Владимир Дружинин - Тюльпаны, колокола, ветряные мельницы

• Название: Тюльпаны, колокола, ветряные мельницы
• Автор: Владимир Дружинин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1972

Новое путешествие писателя В. Н. Дружинина — по трем странам Западной Европы: Голландии, Бельгии, Люксембургу. Вместе с автором вы наденете кломпы и не торопясь познакомитесь с современной Голландией, поразмышляете об истории и традициях этой страны. Писатель проведет вас по городам Бельгии и расскажет о лесном фронте — Арденнах, объединивших борцов-антифашистов самых разных национальностей. Вы побываете и в Люксембурге, маленьком государстве, населенном поистине богатырским народом.

Итак, в путь!

---

Недолго продержался он и в другом городе. Внушать ученикам повиновение властям, духовным и светским, стало невмоготу. Мейер швырнул учебник в угол, повел урок по-своему. А затем, вместо того чтобы покаяться директору школы, заявил: «Мне не впервой ночевать под открытым небом!»

Бунтарь, скиталец, нигде не ладивший с начальниками — вот кто был Антон Мейер, автор «Переполоха на люксембургском Парнасе», вышедшего в 1829 году. Первая поэма, напечатанная на современном летцебургеш, — она неизбежно должна была быть сатирической. Перо было оружием для кипучего, яростного вольнодумца.

Судьбе понадобилось, чтобы в том же старинном, кривом переулке Трех Королей увидел свет Михель Ленц. И недалеко от сапожной мастерской Мейеров, в квартирке пекаря.

Биографы Ленца досадовали — на редкость ровный жизненный путь, никаких происшествий. Похоже, этот невысокий, аккуратный человек, застегнутый на все пуговицы, образцово-вежливый, ни разу не повысил голоса, ни на кого не рассердился.

Однако он любил читать бунтаря Мейера. И нередко писал стихи, удивлявшие друзей. Добрый Ленц, очарованный созерцатель природы, оказывается, замечает, что людьми управляет золото, что деньгами определены, скованы человеческие устремления…

Все же Ленц-сатирик слабее, чем Ленц-лирик. Одно чувство владело им почти целиком — преклонение перед родиной. Тихо, без громких фраз, восхищался он ее природой, ее песнями. Он много учился у песнопевца-народа. В селениях подхватили безыскусственно-простые, нежные стихи Ленца, стали их петь.

И поют до сих пор.

С новой силой зазвучали песни Ленца в годы оккупации. Гитлеровцы объявили Ленца поэтом зловредным. В ответ на улицах, в кафе, в поезде раздавалось:

Жизнь моя — в моей стране,
Ее дыхание — во мне,
Мои мечты — в ее хотеньях,
Она — всех болей утешенье.

Не страшась преследований, патриоты пели «Онс Хемехт» — «Наша Родина», национальный гимн Люксембурга, написанный Ленцем.

На обелиске, водруженном в столице, рядом с Михелем Ленцем изображен Дикс, его современник.

Эдмонд де ла Фонтэн — таково его полное имя. Своих предков-аристократов он не помнил, языка их не знал — первые свои французские слова выучил в школе.

«Десять» по-французски dix, причем икс не произносится. А Эдмонд прочел в классе так, как написано — «дикс». Возникло прозвище — короткое, броское, очень подходившее быстрому, шаловливому мальчугану. Затем де ла Фонтэн стал подписывать свои стихотворные опыты школьным прозвищем — случай в истории литературы редкий.

Дикс и Ленц — современники, организаторы первых литературных журналов в Люксембурге, но встречались они не часто, дружить мешала противоположность характеров. Дикс был шумным, суматошным непоседой. Занялся адвокатурой — и провалился, завел фабрику — и прогорел, так как практическая сметка у него отсутствовала начисто. Многие боялись язвительных насмешек Дикса. Он никого не щадил. Весьма высокопоставленные лица узнали себя в сатирической поэме «Совиный парламент». Автору грозили судом.

Известен Дикс и как драматург. Он дал старт национальному театру. Премьера музыкальной пьесы «Долговая квитанция», состоявшаяся в 1855 году, обрадовала зрителей не только остроумным сюжетом, но и тем, что актеры впервые играли на летцебургеш.

Долговая квитанция — орудие шантажа в руках бесчестного богача. Напрасно доверилась ему бедная вдова. Долг она заплатила, а расписку свою отобрать постеснялась. И богач требует в жены красавицу дочку вдовы. Если откажут — разорит, оставит без гроша. А девушка любит простого трубочиста. Им удается перехитрить ростовщика и выставить его на посмешище.

Дикс ненавидел толстосумов. Все их махинации терпят крах в его пьесах.

Люксембург не знал баррикад, революционных взрывов, но его отважная, чуткая литература ясно выражала передовые идеи века.

В 1872 году появился «Де Ренерт»— поэма техника-строителя Мишеля Роданжа. «Ренерт» — значит «лиса». В поэме действует Рейнеке Фукс, герой германского фольклора, не раз оживавший и под пером литераторов. Гениальнейшее воплощение хитрого, ловкого Рейнеке дал Гете. Именно его поэма и повлияла больше всего на Роданжа. Однако он удержался от простого пересказа. Его Ренерт, владыка Лев, волк Изегрим и другие участники символического действа стали жителями Арденн, люксембуржцами. Роданж по-своему очертил их характеры, дополнил традиционный сюжет эпизодами, которые прямо перекликались с местной злобой дня.

Лира Роданжа еще более гражданственна. В облике лесных животных грызутся между собой политические дельцы, поощряемые Германией, Францией или Бельгией. Роданж горячо защищает от них независимость своей родины.

Ренерт, побежденный волком, молит о пощаде. Мошенник обещает протекцию во всех начинаниях, содействие на выборах, прославление в газетах.

Сатира Роданжа колет хлестким народным словцом. Своих зверей он расселил по разным областям страны, наделил каждого сокровищами местных наречий. Роданж знал их в совершенстве, как никто из литераторов.

Золотая пора выдвинула множество одаренных людей. В сущности, диалект заслужил тогда звание языка.

Теперь книга на летцебургеш появляется очень редко. Еще встречаешь на газетной странице статью на летцебургеш, а в альманахе, в журнале — рассказ или стихотворение.

В нашем столетии окрепла литература на государственных языках — немецком и французском. Немецкий понятнее народу, лучше усвоен в школе. Он стал языком почти всех газет и большинства писателей.

Романист Эрпельдинг — выходец из деревни, всю жизнь он мечтал написать книгу о родной земле. Книгу с большой буквы, о самом прекрасном, о самом дорогом. Все сделанное он считал подготовкой к ней. Лучший его роман «Бернд Бихель» вышел в семнадцатом году. Краски у Эрпельдинга трагические, контрастные — быт людей на фоне чарующего пейзажа суров и тесен для радости.

«Был праздник мертвых. Звонили все колокола — они будили и мертвых Бенцена. В Бенцене церкви не было. Мертвых носили вниз, в долину, той же дорогой, какой свозят урожай. Там, на жирной луговой земле, на берегу Шлея, стоит церковь. Вокруг шпиля кружат галки. Церковь служит им осью движения, как и людям. Она влечет жителей Бенцена толпами в час мессы, затем они возвращаются в свои дома и потом снова тянутся к церкви. Мертвых клали не слишком далеко от церкви, чтобы колокол страшного суда донесся и к ним в долину».

Церковь и земля — вот весь мир Бернда Бихеля. Чтобы не раздробить земельный надел Бихелей, он женит сына на дочери своего брата. Но семья вырождается без свежей крови, дети-близнецы родились слепыми. Старый Бернд начал пить, хозяйство рушится и наконец идет с молотка. В этот день Бернд как будто трезвеет, он даже пытается, собрав все свои деньги до сантима, купить землю, вернуть ее. Но денег не хватило. Бернд кончает с собой.

В отличие от Эрпельдинга, Йозеф Функ — писатель горожанин. Своего героя он увидел на окраине столицы — это бедный мусорщик Штеллер. По мостовой стучат колеса его тележки, в которую запряжена собака Лина, его единственный друг. Когда Штеллер заболевает туберкулезом и попадает в больницу, врач Эммель пытается вылечить не только тело, но и озлобленную душу больного. Эммель хочет примирить его с обществом. Но напрасно! Штеллер видит и в нем своего врага, теряет веру в доктора, убегает от медиков. Он умирает дома, на нищей постели, сожженный болезнью и яростью своего протеста.

«Судьба маленького человека» — так назван этот роман, завершенный незадолго до второй мировой войны. Судьба безысходна, — ведь Штеллер жалкий одиночка.

После войны появились книги об оккупации, о борьбе против гитлеризма, например, роман Эмиля Хеммена «Выбор». Автор дает выразительную картину всенародного сопротивления. Роман автобиографичен; Хеммен сам был в числе тех юношей, которые отказались служить в армии Гитлера и ушли в партизаны. Читатель видит советских людей, заброшенных в Люксембург войной, видит, как воодушевляли здешних маки победные вести нашего радио.

Нет, не беден талантами маленький народ! Даже беглое знакомство с его литературой было для меня открытием — в Люксембурге написано много, гораздо больше, чем я мог предположить.

Из здешних художников мне запомнился недавно умерший Йозеф Куттер. Картины его разбросаны по галереям многих стран. Я видел в Антверпене одного из его клоунов. Человек в цирковом наряде лихо растягивает мехи аккордеона, а лицо его закрыто мертвенно-белой маской. Но и не видя лица, угадываешь — человеку невесело. Тощая угловатая фигура как бы изглодана, изломана душевным томлением. Картина выразительна, написана очень талантливой кистью. Куттер оставил после себя серию клоунов, пятнадцать полотен — и на каждом белеет маска. Биографы пишут, что картины автобиографичны, что бедный бродячий клоун — это сам художник. Он угождает толпе за кусок хлеба и подлинные свои чувства, мысли, свои поиски идеала он скрывает — публике это не нужно, да и не поймет она…