Андрей Воронин - Смерть знает, где тебя искать

• Название: Смерть знает, где тебя искать
• Автор: Андрей Воронин
• Издательство: Современный литератор
• Жанр: Боевик
• Год: 1999
• ISBN: 985-456-449-5

Прочитав последнюю страницу очередной книги про головокружительные приключения Сергея Дорогина, бывшего каскадера и бывшего зека, вы сможете спокойно заснуть. А как же иначе? Ужасающие пороки дружной семейки современных Каинов посрамлены ко дню славного юбилея Александра Сергеевича Пушкина, добродетель восторжествовала, а то, что ради долго не опадающих роз замучены десятки невинных людей, остается на совести не слишком радостных времен, в которые выпало жить нам с вами в многострадальной России, где даже “убийца, больше чем убийца”. Вы спросите, какое отношение к убийцам имеет двухсотлетие великого русского поэта? Поверьте, самое непосредственное, но для того, чтобы узнать, прочтите эту книгу Андрея Воронина, не пожалеете!

---

– Ну ничего.., такой… – уже немного смягчившись, сказала Наталья Евдокимовна. – А где вы, детки, этого черномазого взяли? Надеюсь, все аккуратно, никто вас не видел?

– Нет, мама, что ты! Мы с Гришей его тщательно вымыли, а одежду, грязную и вонючую, сожгли. Я лично облил бензином и сжег.

Собаки рычали, но к негру приближаться опасались, причем опасались по одной причине: рядом стояли хозяева и приказа сожрать покорно стоящего посреди двора негра людоеды не получали. Но если бы такой приказ поступил, то в мгновение ока они бы растерзали на куски этого странного темного человека.

– Хорошее дело придумали. А что, у нас уже мясо кончилось?

– Да, мама, все кончилось, – сказал Григорий, – холодильник пуст, собак даже кормить нечем. – Ну ладно тебе, Гриша, – перебил, не дав ему договорить, брат. – Есть еще немного, мама, на пару дней хватит. А там как раз и юбилей. Так что будем жрать мясо с черной шкуркой. Женщина хмыкнула:

– Ладно, ведите его в оранжерею.

– Может, пусть немного воздухом подышит?

– Я уже сказала, – привычным властным тоном произнесла Наталья Евдокимовна, – значит, веди.

– А ну, пошли, басурман, пошевеливайся! Стоишь как вкопанный, словно на выставке или в парке культуры. Давай пошевеливайся! Слышал, что мама сказала?

Эфиоп не мог взять в толк, о чем эти трое упырей разговаривали.

«Наверное, они что-то напутали, шутят так. Если бы хотели сожрать, то уже наверняка убили бы.»

Мысль о том, что, если человека хотят съесть, его надо убить заранее, успокоила эфиопа, разуверила в том, что его кто-то хочет съесть. Каким уже конченым не был Абеба, но и он не мог себе представить, что в самом конце двадцатого столетия в России, в каких-то ста с небольшим километрах от Москвы, кто-то будет есть человечье мясо.

– Я не понял, – гремя цепью, спросил Абеба, – кого вы собираетесь съесть, какого Пушкина?

– Тебя, басурман, тебя. Иди, иди быстрее, еще время не пришло.

"Глупость какая-то, херня, в общем”, – глядя себе под ноги и тут же споткнувшись, произнес Абеба.

Он дернулся, собаки бросились на него, но Григорий крикнул:

– Назад! Назад, Граф! Назад, Барон!

И псы замерли как изваяния, лишь языки шевелились да глаза поблескивали и вращались.

Наталья Евдокимовна направилась в дом, где, к ее удивлению, все сияло идеальной чистотой. Братья навели порядок, ни пылинки, ни соринки. Но Наталья Евдокимовна нашла к чему придраться. Она потерла указательным пальцем по краю буфета, увидела на пальце едва заметную серую пыль.

– Почему буфет не вытер?

– Мама, это Григорий, – сказал Илья. Григорий вскоре вернулся, и мать заставила его вначале влажной тряпочкой, а затем сухой чисто-начисто вытереть буфет. Григорий быстро с этим делом справился.

– Мама, мы и обед приготовили.

– Не хочу есть, аппетита нет. К нам никто не наведывался?

– Нет, никто. Почтальон заходил, принес журнал “Цветоводство ”.

– Ага, это хорошо, я почитаю. Как там цветы? – она из дома направилась в оранжерею, оглядывая дом придирчиво и внимательно.

В оранжерее тоже царил порядок. Наталья Евдокимовна потрогала землю, нежно прикоснулась к колючим стеблям роз, осмотрела бутоны, нет ли какой дряни или насекомых, портящих цветы. Розы дышали чистотой и источали сладчайший аромат. Этот запах Наталья Евдокимовна любила, он казался ей родным, домашним. Для каждого человека существует запах, который связывает его с домом, с родным очагом и родным кровом. Таким запахом для Натальи Евдокимовны Вырезубовой являлся аромат цветов, не каких-нибудь абстрактных, а конкретных – роз. С этим запахом у женщины, да и у всей семьи Вырезубовых было связано очень много, как страшного, так и прекрасного.

После оранжереи Наталья Евдокимовна отправилась в дом и принялась обрабатывать рану на руке. Рана начинала гноиться, и рука болела, хотя женщина к боли " относилась стоически и старалась ее не замечать. Но она понимала, для того чтобы исполнять домашнюю работу, руки и ноги должны быть целы.

Она приготовила отвар, в котором промыла, предварительно вскрыв, раны на ладони. А затем из своего шкафа, где хранилось самое дорогое, принесла скляночку в черном бархатном мешочке. Она вытащила банку, погладила ее, словно баночка была живым существом, прошептала какие-то слова, и палочкой от мороженого принялась намазывать темно-бурой, по консистенции похожей на деготь, мазью свою рану. Затем плотно перевязала и, помогая зубами, перетянула крепкий узелок на повязке.

– Ну вот, теперь порядок, – пошевелив пальцами, произнесла Наталья Евдокимовна. – Это ценная мазь, от нее все пройдет, и заражения не будет. Этой мазью пользовались мои предки, и, если покусает дикий зверь – лиса или енот, или подерет медведь, или доведется вступить в схватку с бешеным волком или псом, эта мазь – первое дело. Она от всего, от всех кожных недугов.

Секрет этой черной, страшно вонючей мази передавался в семье Вырезубовых по наследству, и Наталья Евдокимовна знала, что она передаст секрет мази старшей невестке, вернее, той невестке, которая будет первая в их доме. Мужчинам секрет мази никто не рассказывал.

* * *

Если бы Сергей Дорогин был другим человеком, то он поступил бы наверняка так, как и большинство людей. Он взял бы карточку следователя Сергеева с его телефонами, неторопливо бы снял трубку. Возможно, при этом он бы мирно курил сигарету, а затем, немного помедлив, набрал номер и рассказал о своих подозрениях, поделился бы версией, которая у него созрела, со следователем. И пусть теперь голова болит у сотрудников правоохранительных органов, пусть теперь они занимаются бандитами, которые наверняка убили заведующего лабораторией и Риту Кижеватову.

Но все это хорошо для обыкновенного человека, для того, кто боится жизни, кто боится рисковать, кто не уверен в своих силах. Сергею же Дорогину даже в голову не могла прийти мысль позвонить в милицию, он все привык делать сам.

Вот и сейчас он расхаживал по дому с большой чашкой кофе в руках. Пришел Пантелеич, взялся убирать двор. Сергей иногда выходил на крыльцо, перебрасывался с Пантелеичем парой-тройкой незначащих фраз, преимущественно о погоде и о ценах, на которые старик жаловался чуть ли не каждый день.

Сергей напряженно думал, как ему добраться до семейства Вырезубовых, как проникнуть в дом. Самые же хорошие мысли, как правило, приходят простым способом.

В ворота дома доктора Рычагова, земля ему пухом, громко и нагло постучали. Пантелеич с граблями в руках, еще не доходя до них, спросил:

– Кого это там несет?

– Служба энергонадзора! – услышал он немного охрипший, пропитый голос.

Пантелеич открыл ворота. Его взору предстал мужчина лет тридцати пяти с испитым лицом, с застывшими слезинками в уголках глаз. Мужчина недовольно морщился, свою тяжелую сумку он поставил на землю.

– Почему за свет не платите? – вытащив из кармана серой холщовой куртки, грязной донельзя, переложенную в несколько раз ученическую тетрадь, пробурчал электрик.

– Как это не платим? Я оплатил.

– Когда вы оплатили? Почему у меня ничего не отмечено?

Мужчина листал страничку за страничкой. Потом плюнул себе под ноги, растер вязкий плевок подошвой ботинка.

– Ну платите, так платите, дела ваши. Кто хозяин дома?

– Хозяйка на работе, – сказал Пантелеич, – она в больнице в Клину работает, в хирургии.

– Мне по хрен, в хирургии или в зубном кабинете. Где ваши счетчики, – мужчина поднял сумку, там загремел металл и звякнуло стекло.

Пантелеич улыбнулся.

– Что лыбишься, старик?

– Сумка у тебя, сынок, приметная.

– Сумка как сумка, все свое ношу с собой. Тут у меня пиво. Добрые люди умереть не дали, а то после вчерашнего голова чугунная, руки дрожат, штепсель в розетку вставить не мог.

– Это понятно, – с пониманием произнес Пантелеич. – Оно бывает не только у тебя, и у меня так случается. Что тебе надо?

– Давай, старик, показания счетчика запишу и скажу, сколько платить. Только обязательно заплати, а то меня потом клясть будете, скажете, что я заложил.

Сергей Дорогин тоже вышел на крыльцо. Он смотрел на электрика, который страдал похмельным синдромом, и иногда по губам Муму пробегала улыбка.

Электрик зашел в дом, даже не вытирая ног, такие уж они люди, электрики. Они везде чувствуют себя хозяевами, им все двери открыты. Попробуй не открой такому! Еще возьмет да и отключит электричество, и тогда все, пиши пропало.

Электрик посмотрел на счетчики, оглядел дом.

– Богато живете, – промычал он.

– Может, выпить хочешь, мужик? – сказал Дорогин, понимая в душе страдания электрика.

– Выпить – оно, конечно, можно, да у меня ничего нет, утром магазин в деревне еще не открылся.

– Давай налью.

Сергей взял из холодильника бутылку водки, наполнил стакан до половины. Сделал бутерброд, при виде которого у нормального человека началось бы слюноотделение, причем обильное. А электрик поморщился, словно бы ему подсовывали отраву, желая извести со свету.