Мари-Од Мюрай - Мисс Черити

• Название: Мисс Черити
• Автор: Мари-Од Мюрай
• Жанр: Детская проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-91759-486-6

На четвертом этаже лондонского особняка живет маленькая Черити Тиддлер. На календаре — конец XIX века, и, стало быть, все цели в жизни юной леди предопределены: приличное образование — пение, танцы, музыка, рисование, вышивание — и удачное замужество. Но во все времена рождаются девочки, которым интереснее изучать окружающий, мир и его обитателей, чем наряжаться и охотиться за мужьями. Черити — из таких. С ранних лет ей живется одиноко, но вовсе не скучно. Ведь вокруг столько всего интересного: и жабы, и мыши, и улитки, и ежи, и птицы… Благодаря любознательности, здравомыслию и чувству юмора, а также мастерскому владению акварелью Черити становится детской писательницей и иллюстратором — как знаменитая Беатрис Поттер, чья жизнь вдохновила Мари-Од Мюрай на создание этого романа.

---

Однажды папа пожелал ознакомиться с моими рисунками. Я принесла папку в библиотеку, и папа стал изучать ее содержимое. Он бегло просмотрел наброски животных, откладывая их стопкой в сторону. Потом выложил перед собой три акварельных пейзажа. Наконец он взял ловцов креветок и стал рассматривать, то приближая, то удаляя от глаз.

Папа

Мда, это…

Продолжения я так и не услышала. Зато через несколько дней я увидела своих ловцов креветок в библиотеке в красивой рамке. Я почувствовала себя польщенной. Мадемуазель сказала, что на месте папы она бы выбрала более романтичный закат. На следующий день я вручила ей закат на Темзе, упаковав его как можно красивее.

Мадемуазель (розовеет от удовольствия)

О, Черри…

Мы подружились. Я по-прежнему плохо играла на фортепиано и фальшиво пела. Зато свободно говорила по-французски, чем приводила Табиту в бешенство. Она была уверена, что я перехожу на французский, только чтобы наговорить про нее дурного. Однажды, когда няни не было рядом, мадемуазель призналась мне в своих подозрениях.

Мадемуазель

Черри, я знаю, как вы ее любите, и вовсе не хочу вас огорчать. Но я опасаюсь, не сошла ли Табита с ума…

Я

Сошла с ума?

И я тут же вспомнила фразу из своего письма:

«Вы перестанете бояться темноты, в которой прячется Красный Колпак, и своих сестренок — которые ангелы на небесах, а вовсе не скелеты в могилах».

С возрастом те страхи оставили меня. Но однажды ночью я проснулась оттого, что кто-то грубо тряс меня за плечо. В полудреме мне показалось, что я падаю в пропасть.

Голос

Вставайте! Скорей! Там мисс Финч.

Я

М-м-м? Где? Кто?.. А, это вы, Табита. Что случилось? Пожар?

Табита

Пока нет. Но рано или поздно она его устроит. Я-то знаю! Эта девчонка только прикидывается француженкой…

Табита ухмылялась. Я приподнялась на локте и ужаснулась. Она была в ночной сорочке, но без чепчика; рыжие волосы вились змеями вокруг мертвенно-бледного лица.

Я

О ком вы говорите? О мадемуазель?

Табита

Тс-с-с, тише. Она тут, следит за нами, эта мисс Финч. О-о-о, она искусница! Даже я не сразу узнала ее под личиной белой кошечки.

Я пыталась урезонить Табиту, доказывала, что мадемуазель Бланш Легро никак не может быть в то же самое время гувернанткой из Килликранки мисс Финч. Так не бывает! Ногти Табиты вонзились мне в плечо.

Табита (шепчет мне прямо в ухо)

Это она, я уверена!

Дыхание ее было жарким, глаза лихорадочно блестели.

Табита

Это она. Она! Она губит маленьких детей. Она утопила собственное дитя, утопила свое дитя в реке. Будь она проклята!

И Табита зарыдала, спрятав лицо в ладонях. «Проклята… проклята…» — стонала она. Я нашла в себе силы подняться с кровати и сбегать за стаканом воды. Потом обхватила Табиту одной рукой за шею и помогла ей сделать несколько глотков. Кажется, она стала приходить в себя.

Табита

Не говорите никому о том, что я вам сейчас сказала. Никому. Это секрет. Обещайте.

Теперь она казалась напуганной и почти умоляла.

Я

Обещаю, Табита! Ничего не скажу мадемуазель.

Табита (зловещим шепотом)

Ах, эта…

Но она не осмелилась продолжить. Я же сдержала слово и молчала обо всем, что произошло той ночью.

«Табита разрешит Вам повесить в саду скворечник…»

Табита и слышать об этом не хотела.

«…А Мэри отдаст Вам кролика, а не зарежет его, как в прошлый понедельник».

Я подняла взгляд и остановила его на моем дражайшем Питере. Как и Паштет, он был принесен с рынка, и я умолила кухарку хотя бы ненадолго отдать его мне. Табита предложила окрестить его Фрикасе, но я эту идею отвергла. Питер немедленно обнаружил доверчивый и лукавый нрав. Он любил лизать мои щеки, приплюснув уши, и засовывать голову мне под мышку. Он не боялся Джулиуса, просто старался держаться от него подальше — и Джулиус на него не нападал. Когда кухарка пришла за своей жертвой, я решительно встала на защиту Питера.

Я

Нет, Мэри, ни за что! Убейте лучше меня.

За свою жизнь я знавала многих кроликов. Они покладисты, однако напрочь лишены честолюбия. Питер был выдающимся кроликом. Он сразу пожелал научиться считать. Когда я спрашивала «Питер, сколько будет два плюс один?», он трижды ударял задними лапами по полу. Иногда он стучал два или четыре раза, но в любом случае это указывало на его неординарные математические способности. Он оказался снобом и предпочитал французский язык английскому. Если я говорила ему: «Come on!», он не двигался с места. Но когда я звала его: «Viens!», он прибегал. Еще Питер ценил искусство. Когда мадемуазель играла на фортепиано, он устраивался у нее в ногах и слушал. Если же играла я, он удирал в соседнюю комнату. Но превыше всего была его страсть к живописи. Он сгрыз добрую половину моих кисточек. Коротко говоря, Питер стал моим любимчиком. Табита, ревнуя, продолжала называть его Фрикасе, а Джек и вовсе выбросился в окно — тоже, видимо, от ревности.

«Вы будете очень счастливы, — правильно подмечалось в конце письма, — но, дабы Вы не зазнавались, напомню Вам, что за это время Вы ничуть не похорошели».

К моему двенадцатому дню рождения леди Бертрам неожиданно прислала в подарок столик с наклоняемым зеркалом-псише.

Мама

Суета сует!

Но она ошибалась, полагая, что зеркало пробудит во мне гордыню. Как и ожидалось, красавицей я не стала. Я была высоковата для своего возраста, а с недавних пор начала сутулиться. Впервые увидев себя в зеркале в полный рост, я заставила себя расправить плечи и поднять голову. У меня была длинная шея, и мне казалось, что это добавляет мне достоинства. Табита всегда говорила, что во мне нет ничего детского. Проснется ли во мне когда-нибудь что-то женственное? Я разгладила ладонью корсаж. Один повод для радости у меня все-таки имелся: я наконец сняла траур, и мамина портниха сшила мне из светло-серого шелка изысканное платье.

Табита

Мадам права, вы становитесь гордячкой.

Я закончила читать письмо; оставалось написать следующее, которое я открою, когда мне исполнится пятнадцать лет.

Любезный друг, вот Вы и превратились в юную девушку. Вы наизусть знаете «Ромео и Джульетту», а «Книга новых чудес» помогла Вашему продвижению в естествознании. Вы пишете такие прекрасные акварели, что папа уже вставил в рамочки целую дюжину. Мои поздравления: у Вас высокий рост и королевская осанка. Вы преодолели свою застенчивость и сумели подружиться с кузинами Энн и Лидией…

Мое перо на мгновение запнулось: упоминать ли Филипа? Я подсчитала, что на момент прочтения письма ему уже будет девятнадцать, и меня одолела та самая застенчивость, от которой к пятнадцати годам я собиралась избавиться.

Мадемуазель, Табита и Питер по-прежнему остаются Вашими лучшими друзьями.

Всегда сердечно Ваша, Черити Тиддлер.

P. S.: И не забудьте повесить скворечник!

Со следующего дня я приступила к выполнению планов, намеченных на ближайшие три года.

Я (декламирую по памяти)

Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть[5].

Джульетте Капулетти было четырнадцать, и я предполагала, что, если бы ей подарили на день рождения «Книгу новых чудес», она могла бы заняться чем-нибудь достойным. Как и я, она узнала бы, что бесполые спорофиты гораздо сдержаннее в проявлении своих чувств, чем Монтекки. Моей бедой было отсутствие микроскопа для изучения дафний, и папа подарил его мне на Рождество (несомненно, с подсказки мадемуазель).

В живописи у меня обнаружилось новое увлечение: теперь я часами выписывала акварелью крылья сиреневого бражника и восемь мохнатых лапок паука-бокохода, которого изучала под микроскопом.

Но вскоре мои глаза стали быстро уставать; пришлось надевать во время работы очки. Они не украсили лица, зато я стала меньше сутулиться. Питер считал, что я слишком много времени уделяю рисованию, и иногда с упреком грыз мои карандаши. Если в наказание я щелкала его по носу, он обиженно поворачивался ко мне задом.

Мадемуазель (растроганно)

Бедный малыш, как ему хочется поиграть.

Слово «поиграть» тут было не совсем уместно. Питер стремился к знаниям. Так, я научила его служить, прыгать через кольцо и переходить по досочке-мостику между двумя комодами.