Олег Гор - Просветленные не берут кредитов

• Название: Просветленные не берут кредитов
• Автор: Олег Гор
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94055-4

Можно ли медитировать во сне? Существует ли таинственный зверь йесин? Зачем разрушать колесо Сансары? В чем опасность чрезмерной духовности? Чем питаются «голодные духи» и для чего их кормить? Автор книги, бизнесмен Олег Гор, нашел ответы на эти вопросы во время двухмесячного странствия по Таиланду, в которое отправился вместе со своим строгим учителем, «неправильным монахом» братом Поном – без документов, денег, планов и в полном молчании. В пути он продолжил осваивать новые медитативные практики, которые помогли ему сохранить присутствие духа в самых опасных и непростых ситуациях, делать духовные открытия и познавать самого себя – и, конечно, мир вокруг. Книга содержит подробные описания техник, учащих контролировать ум, тело и эмоции, и проживать свободную жизнь – без долгов и иллюзий.

---

Отвыкать от этого обыкновения нужно понемногу, постепенно, посвятить молчанию, скажем, для начала час в неделю, причем желательно не назначать его на глубокую ночь, когда мотивация к разговорам минимальна.

Затем добавить второй, уже в другой день, третий…

Глава 2 Вожди и духи

Когда моих ушей коснулось отдаленное гудение мотора, я решил, что мне померещилось: время подошло к полудню, безжалостный огненный шар висел в зените, а мы не видели ни одного автомобиля!

Уж не знаю, как брат Пон ухитрился отыскать в пределах Таиланда подобную дорогу…

Но оглянувшись, я увидел, что нас, дребезжа и качаясь, догоняет допотопный грузовик, а за ним вздымается полотнище серой пыли. Мысли о том, что я должен концентрироваться на осознавании, тут же вылетели у меня из головы, грудь заныла от предвкушения.

Ну неужели…

– Лучше бы ты заговорил, – буркнул брат Пон и замахал рукой.

Грузовик остановился, и стало видно, что в кабине непонятно как, но помещается человек пять. Все они мигом высыпали наружу, принялись кланяться, трещать по-тайски и делать приглашающие жесты.

– Эти ребята едут не совсем туда, куда нам надо, – сообщил монах после коротких переговоров.

Надежда моя лопнула, точно упоминавшийся не так давно пузырь на воде.

– Но часть пути они нас подвезут, – продолжил брат Пон. – Забирайся в кузов.

Судя по мощному зловонию, в грузовике обычно возили то ли навоз, то ли скотину. Сейчас же меж бортов обнаружилось лишь несколько мешков с химическими удобрениями и два деревянных ящика, внутри которых что-то погромыхивало.

Я уселся и с наслаждением вытянул ноги, мозоли на которых полопались, и из трещин потекла сукровица.

– А чего ты расслабился? – спросил брат Пон, уперев в меня суровый взор. – Продолжай!

В этот момент грузовик рванул с места с резвостью гоночного мотоцикла, так что я едва не слетел с ящика. Торопливо схватился за борт и лишь в последний момент поймал рвущееся из горла ругательство, так что оно все же вылетело наружу звуком, похожим на задушенное карканье.

Монах смеялся до слез.

Мне же было не до смеха – сидеть оказалось неудобно, жестко, а вдобавок приходилось постоянно реагировать на рывки и повороты машины, наклоняться туда и сюда, чтобы не свалиться; солнце никуда не делось, все так же терзало мою голову, и прохладнее стало лишь оттого, что слегка обдувало ветерком.

Сосредоточиться я смог, наверное, с двадцатой попытки, но все же вернулся к прерванному упражнению.

И оно будто стало ниточкой, ведущей к тому внутреннему покою, который я обрел вчера. Сделалось редким и ритмичным дыхание, мне стало наплевать на жару, на вонь от старого двигателя, даже на то, что каждое движение отзывается вспышкой боли в намозоленных конечностях.

Я всего лишь то, что я осознаю…

Пейзаж за обочинами стал интереснее – появились громадные деревья, похожие на африканские баобабы, ближе придвинулись холмы, одетые в зеленую шкуру джунглей, промелькнула речушка и прижавшаяся к ней деревушка из нескольких домов, работающие в поле крестьяне.

Ветки одного из древесных исполинов проплыли над самой головой, я ощутил запах листвы и коры, по лицу скользнула тень от листвы, на миг закрывшей солнце, и это послужило спусковым крючком.

Цельная, связная картина мира распалась на тысячи, миллионы крохотных обрывков: острый край ящика под правой ягодицей, сухость в горле, любопытство по поводу того, куда мы все же едем, легкое негодование, что не могу спросить, мягкий хруст под шинами, смех тайцев в кабине, голубизна неба и пожухлая зелень зарослей.

Нельзя сказать, что я это видел глазами, скорее осязал даже не телом, а всем существом.

Обрывки пульсировали, каждый существовал лишь мгновение, встраиваясь в узор сотен подобных, чтобы тут же уступить место следующим, иногда почти идентичным, порой новым и совсем иным. Все вместе они создавали нечто вроде тоннеля, по которому я двигался, и в то же время я сам был этим тоннелем, – он существовал и снаружи, и внутри одновременно.

В один миг я осознал, что это тоже некая целостность, непрерывность восприятия, просто не такая, к которой я привык.

Название «пятнышек», из коих она состояла, я знал – дхармы.

Нечто подобное я испытывал ранее, в вате Тхам Пу, но тогда я находился в глухом лесу, а не в поставленной на колеса железной коробке, что ревет мотором и подпрыгивает на ухабах.

Хотя есть ли разница?

Обычное восприятие вернулось довольно быстро, но кое-какие его фрагменты растворились без следа – беспокойство по поводу нашего путешествия, раздражение из-за жары и солнцепека, мозолей и жажды. Нет, сами неприятные телесные ощущения никуда не делись, но из-за того, что я перестал уделять им внимание, как бы потускнели, отошли на второй и даже на третий план.

Брат Пон, судя по довольной физиономии, видел, что со мной произошло.

Примерно через час, когда мы оказались у перекрестка, отмеченного старой, наполовину развалившейся ступой, он подскочил как ужаленный и забарабанил кулаком по кабине. Грузовик остановился, и тайцы снова высыпали наружу маленькой, но улыбчивой и шумной толпой.

Нам досталось несколько поклонов, машина укатила по одной дороге, а мы пошли по другой.

Теперь мы шагали посреди холмов, что напоминали стадо громадных животных с выгнутыми зелеными спинами. Здесь было не так жарко, как в долине, а впереди, на горизонте, вставали настоящие горы, без снега на вершинах, но достаточно внушительные.

Неужели мы доберемся и туда?

– В этих местах тайцы не живут, – заговорил брат Пон, когда мы очутились между пропастью в сотню метров глубиной и покатым склоном, из которого там и сям торчали огромные валуны. – Тут обитают совсем другие люди, так что будь готов к сюрпризам.

Очень хотелось спросить, к каким именно, но я держался.

По всему выходило, что молчу я больше двадцати четырех часов – невероятное достижение!

Наша дорога слилась с другой, более широкой, и вскоре мы услышали позади мягкое топотание. Не успел я как следует задуматься, что это за звук такой, как нас догнали три слона с погонщиками на загривках.

Нас поприветствовали гортанными восклицаниями, и брат Пон вступил с ними в беседу.

– Махауты из племени каренов, – сообщил он по ее завершении. – Возвращаются домой. Подбросят нас немного.

Один из слонов, самый большой, остановился и вальяжно опустился на колени. Монах ухватился за протянутую руку и через мгновение оказался наверху, за спиной погонщика-махаута, щеголявшего майкой «Барселоны».

А тот ободряюще улыбнулся мне и зашелся смехом, и наверняка потому, что недоверие и вопрос «как я туда заберусь?» были написаны на моей физиономии метровыми буквами. Ведь тут ни седла, ни платформы с лавочкой, на которых обычно возят туристов, ни лесенки!

– Это легко, – сказал брат Пон, и я взялся за крепкую ладонь карена.

Меня дернули вверх, я замолотил ногами по округлому боку слона, на что-то оперся, зацепился… Мелькнула мысль, что сейчас сорвусь, но монах ухватил край моей одежды и аккуратно придержал.

– Вот и все, – сказал он, улыбаясь.

Не успел я перевести дыхание, как слон начал подниматься, и ненадежная опора подо мной затряслась.

– Доверяй себе, доверяй собственной реальности, позволь ей нести тебя свободно, – продолжил брат Пон. – Не цепляйся за нее как утопающий за попавшую под руку ветку, а держись слегка, чтобы не терять контакта. Так будет намного легче и тебе, и миру вокруг.

К моему удивлению, я не свалился, даже когда слон набрал крейсерскую скорость.

Монах о чем-то расспрашивал погонщика, тот с охотой отвечал, но поскольку беседа шла на тайском, я не мог понять ни слова. Так что мне только и оставалось, что глазеть по сторонам да отмахиваться от насекомых, облаком вившихся вокруг слона.

Распрощались мы с каренами на очередной развилке, и если они свернули туда, где на склоне одного из холмов виднелись террасы рисовых полей, то мы направились в сторону густого леса.

Солнце меж тем спустилось к горизонту, и я стал волноваться насчет того, где мы остановимся на ночлег.

– Ну вот, теперь, когда никто не услышит, ты можешь открыть рот, – разрешил брат Пон.

В первый момент я даже не знал, что сказать.

– Спасибо, – выдавил я после паузы. – А куда мы идем? Там деревня или что?

– Да, деревня там есть, – беззаботно отозвался монах. – Но до нее еще далеко. Сегодня нас приютят джунгли.

Я сглотнул, холодок коснулся моего затылка.

Нет, в пионерском детстве и даже в юности были у меня походы, и пешие, и на байдарках, но там всегда имелись палатки, спальники и прочее, и ночевали мы не в тропических зарослях, где и змеи, и ядовитые насекомые, и еще какая-нибудь неведомая пакость.

– Но как же… Это ведь… Ну… – начал я, пытаясь облечь в слова свое неприятие этой идеи.

– Боишься? – перебил меня брат Пон.