Кэтрин Куксон - Соперницы

• Название: Соперницы
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-8405-0234-0

Проклятие рода Молленов преследует юную красавицу Барбару с самого рождения. Ее мать умерла при родах. Сама она с детства обречена на глухоту. Героине суждено испытать немало унижений и жестокости, пережить горькие разочарования и крушение надежд...

---

— Мне не нужна музыка. Я почувствую, как надо двигаться, от тебя.

— Ты спятила, — слегка улыбнулся он, — да и танцор из меня никудышный. Мама считает, что я безнадежен, она говорила, что я двигаюсь так же плавно, как теленок, только у меня шесть ног против его четырех.

— Я видела, как ты с ней танцевал вальс.

— Она меня тащила на себе, говорю же тебе, как доходит до танцев, я становлюсь колченогим. Пойдем в дом.

— Я поведу, я умею танцевать вальс, — взяв его ладонь в свою, быстро проговорила Барбара. — Мы  с Кэти часто вальсируем. Пойдем вон туда. — Барбара потащила Майкла со двора. На углу дома она остановилась и протянула руки.

Он взял ее правую руку и неуклюже обнял за талию.

— Пой! А я буду повторять за тобой движения, — скомандовала девочка.

Майкл, в отчаянии, мотнул головой, глубоко вздохнул и замычал мелодию венского вальса. Вначале они топтались на месте, держась вдалеке друг от друга, потом, не заметив этого, вышли из-за угла на дорожку, ведущую к главному входу в дом.

— Ну что, хватит? — Мальчик слегка задыхался от того, что пришлось и петь, и танцевать одновременно.

— Нет! Нет! — она придвинулась ближе. — Я могла бы так танцевать всю ночь, это прекрасно, прекрасно. Как ты думаешь, я красивая?

— Что? — Майкл остановился, но Барбара продолжала его кружить.

— Не вопи, я и так все понимаю. Бриджи говорит, что я красавица.

— Ну, если Бриджи говорит, значит, так оно и есть, кто же осмелится спорить с Бриджи? — рассмеялся Майкл.

Девочка принялась трясти его, требуя ответа.

— Ну, Барбара... — запинаясь, пробормотал он. — Ты в порядке?

— Ой, Майкл, скажи мне, скажи!

— Майкл! Майкл!

Мальчик так быстро обернулся, что почти отбросил от себя Барбару, но все еще продолжал держать ее за руку, глядя на мать и мистера Ферье, появившихся в дверях.

— Майкл! — Констанция подошла к нему. — Что это такое?

Он молча уставился на нее, покраснев до ушей.

— Я думала, что ты собирался поговорить с Йейтсом о том, как осветить экипаж.

— Я... я... собирался... — от смущения он начал заикаться. — Но... но Уэйт... он... он сам с ним... уже поговорил.

— Пойду посмотрю, все ли готово к поездке.

Мальчик не отдавал себе отчета в том, что до сих пор сжимает руку Барбары, а, увидев, отбросил ее, словно кусок горящего угля, и убежал прочь.

Констанция в упор смотрела на племянницу, и та не отводила взгляда до тех пор, пока мужчина у дверей не заговорил. Он отчетливо произносил слова, и Барбаре не составило труда прочитать по губам:

— У нее нет отметины Молленов, но она из их породы, я это сразу увидел; глухая или нет, она — девчонка Молленов. Не надо ругать мальчика, Констанция. И что такое вальс, в конце концов? Конечно, было бы лучше, если бы они подождали, пока взойдет луна, — рассмеялся он.

Взглянув на Пэта, Констанция повторила про себя: «Что такое вальс, в конце концов?»» Действительно, ничего особенного. Но они держали друг друга в объятьях. Да уж! И все эта девчонка.

— Ты уверена, что она совсем не слышит? — пробормотал Пэт Ферье, повернувшись к Констанции. Он выглядел слегка озабоченным. — Похоже, она все поняла.

— Она может читать по губам.

— Боже мой! Извини. Но она же знает, что принадлежит к семейству Молленов, и думаю, ее уже просветили насчет отметины. — Он заговорил еще тише: — Я всегда был рад, что ты не из этого семейства.

Всеми фибрами души Констанция чувствовала, как ее тянет к этому человеку, казалось, начинается какая-то новая полоса в ее жизни. Когда-то Пэт был влюблен в нее, конечно, это было мальчишеское чувство, но какое пылкое... Ладно, сейчас надо заняться этой несносной девчонкой. Констанция повернулась к племяннице.

— Я думала, ты отправилась за платком, — строго произнесла Констанция.

— Да, уже иду, — ответила Барбара без малейшего смущения в голосе, как будто не она вела себя самым неподобающим образом, отплясывая с молодым человеком во дворе, словно какая-нибудь служанка на свадьбе или на празднике урожая. Девочка прошла между взрослыми, одарив их полным пренебрежения взглядом, пересекла холл и поднялась по лестнице в спальню Констанции.

Открыв дверь, Барбара обнаружила, что почти ничего не видит — сумерки сгустились, а сквозь маленькое окошко свет почти не проникал. Она вернулась на лестничную площадку и взяла подсвечник с двумя свечами. Поставив его на комод, девочка выдвинула правый ящик и, глядя на кружевные воротнички, манжеты и корсажные оборки, подумала: «Так, она сказала маленький ящичек, это он и есть».

 Однако ей не попадалось ничего похожего на сложенные стопкой платочки или на мешочек, где они могли бы храниться. Засунув руку поглубже, Барбара нащупала что-то твердое под оборкой для лифа. Выдвинув ящик, она нетерпеливо отпихнула оборку и увидела небольшой портрет в рамке. Безо всякого любопытства, не успев даже подумать, почему тетя Констанция прячет какую-то фотографию, девочка вытащила ее из ящика и поднесла к свету. Она увидела лицо, очень напоминающее Майкла, а вернее точную копию кузена, только старше. Глаза, нос, особенно волосы, — все то же самое. Кроме одного отличия — лицо на портрете не отражало силы Майкла, этот человек был слаб и тщедушен. Барбара узнала его — Мэтью Радлет. Она уже видела другое его фото, где он изображен мальчиком и стоит рядом со своим старшим братом, отцом Майкла; оба в клетчатых костюмах и кепках. Эта фотография висит в комнате бабушки Радлет. А рядом — другая, на ней они уже взрослые, правда, снимок очень нечеткий, видно только, что стоят двое мужчин, один светловолосый, а второй — темный, а между ними — корова.

Взрыв смеха, донесшийся снизу, заставил Барбару быстро засунуть портрет обратно и закрыть ящик. Секунду она постояла, прикусив мизинец, покачала головой и пробормотала: «Ага, тетя Констанция».

Задумавшись, она вспомнила рассерженный взгляд тети, словно обвиняющий ее во всех смертных грехах. Барбара, отогнав возникшую перед ней картину, начала лихорадочно осматривать комод, и наконец обнаружила ряд маленьких ящичков сбоку  от зеркала. Выдвинув верхний, она увидела, что он полон носовых платков, взяла один и приложила к носу. Платок издавал сильный запах лаванды.

С блестящими глазами и радостным лицо, как будто собираясь рассмеяться, Барбара запихнула платок за манжет платья и огляделась по сторонам. Девочка была здесь много раз, но никогда по-настоящему не рассматривала комнату. «Уютно, — отметила она, — почти так же красиво, как в поместье. Тетя Констанция меня не любит, — думала Барбара, — она меня никогда не любила, но сейчас я кое-что узнала о ней». Барбара пока не догадывалась о всей значимости своей находки, но в одном была уверена точно — она никогда больше не станет бояться тети Констанции. Воспитаннице мисс Бригмор всегда удавалось создать впечатление, что она никого не боится, но втайне она испытывала страх перед тетей; возможно, потому что та обладала неограниченной властью над Майклом, и надо было постоянно контролировать себя, чтобы не вызвать ее неудовольствие. Но теперь все изменилось...

Барбара плотно сжала губы, словно пыталась удержать нахлынувшее и готовое выплеснуться волнение. Она знала о многом, о том запретном, что происходит между мужчиной и женщиной. Оставаясь наедине, они болтали с Кэти, обсуждали и эти тайные проблемы. А теперь вот тетя Констанция. В самом деле! Барбара едва могла поверить в то, что обнаружила. Да, фотография — это доказательство. Она вспомнила, как тетя говорила: «Майкл похож на родню со стороны бабушки Радлет». Конечно, похож, только его отцом был не Дональд Радлет.

 Когда девочка выходила из комнаты, в ее походке появилась некая важность. Через пятнадцать минут все были готовы отправляться в путь. Барбара знала, что ей не позволят ехать в открытой повозке, потому что уже стемнело, и даже яркий свет луны не помог бы. Но все это не имело значения, день прошел чудесно, и она танцевала с Майклом наедине. Тетя Констанция не сможет лишить ее воспоминаний, она все еще чувствует его объятье, ощущает, как стучит его сердце. Если бы тетя Констанция не помешала им, Майкл, быть может, поцеловал бы ее. Он смотрел на нее своими большими, ласковыми глазами, а руки его были горячими и влажными. Тетя что-то отняла у них обоих, но это повторится вновь. В глубине души, где бушевали эмоции, Барбара ощущала себя старой, мудрой, обладающей странными знаниями женщиной.

Со своего места в двуколке она наблюдала, как мистер Ферье прощается с Кэти. Ой! Он целует ей руку, а Кэти делает глубокий книксен, все смеются... Теперь он подошел к ним.

— До свидания, мисс Бригмор. — Они обменялись рукопожатиями, после чего мистер Ферье заговорил с Мэри: — Здравствуйте, Мэри. Надеюсь, вы себя хорошо чувствуете. Помните меня?

— Конечно, сэр. Вы почти не изменились. — Мэри еще не видела мистера Ферье сегодня, потому что провела весь день со своей подругой Нэнси Уэйт.