Николай Богданов - О смелых и умелых (Избранное)

• Название: О смелых и умелых (Избранное)
• Автор: Николай Богданов
• Жанр: Детская проза

В книгу вошли известные произведения писателя: рассказы «О смелых и умелых», повесть «Легенда о московском Гавроше» и комсомольские рассказы «Вечера на укомовских столах».

---

Смутились Замира, Зия и Ульмас. А потом рассмеялись и бросились целовать деда, ничуть не стесняясь, что на них смотрят все школьники, пришедшие в их просторный дом вместе выпускать стенгазету про дела юных хлопководов.

Один из юных художников даже нарисовал картинку: стоит дед, белый, пушистый, как куст созревшего хлопка, а вокруг него — внучки в цветных платьях.

ГЛУБОКО ПОД ЗЕМЛЕЙ

У ствола угольной шахты собрались ученики ремесленного училища. На них брезентовые спецовки, на головах — каски, в руках — шахтерские лампочки. Будущие шахтеры. Лица у всех строгие.

Как нужно добывать уголь, они изучали в классах, а под землей еще не бывали.

Первый раз в жизни спускаться в шахту многим было страшновато. Ведь это надо опуститься на полкилометра в глубь земли. Особенно робел один курносый, голубоглазый паренек. Он раза три пропустил свою очередь на подъемную машину.

— Лукьянов, Вася, ты чего же зеваешь? — обратился к нему мастер производственного обучения.

— Он трусит! — заявил один из учеников.

Какой-то шахтер, у которого лампочка горела прямо на каске, заглянул ему в глаза. Потом потрепал за уши и сказал:

— Какой же он трусик? У трусиков заячьи уши…

Ребята рассмеялись. А Вася смутился и пониже надвинул каску на лоб.

— Он недавно из колхоза, — насмешливо сказал его недоброжелатель.

— А, из колхоза? Ну, тогда понятно, почему он не торопится. Ведь то, что у нас в шахте, он и дома видал. У них комбайны — и у нас комбайны. Угольные струги — это плуги. Ты на косилке работал?

— Работал, — ответил Вася, еще не понимая, к чему клонит шахтер.

— Ну, тогда ты и в шахте легко освоишься. Ведь наша врубовка — что ваша сенокосилка. Только закашивает она не клевер, а древние папоротники, слежавшиеся в угольные пласты…

— Я и полегшую траву косил, — заявил Вася, почувствовав себя уверенней.

Он поднял голову и с удивлением посмотрел на шахтера. Ишь, как он ловко все повернул в его пользу! Выручил! Шахтер подмигнул ему и все так же полушутя-полусерьезно сказал:

— Ну вот, ты человек опытный. Правда, наши пласты довольно крепко слежались за миллионы лет… Но ничего, врубовкой возьмешь.

А вы на врубовке работаете? — спросил совсем осмелевший Вася, стараясь поближе узнать своего нечаянного друга.

— Да, ответил он. — А раньше был вот таким же колхозным пареньком…

В это время из-под земли снова появилась подъемная клеть, и Вася первый шагнул в нее. Шахтер его так раззадорил, что ему уже скорей хотелось в шахту. Страх прошел. Шахтер стал рядом и обнял его за плечи.

Зазвонили звонки, предупреждая, что клеть — с людьми, и она быстро понеслась в глубину.

— Как на самолете, — сказал шахтер, — только не вверх, а вниз. На пятьсот метров.

«Он веселый, — подумал Вася. — Вот бы работать у такого помощником!»

Под землей они быстро расстались. Шахтер зашел в конторку, а Вася вместе со всеми ремесленниками помчался по подземным путям дальше. Их мчал электровоз, тянувший поезд с порожняком из вагонеток.

Рельсы подземной дороги были проложены между двух рядов бревен, подпиравших кровлю. Казалось, что поезд мчится по лесной просеке, только вместо голубого неба над головой черная земля.

«А вдруг рухнет, тогда что?» — думал Вася, и снова к нему возвращался страх.

Смотрели, как работает угольный комбайн, замечательная машина, которая все делает сама: и подрубает пласт, и дробит уголь, и наваливает его на ленту транспортера, по которой он попадает в вагонетки.

Только бревенчатые стойки ставят следом за ней вручную крепильщики. Сильные, крепкие люди!

«Ведь над нами полкилометра земли… — При этой мысли у Васи больно сжималось сердце. — У некоторых людей, говорят, есть болезнь — боязнь высоты, а у меня, наверное, боязнь глубины, — думал он. — Вот беда! Знать, не выйдет из меня шахтера!»

Он даже устал от боязни и едва тащился позади всех, когда пришли в лаву, где угольное поле закашивали врубмашинами.

Стали смотреть работу. Врубовка действительно похожа на косилку. Только у той между зубьями движутся ножи, подрезая траву, а у этой движутся сами зубья. Движутся и подрезают угольный пласт. И тянут машину не кони, а мощный мотор.

Вася так заинтересовался подземной косилкой, что отстал от экскурсии.

Все ученики ушли, потому что им сказали, что здесь работа не ладится, и повели на другой участок.

А Вася как раз заинтересовался: почему не ладится? Он наблюдал, как иногда из-под зубьев врубовки летели искры, мотор завывал и машинист выключал ток.

По лицу шахтера струился пот, он очень волновался, но не показывал этого. Вася видел, как у него дрожали руки, когда он менял поврежденные зубцы.

А наблюдавшие его работу люди в шахтерских спецовках, с лицами, черными от угольной пыли, говорили:

— Вот видите, у нас почва плохая. Уголь залегает волнисто. В разных местах почву прорезают гранитные валы.

— Чуть пошел побыстрей, наткнешься на камни — и авария.

— Уж такое у нас плохое поле, что на нем норму не перевыполнишь.

— Уж если у самого Задорожного дело не идет, что ж вы от нас хотите?

Вася прислушался и вспомнил, как у них в колхозе вот так же говорили, что на заливных лугах нельзя быстро водить косилку: там весенняя вода проделала канавки-промоины, машину поломаешь.

А они с отцом взяли с собой несколько круглых бревен, стали закладывать канавы, и по ним косилка проходила отлично. Не хуже, чем на самом ровном поле работали.

Лишь бы захотеть, всегда можно норму перевыполнить — это Вася знал с детства. Он подошел к врубмашинисту, наклонился к нему и сказал на ухо:

— Дяденька, а вы кругляки подкладывайте.

— Какие кругляки? — Шахтер повернулся к нему и сверкнул глазами из-под каски.

— Да вот бревна, заготовленные для стоек. Подкладывайте в тех местах, где камни, — машина и перейдет.

— А это верно! — подумав отозвался машинист. — Ну-ка, вот что: иди по пласту и отмечай, где камни.

И как он догадался, что у Васи в кармане кусок мела, спрятанный еще на уроке, у классной доски?

Вася на коленях пополз вдоль черного угольного пласта, ощупывая уголь руками. Там, где из-под земли выступали гранитные куски, словно хребты окаменевших чудовищ, он обводил их мелом.

А Задорожный с помощником в этих местах подкладывали бревна.

Когда это было сделано, они снова пустили врубовку. Машина подошла к бревнам, легко перешла через них, как по мосту, и ее зубцы вырезали в угольном пласту дугу, не коснувшись опасных камней.

Так же миновала машина вторую гряду, третью и благополучно дошла до конца подземного поля.

Задорожный повеселел. В следующий заезд он уже пускал машину быстрей. Посматривая на ручные часы, он приговаривал:

— И этот пласт признает нас!

Шахтеры больше его не критиковали, а молча шли следом; сгибаясь, становились на колени и присматривались, как он работает. И разговоры слышались совсем другие:

— Вот видите, значит, можно работать быстрей!

— Значит, дело не в трудном пласте…

— Дело мастера боится!

Задорожный делал вид, что не слышит, и командовал Васе, как своему помощнику:

— Давай, давай, отмечай живей! Помогай, тащи стойки, действуй!

И Вася действовал: размечал пласт, подтаскивал бревна, мостил дорогу машине.

Он совсем забыл, что над ним полкилометра земли. Уже не думал, что она может обвалиться. Он даже забыл бояться. И страх куда-то совсем улетучился.

Пот струился по его щекам. Он утирался рукой, чувствуя на щеках своих угольную пыль, мягкую, как бархат.

Так проработал он до конца смены. Вместе с Задорожным попал в конторку под землей, где на белой стене висела доска соревнования.

При нем на доске написали, что Задорожный, спустившись в незнакомую лаву, доказал, что и здесь можно работать быстрей и перевыполнять норму, несмотря на сложное залегание угля и на плохую почву.

Вместе пошли к подъемной машине.

Мастер обнял Васю и сказал ему, поднимаясь наверх:

— Вот видишь, все как у вас в колхозе, даже бревна под нашу косилку можно подкладывать, как в лугах. Теперь не боишься, Лукьянов?

— А откуда вы меня знаете? — удивился Вася.

— Да и ты меня знаешь, посмотри хорошенько.

Они вышли на поверхность земли. Вася взглянул на шахтера при солнечном свете и отшатнулся. Перед ним стоял какой-то сказочный трубочист. Нос черный, щеки черные, и на черномазом лице ярко сверкают белки глаз и белые зубы.

— Да ты на себя посмотри!

Вася глянул в зеркало, висевшее в раздевалке, а там рядом с мастером — такой же черный-черный забавный паренек в шахтерской одежде.

— И это я? — не поверил своим глазам Вася. — Да это Максимка!

— Ишь как нас угольная пыль разукрасила! Вот если таким остаться!.. Ну, давай в свою натуру превращаться.