.

– Господи, дочь Давидова, тебя же расстреляют! – воскликнул Сарматов по-английски, пытаясь заслонить девушку от набежавших, рвущихся к ней солдат-палестинцев.

Девушка передернула плечами, откинула со лба прядь коротко стриженных волос и, не удостоив Сарматова взглядом, ответила также по-английски:

– Сладко умереть за Родину…

– Что? – вырвалось у Сарматова по-русски.

При звуках русской речи голубая жилка на тонкой, открытой шее девушки начала пульсировать сильнее, а с ее губ слетела ответная фраза, произнесенная на чистейшем русском языке:

– Сладко умереть за Родину…

– Ни фига себе! Ты русская, что ли? – вытаращил на девушку глаза Силин.

Она не ответила, лишь печальная улыбка искривила уголки ее по-детски припухлых губ.

Алан склонился к Сарматову и прошептал ему на ухо:

– Палестинцы требуют отдать девку им…

Сарматов круто развернулся и, положив руки на автомат, в упор посмотрел на галдящих, точно стая ворон, палестинцев. Рядом с ним встали плечом к плечу Бурлак, Алан, Силин, Шальнов, Прохоров, Харченко. Под их взглядами палестинцы стушевались.

В окружении «архаровцев» Сарматова девушка отрешенно спустилась по лестничным маршам вниз мимо горящих коридоров, офисов и квартир. На одной из лестничных площадок среди обугленных трупов сидели и лежали раненые: старики, женщины, дети.

Сарматов повернулся к идущим позади палестинцам:

– Помогите раненым, а пленную доставим мы!

Один из палестинцев, по-видимому, старший, вскинул ладонь к каске:

– Слушаюсь, господин майор!

Едва они вышли из подъезда дома, как меж горящих домов в небе появились черные силуэты «Фантомов».

– Славяне, мордой в землю! – крикнул Сарматов и завалил «пианистку» на асфальт.

Когда пронеслась взрывная волна и перестали падать куски железа, асфальта и бетона, он помог девушке подняться и показал на виднеющийся между двумя многоэтажными зданиями кусок горящей улицы, по которой только что прокатился огненный смерч.

– Уходи! – коротко обронил Сарматов.

Она непонимающе посмотрела на него.

– Блин! – рявкнул Бурлак. – Уходи, сопля зеленая!.. Затыришься среди «черных»…

Девушка смотрела на горящую, захлебывающуюся болью улицу, а потом по-русски спросила, глядя Сарматову в глаза:

– Туда?..

– Туда – к ним! – показав на улицу, жестко произнес он и уже более дружелюбно добавил: – И пусть хранит тебя твой еврейский бог!..

Печальная улыбка снова тронула уголки ее губ, и, удостоив Сарматова долгим взглядом своих бархатных карих глаз, девушка медленно пошла к просвету между домами.

Сарматов и «архаровцы» молча смотрели ей вслед.

В какой-то момент ее тоненькую фигурку обрисовал острый луч закатного солнца, и она будто растворилась в его золотом сиянии.

Тем временем в створе горящих домов снова появились «Фантомы»…

– Ложись! – заорал Сарматов, услышав уже до тошноты знакомый, леденящий кровь свист приближающихся ракет.

Вслед за «Фантомами» между зданиями прокатился огненный вал. Вздыбилась и содрогнулась земля, некоторое время продолжая дрожать крупной дрожью, и долго еще сыпались с неба камни и горящие головешки.

– Уберег все же девчонку ее еврейский бог! – приподняв голову после прошедшего огненного смерча, сказал Сарматов и посмотрел в чрево огнедышащих кварталов, где только что скрылась женская фигурка в желтой майке с мордочкой Микки-Мауса на спине.

ВОСТОЧНЫЙ АФГАНИСТАН. 27 июня 1988 года

Река круто поворачивала на юг, в сторону синеющего на горизонте хребта и уходила на запад, упираясь в сумеречное закатное небо. Сарматов тщательно сверил показания компаса с картой.

– Мужики, мы на финишной прямой – до наших блокпостов километров семьдесят по сплошной «зеленке». Отдыхаем или врубаемся в нее? – спросил он.

– Отдохнем, когда сдохнем! – ответил Бурлак.

Алан согласно кивнул головой.

– А ты, полковник, что скажешь? – дернул он за руку американца. – Передохнуть не желаешь?

Тот поднял закованную в наручник руку:

– Какие могут быть желания у пленного?

– Да ладно тебе! – Сарматов бросил на американца косой взгляд: – Дорогой сэр, если ты мне дашь слово офицера, что не будешь выкидывать фортели, то я сниму…

– Нет! – перебил его американец. – Такого слова я тебе не дам, майор! И если ты не дурак, то сам поймешь, почему!

– Спасибо, полковник! – кивнул Сарматов и, подумав, добавил: – Ну что, врубаемся в «зеленку», мужики!

Серп месяца освещает заросли мертвенным голубоватым сиянием. Откуда-то из чащобы доносятся непривычные, резкие звуки: то трубный клич самца-оленя, то уханье филина, то шакалий лай. Все это заставляет измученных людей вздрагивать и хвататься за оружие.

– Ну и жарища! – проворчал идущий следом за американцем и Сарматовым Бурлак. – На экваторе такой не было!

– Дождь, ливень будет! – сказал американец. – Мои ребра, перебитые во… во Вьетнаме, говорят мне об этом.

– Сармат, а он что, хорошо русский понимает? – спросил Бурлак.

– Полковник, капитану кажется, что ты хорошо понимаешь по-русски, – поинтересовался Сарматов.

– Я немного учил русский в Принстоне, – с заметным акцентом по-русски ответил тот. – Надо знать язык и культуру противника.