Андрей Фурсов - Мировая борьба. Англосаксы против планеты

• Название: Мировая борьба. Англосаксы против планеты
• Автор: Андрей Фурсов
• Жанр: Политика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-8041-0861-9

Новая книга Андрея Фурсова посвящена мировой борьбе за власть, информацию и ресурсы. Центральное место в работе занимает проблема борьбы англосаксов за мировое господство и противостояние им России. Мировые войны двадцатого века, роль Великобритании и США в создании нацистской Германии, глобальная Холодная война, Ялтинский мир и послеялтинский хаосопорядок – вот основные темы издания.

Среди вопросов, над которыми размышляет автор, следующие: в чем различие и сходство Первой мировой войны и Второй? Почему началась Холодная война? Почему для англосаксов Россия всегда была и останется врагом № 1? И самое интересное для современного читателя: каким будет мир в двадцать первом веке? Академик Фурсов утверждает: это будет мир борьбы – той борьбы, которая начинается сегодня сирийским и украинским кризисами.

---

Подрывала, но не могла остановить, исключить вообще. Любой европейский претендент на борьбу с Главным Контролером мирового рынка (в течение короткого периода времени – голландцами, а с XVIII в. – англосаксами) мог противопоставить ему прежде всего объединённую Европу. Так, с XVIII в. имперское объединение Европы стало, помимо прочего, функцией борьбы континентального противника Великобритании за контроль над мировым рынком, за гегемонию в мировой системе, т. е. имперски единая Европа стала постоянным ответом Франции, а затем и Германии британскому морскому и рыночному могуществу. И первым континенталом, бросившим вызов морскому могуществу был, конечно же, Людовик XIV.

От частного – к общему: подобия и различия шести попыток объединить Европу. Дехийо прав, сводя вместе шесть попыток имперского объединения континентальной Европы – Карла V, Филиппа II, Людовика XIV, Наполеона, Вильгельма II и Гитлера. И в то же время он не прав, поскольку попытки Карла V и Филиппа II отличались от того, что происходило позже. Карл и Филипп боролись за гегемонию в Европе и за объединение последней с другой континентальной державой – Францией. П. Кеннеди даже назвал вторую главу своего научного бестселлера «Взлёт и падение великих держав» (1989) «Габсбургские притязания на власть». Правда, его датировка – 1519-1659 гг., на мой взгляд, это стосорокалетие – активная фаза, но были также начальная и затухающая, поэтому правильнее фиксировать франко-габсбургскую борьбу 1477-1750 гг. (Версальский франко-австрийский договор) по сути оформивший антианглийский союз. Эта антифранцузская борьба была словно передана Габсбургам по наследству бургундским двором – главным и весьма успешным противником французской короны в XV в., который в истории Франции не случайно именуют «бургундским».

Габсбургско-(испанско-)английское противостояние в конце XVI в., история с «Армадой», при всей её важности – лишь эпизод. В XVI в. Англия ещё не была ни морской державой, ни империей. Таковой она стала в середине XVII в. (вехи здесь – первый Навигационный акт, 1651 г.; первая англо-голландская война, 1652-1654 и захват англичанами Ямайки в 1655 г.) и вот в этом качестве ей (и Голландии) и бросил впервые вызов Людовик XIV. Разумеется, конфликт между морским островным и континентальным принципами организации европейской политики вызревал именно с «Армады», однако вызревал медленно, пунктирно. Связанные с ним конфликты долгое время были вплетены в качестве лишь одного из элементов в главный – франко-габсбургский, национально-(монархическо-)имперский конфликт эпохи. Типичный пример – Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.).

В попытке Людовика XIV так много связано с франко-габсбургским противостоянием, что её можно считать промежуточным, переходным этапом от внутриконтинентальной борьбы за объединение континентальной Европы и борьбы за такое объединение в качестве стратегического элемента противостояния морской державе, борьбе с ней за мировую гегемонию. Ещё более сложно-промежуточный характер эпохе войн Людовика XIV придавали войны между самими морскими державами – Англией и Голландией (1652-1654, 1665-1667, 1672-1674), завершившиеся победой Альбиона и «уходом» Льва из Голландии в Англию.

Первой по-настоящему континентально-морской европейской (мировой) схваткой, освобождённой от внутриконтинентального соперничества как главного, была Семилетняя война (1756-1763) – первый раунд англо-французского мирового противостояния. В то же время Семилетняя война была предпоследней крупной войной эпохи «Старого Порядка», т. е. эпохи XVI–XVIII вв. (Э. Леруа Ладюри назвал бы точные даты, по крайней мере, для Франции: 1610-1770 гг.) и, будучи принципиально новой, по-настоящему мировой войной, отрицающей этот порядок в значительной степени несла на себе его отпечаток (последней была война 1778-1783 гг.; в ней США, Франция, Испания и Нидерланды нанесли поражение Великобритании, которая впервые за весь XVIII в. на какое-то время утратила господство над морями. Однако, как повторил вслед за Мишелем Бенье Фернан Бродель, хотя Англия «проиграла войну, но сразу же после этого выиграла мир….она не могла его не выиграть, потому что в её колоде уже были все главные козыри», т. е. она уже была ядром формирующейся капиталистической мир-экономики).

По названной выше «старопорядковой», традиционно-внутриконтинентальной линии Семилетняя война была всего лишь продолжением войны за австрийское наследство (1740-1748). Дело, однако, в том, что не эта линия, а мировая, континентально-морская была главной, но чётко зафиксировать эту новизну мешала эпоха, ещё скрывавшая новое содержание в старых формах. В связи с этим задачей следующей мировой войны была и отмена этой эпохи – так сказать, «взять и отменить», что и было исполнено.

Полное обретение новым содержанием новой формы произошло во втором раунде англо-французского противостояния – во время революционных и Наполеоновских войн (1792-1815). Это уже был настоящий Модерн, а не архаика Старого Порядка, сметённого во Франции и ослабленного в значительной части Европы Великой Французской революцией, а затем её «экспортным вариантом» – Наполеоновскими войнами.

В них той или иной степени присутствует почти весь «набор» черт, с которыми мы сталкиваемся и в 1914-1918 годах и (во многом) в 1939-1945: промышленная эпоха, военно-стратегическая роль России, стремление континентальных держав поставить под контроль «точку соединения» Африки и Азии как стратегический пункт на пути к британской Индии. И действительно, с Наполеоновских войн Ближний Восток становится одним из театров военных действий мировых войн, т. е. функциональной, вынесенной за пределы самой Европы зоной борьбы за господство в Европе. Причина проста – Индия, которая начала играть огромную роль для Великобритании как раз в период между Семилетней и Наполеоновскими войнами. Дело в том, что, во-первых, в середине XVIII в. стали вырабатываться бразильские золотые шахты и в 1760-е годы существенно уменьшился приток в Англию золота, и англичанам пришлось активизировать свою деятельность в Индии. Во-вторых, откололись североамериканские колонии, что стало концом первой Британской империи.

Ближний Восток – геоисторический Золотой Квадрат. Ближний Восток всегда имел важное стратегическое значение для Старого Света. Здесь проходили три главных исторических пути-коридоры с запада на восток, из Европы и Африки – в Азию, из Средиземноморья – к Индийскому океану, в сердце Азии и далее, в Китай.

Самый северный, левантийский: Эгейское море – Чёрное море – «хазарские пути» – Средняя Азия (Шёлковый путь); средний: Сирия – Месопотамия – Персидский залив. Отсюда можно было плыть по морю аж до Китая, а можно было по «багдадской ветке» Шёлкового пути через Хамадан, Нишапур, Мерв попасть в Центральную Азию – Бухару, Фергану, Кашгар – и двигаться в Китай посуху. Наконец, южный коридор: Нил – Красное море и – «ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет» (в сторону Индии).

Тот, кто владел «коридором» или, тем более, «коридорами», контролировал поток товаров и людей и почти автоматически получал власть над макрорегионом. И наоборот, любой претендент на власть прежде всего стремился захватить контроль над «коридорами».

Таким образом, относительно небольшая территория (квадрат, углы которого образовали Южное побережье Чёрного моря и северные побережья Персидского залива и Каспийского и Красного морей) оказывалась золотой в прямом смысле слова, Золотым Квадратом, а иногда – Золотым Ромбом. И не случайно эта зона «коридоров» была постоянным местом и возникновения систем имперского типа, и борьбы между ними. Причём борьба шла за то, чтобы захватить все три «коридора», стать Властелином коридоров или, по крайней мере, среднего и южного.

Борьба за пути-коридоры развернулась намного раньше, чем исторические области, которые они связывали, превратились в устойчивые региональные системы обмена (и производства). Ни одной державе не удавалось установить сколько-нибудь эффективный и длительный контроль над тремя коридорами сразу, над всем Золотым Квадратом. Кое-кому удавалось контролировать два коридора из трёх. Но чаще работал принцип «один коридор – одна держава».

Трудно сказать, была ли вызвана знаменитая война древних египтян и хеттов конца XIV в. до н. э. с не менее знаменитой битвой при Кадеше (1312 г. до н. э.), в которой сошлись фараон Рамзес II и царь Муваталли, борьбой именно за «коридоры», но по крайней мере один из них был объектом борьбы.

На рубеже VIII–VII вв. до н. э. Ассирия попыталась поставить под контроль средний и южный «коридоры», но всерьез не преуспела. Большего успеха добились персы, сменившие ассирийцев в качестве гегемонов ближневосточного мира. Они не только захватили средний и южный «коридоры», но и пытались контролировать северный, разбив, однако, лоб о скифско-греческую «стену». И всё же именно персы первыми сделали заявку на «трёхкоридорную гегемонию».